Диденко и Макаренко поменяли статью
СЛЕДСТВИЕ НЕ СМОГЛО УСТАНОВИТЬ МОТИВ ДИДЕНКО?
Когда в 2005 году новые власти начали заводить уголовные дела на бывших госчиновников, тогдашняя оппозиция заговорила о политических репрессиях. Вспомнили и термин, которым британские правозащитники 60-х назвали заключенных, помещенных за решетку за политические взгляды – «узники совести». Однако тогда, 5 лет назад, единственным подобным узником стал Борис Колесников: тогда он провел за решеткой четыре месяца. Соратники его – Раиса Богатырева, Александр Ефремов, Виктор Тихонов – ходили на допросы, однако каких-либо попыток отправить их в СИЗО власти не предпринимали.
Сегодня за решеткой оказались уже четыре человека. Первым был арестован экс-глава Таможенной службы Анатолий Макаренко, а через десять дней к нему присоединился бывший первый зампред украинского Нафтогаза Игорь Диденко. Вскоре в заключении оказались также бывший замотдела Киевской региональной таможни Тарас Шепитько и бывший и. о. министра обороны Валерий Иващенко, а экс-министр экономики Богдан Данилишин оказался в розыске. Его коллега, экс-глава Госказначейства Татьяна Слюз нынче находится в бегах.
Безусловно, наиболее резонансными оказались дела, заведенные против Анатолия Макаренко и Игоря Диденко: защитить их попыталась даже Юлия Тимошенко – она заявила, что бывшие подчиненные выполняли ее прямые поручения. Стало быть, если речь идет об экономических преступлениях – вина лежит на ней.
Однако обвинение с чиновников, находящихся в Лукьяновском СИЗО уже около ста дней, снято не было: согласно постановлениям суда, они пробудут там как минимум до конца ноября. Похоже, что этот срок может быть и продлен – по данным некоторых СМИ, статья 191 УК Украины (присвоение, растрата имущества или овладение им путем злоупотребления служебным положением) будет заменена обоим экс-чиновникам. Диденко может быть обвинен по статье 365 – «превышение служебных полномочий», а Макаренко – 367 (халатность).
Юридическая подоплека обвинения показательна: необходимость заменить статьи обусловлена тем, что обвинительная база для передачи дела в суд попросту недостаточна. Поскольку главной претензией к Диденко является то, что он «отобрал» газ у частной компании-посредника РосУкрЭнерго, обвинению необходимо выяснить мотив экс-чиновника. Вероятно, установить, зачем Игорю Диденко столько газа, следствию так и не удалось – получается, что обвиняемый изымал у РУЭ газ в интересах третьих лиц, не имея личной заинтересованности. А раз так, то и наказывать нужно «третьих лиц», и сам Диденко тогда оказывается явно не главным действующим лицом.
ЗАДЕРЖАННЫЕ ЖАЛУЮТСЯ НА ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА
Пример Игоря Диденко показательный: уголовное преследование в целом и содержание под стражей в частности - один из эффективных механизмов прессинга. Ведь оба обвиняемых могут провести под стражей еще не один и не два месяца – а само пребывание под стражей является тяжелым испытанием для человека. Согласно правовым нормам в следственных изоляторах должны содержаться люди, вменения которым тянут минимум на семь-восемь лет лишения свободы. Экономические преступления в перечень вменений не входят. Следовательно, в 90% случаях к подозреваемым не следовало бы применять меру пресечения в виде взятия под стражу.
Условия содержания в СИЗО, зачастую, куда хуже, чем в колониях - даже строго режима. Международные правозащитники констатируют: нахождение в украинских СИЗО равнозначно пыткам. По данным международных организаций, права человека из года в год нарушаются в 53 из 183 украинских «спецучреждений». Ежегодно в местах лишения свободы (с СИЗО включительно) умирают 800-900 человек. Из них 150-200 – неприродной смертью. А по всем этим показателям, киевское СИЗО №13 – «Лукьяновка», где содержатся экс-чиновники - в пятерке худших.
Наиболее распространенные жалобы «сидельцев» – откровенные издевательства над ними: немотивированные отказы от встреч с адвокатом, с родными, от возможности прогулки, получения передачи, необоснованное помещение в штрафные изоляторы, физическое насилие, шантаж и вымогательство. Плюс камеры, в которых вместо 10 задержанных содержится целых 40.
В 1955 году ООН были приняты Минимальные стандартные правила обращения с заключенными. Согласно им, во-первых, в помещениях, где живут заключенные, окна должны иметь достаточные размеры, для того чтобы заключенные могли читать и работать при дневном свете, и должны быть сконструированы так, чтобы обеспечивать доступ свежего воздуха, независимо от того, существует или нет искусственная система вентиляции. Во-вторых, все заключенные имеют право, по крайней мере, на час подходящих физических упражнений во дворе. Кроме этого, режим, принятый в заведении, должен стремиться сводить до минимума разницу между жизнью на свободе и жизнью в тюрьме, которая убивает в заключенных чувство ответственности и сознание человеческого достоинства. Что уж говорить о том, что тюремные больницы должны располагать оборудованием, установками и лекарствами, необходимыми для должного медицинского ухода за больными и их лечения.
«ГАЗОВОЕ» ДЕЛО МОЖЕТ ПОВЛИЯТЬ НА ИМИДЖ УКРАИНЫ В ЕС
Так должно быть. А вот как есть: летом в камере не просто жарко — стоит невыносимая духота, зимой температура не поднимается выше пяти-семи градусов. Плюс испарения и тотальная антисанитария. В камерах вместительностью десять человек одновременно содержатся по 30–40. Если, по международным канонам, на одного заключенного положено не менее десяти квадратных метров, в Украине норматив ограничен одним метром квадратным на человека. Медицинского обслуживания, особенно в СИЗО, как такового нет вообще. Специализированных препаратов тем более. При этом обитателям СИЗО жаловаться некуда.
Подобные перекосы — следствие разбалансированности не столько пенитенциарной системы, сколько политической. Уголовное преследование в целом и содержание под стражей в частности, как отмечалось, стало одним из наиболее часто применяемых механизмов прессинга.
В качестве правового инструментария в таких случаях используются «фактовые дела». Возбуждать ли дело против конкретного гражданина или по факту — разница с точки зрения закона существенная. Так, допустим, если дело о краже в квартире гражданина Иванова возбуждено против гражданина Петрова, определенные санкции применяться могут к Петрову и только. Если же дело возбуждено по факту (даже если все подозрения однозначно сходятся на Петрове), подозреваемыми автоматически становятся все соседи. Значит, их можно прослушивать, следить за ними, наконец, выбирать им меру пресечения. Попросту — всячески ущемлять, причем на законных основаниях, их гражданские права.
Для того чтобы разорить лоточника, запугать крупного бизнесмена, усмирить политического оппонента, достаточно одного — возбуждения «фактового» дела. Правовая система, таким образом, становится на службу политической, экономической целесообразности. Что в частности и произошло с делами Диденко и Макаренко.
Оппозиция отмечает: «газовое» дело превратилось из акции по возвращению газа в частные руки в кампанию по устрашению политических оппонентов. Ведь одно дело - просто вернуть газ, и совершенно другое — показать, как вследствие действий чиновников правительства Тимошенко пострадал международный имидж страны. И как теперь восстанавливается справедливость.
Ведь очевидно, что риски, на которые идет власть, задерживая бывших чиновников, довольно большие: во-первых, за рубежом вполне могут отказаться от введения безвизового режима с Украиной и даже от договора о сотрудничестве с нашей страной, не говоря уже о договоре об ассоциированном членстве в ЕС. Во-вторых, внутри страны последствия будут не менее заметными: прецедент, созданный властью, будет свидетельствовать о том, что после ее отставки отдельные члены нынешней команды могут также подвергнуться уголовным преследованиям.
