Под куполом Рады порхают Пегасы
Стихов газета наша не печатает (Панас Галушка может подтвердить!). Но в ткани прозы часто замечаем мы поэзии оборванную нить. Меж потасовок за любовь народную, за скрежетом партийных колесниц вдруг выглянет живое, инородное… И спрячется. И вновь не видно лиц. Политики - законченные образы. Хоть, как углы у круглого стола, торчат совсем не важные для общества, из прежней жизни - голуби. Пчела… Покруче обвинения в коррупции иной боится, галстук затянув, своих наивных строк про косы русые - поскольку воспевает не жену! И графоману ведомы сомнения: легко ли душу обнажить свою?
Но искренность сильна лишь в первом чтении. Пока ее поправки не убьют.
/upimg/small/1/rada2.jpg
В 1992 году Александра Голуба отчислили из Львовского госуниверситета с пятого курса факультета журналистики. Сказали прямо: факультет - идеологический, а ты хоть и почти отличник, но «красный». (К той поре он уже работал во «Львовской правде», органе областного комитета Компартии Украины.) В газетах по инициативе местной власти тоже была устроена политическая аттестация - в форме собеседования. Вопросы задавались примерно следующие: «Ваше отношение к Степану Бандере?» Отрицательный ответ означал прощание с профессией.
Словом, пришлось сдавать разницу в учебных дисциплинах и переводиться на журфак в Киев. (Кстати, на один поток с Ириной Геращенко - будущим пресс-секретарем Президента Виктора Ющенко.) Здесь принципиальный «красный» Голуб получил-таки красный диплом.
Александр признался «КП» в «грехе стихосложения» сгоряча - как поэзию в высоком смысле слова он это не воспринимает. И нигде раньше не публиковал, в том числе и в газете «Коммунист», которую редактирует в настоящее время.
- Я на гражданственные, патетические темы не пишу - только чувства, настроение…
Но как человек ответственный приготовил подборку стихов. Судя по прочитанному, лирический герой Голуба - человек добрый, сентиментальный, но категоричный. Из тех, что с любимыми прощаются по принципу «умерла так умерла».
* * *
Когда в туман густой
Походкою поспешной
Уходишь ты, качая головой,
Предав все то, что было близко, нежно,
Мосты дотла сжигая за собой
Рукой знакомой, но уже чужой.
- Постой!
- Остановись!
- Опомнись!
Не стоит так уже вослед кричать.
Ведь все, что было между нами, -
было ложью.
А ложь не стоит, право, возвращать.
/upimg/small/1/rada3.jpg
Эпатирующий, язвительный регионал Юрий Болдырев мог бы преуспеть в жанре сатиры. Но единственную свою пьесу-бурлеск, навеянную событиями президентской кампании 2004 года, он оставил незавершенной:
- Страниц тридцать сочинил и бросил. Скучно стало.
Судя по цитатам, в пьесе Болдырева крепко досталось всем участникам гонки, включая народ.
В юности Юрий Александрович ставил честолюбивую цель:
- Если писать - то на уровне поэтов Серебряного века!
Однако рациональный ум физика-экспериментатора и познание себя с помощью йоги и буддизма вовремя смирили порыв, переведя его в русло почитания творчества уже существующих классиков русской и мировой поэзии. Выше остальных кумиров - за «долговечность царственного слова» - Болдырев ставит Анну Ахматову. (Теперь я знаю точно, кто из однопартийцев обязан взять на себя труд поэтического просвещения премьер-министра Януковича! - Авт.)
Вдохновение Юрий Александрович обрел в православии. И после долгих сомнений согласился предать гласности очень личное, по его словам, стихотворение.
Накануне Богоявления в 1979 году
Мне снилась песня.
До конца
Ее услышать не успели,
Она ушла за край постели
И стала аркою моста.
Я слышал слово. Разобрать
Его, казалось, невозможно,
Лишь звуки лились осторожно,
Готовы смерть свою принять.
Я помнил имя.
На песке Его читать пытался каждый,
Но дети плакали, и трижды
На позабытом языке
«Осанна» - пели вдалеке.
Была горка - стала речка
Сколько же известных литераторов вмещала в себе Верховная Рада первых созывов! Иван Драч, Дмытро Павлычко, Борис Олийнык… Сегодня по литературной части лидирует БЮТ, где точат перья два действующих члена Союза писателей Украины - Владимир Яворивский и Виктор Таран-Терен, а также вплотную приблизившийся к ним «несоюзный», но плодовитый прозаик Александр Турчинов.
С Владимиром Александровичем Яворивским удалось перекинуться несколькими фразами на бегу: спешил на дежурство в захваченную электрощитовую Верховной Рады.
- Заварить бы сейчас кофе, отключить телефон… Книги - вечное, а в проклятой политике что от человека остается?
Тем не менее Яворивский полон надежд завершить к весне новую повесть - «Перед тем, как жить». О выпускниках 1991 года, года рождения независимости Украины, что спустя два десятка лет собираются на встречу. Такие типажи вырисовываются! Девочка, которая вышла замуж и уехала в Израиль, но продолжает тосковать по родине. Бизнесмен-растратчик. Спившийся, беззубый тракторист… Уже первая фраза мастерски интригует: «Он был тем петушком, от которого любая курица захочет снести золотое яичко».
Свет в парламенте Владимиру Александровичу отключить удалось - значит, и личный телефон ради вдохновения «вырубить» получится.
В минувшем году Александр Турчинов издал очередную художественную книгу - «Свидетельство». В ней, продолжая линию предыдущего романа «Иллюзия страха», он продолжает исповедоваться в своих слабостях. Как трус и комсомольский карьерист с помощью Творца и людей типа Юлии Тимошенко преображается в борца.
Впрочем, бесовские искушения в виде нацеленности на высокую должность порой еще терзают его душу. Александр Валентинович не скрыл от читателя правду: после революции в течение одних суток Президент предлагал ему то пост главы МВД («Ты крепкий мужик, а они там все обнаглели, надо приструнить».), то назначал главой Государственной налоговой администрации («Ну что ж, налоговая так налоговая! - согласился я».), то шефом СБУ («Ты знаешь, на налоговую желающих хоть отбавляй, как с ума посходили, а с председателем Службы безопасности откладывать нельзя».). В конце концов Турчинов позволил себе сыронизировать: «Надеюсь, Виктор Андреевич, что до утра я не стану министром обороны?» И отправился оправдывать доверие в спецслужбу.
На стихах детского поэта Виктора Терена успело вырасти несколько поколений малышей. Увы: три депутатских срока Виктора Васильевича помешали рождению новых, добрых и трогательных строк о мышках, пишущих письма в Париж, или о соме в «капелюхе» из соломы. Творческий псевдоним Терен уступил место подлинной фамилии Таран: не до мышек, когда демократия в опасности! Впрочем, одно из стихотворений Виктора Терена для детей, если вдуматься, очень точно отражает деятельность политиков на современном этапе.
Що ми злiпили?
Гiрку лiпимо нову -
Бiлу-бiлу, снiгову.
Та вiд сонця, вiд тепла
Наша гiрка потекла.
Галас на подвiр’ячку:
- Ми злiпили рiчечку!
/upimg/small/1/rada4.jpg
Разговор с главой парламента, в котором не прозвучало ни слова о политической борьбе
- Александр Александрович, я внимательно прочла ваш новый сборник «Белый снег на каменной террасе». Теперь я знаю, что так называется сорт крымских хризантем - вполне в японском духе. Но стихи здесь, в отличие от прежних ваших книг, - на русском языке. Вы не раз демонстрировали с трибуны свое владение русским. Однако одно дело - речи и доклады, другое - чувствовать язык настолько, чтобы перелить в поэзию…
- Конечно, никто не ставит задачу: «Сегодня пишу на русском!» Есть образы, которые возникают в памяти, строки какого-нибудь автора, и они настолько перекликаются с тем, что ты сейчас воспринимаешь… Ну нельзя иначе выразить - в душе уже само сложилось! Потому и на украинском, и на русском получаются стихи.
Вот мы с Владимиром Черепковым - это, на мой взгляд, один из лучших наших поэтов, пишущих по-русски, - сделали интересную работу. Я переводил его на украинский. Довольно долго, ночами, когда избирательная кампания закончилась и можно было отрешиться от мирских забот. Одни строки быстро ложились в перевод, над другими мучился. Невероятный процесс! Не просто механически аналог найти - хотя и тут я получал удовольствие, работая со словарями, Даля в первую очередь. Сохранить подлинность чувств, интонации. Я предисловие к этому сборнику написал. И сделал для себя вывод: не надо вести споры о статусе, значении того или иного языка. Надо просто его любить. Тогда все наносное уйдет.
- «Белый снег…» ваш как раз о любви:
…Прикоснусь рукой к руке,
Обниму тоскливым взглядом.
Толку-то с того, что рядом…
Вечереет на реке.
Если вы скажете, что это сплошь лирические воспоминания молодых лет, простите, не поверю. Здесь очевиден зрелый, счастливый и страдающий одновременно человек.
- Стихи разных лет. И то, что испытываю сейчас, и то, что написано двадцать и более лет назад.
- Вы нарочно не указали даты?
- Сразу поставил, а потом убрал. Чтоб не возникало домыслов и поиска источника моего вдохновения.
- Еще одна тайна, которую выдает поэзия Мороза: вы ревнивы, Александр Александрович!
- Любовь и ревность - парное чувство. Главное - не довести ревность до абсурда, не дать перерасти ей в отраву для любви. Надо управлять собой, насколько возможно.
- Лирика, открытая взорам всех, не делает вас более уязвимым? «Бронежилет» спикера отброшен…
- Жизнь учит иному поведению, знаю. Да, я рискую имиджем, потому что слишком откровенен. Но я такой как есть. И, обращаясь к читателям, не получил ни одного пренебрежительного отклика. Сердцем ведь не только пишут, но и читают. Значит, все правильно делаю. Наверное, не случайно и много песен на мои стихи появилось, их с удовольствием исполняют. Жертвуя чем-то, я получаю несоизмеримо больше - быть понятым и принятым.
- Вы, когда смотрите на женщину, можете определить: она - любима?
- Думаю, да. Хотя тут есть риск быть истолкованным превратно. Кажется, замкнута в себе, закрыта, а потом оказывается: она так проявляет себя в заботе о другом человеке, что не любить ее невозможно. В общефилософском контексте, не любить женщину - грех.
- А среди украинских политиков взглядом поэта отмечаете влюбленных мужчин? Не в упрощенном смысле, конечно: сел в кресло спикера и начал оценивать на сей счет зал Рады!
(Улыбается.) - Я могу привести примеры, но не буду. Это известные люди. Но общение с ними в таком вот ключе, как мы сейчас разговариваем, открывает их совершенно по-другому. Делает выше, чище, благороднее. Обнаруживается созвучность тому, что меня волнует. И они вдруг становятся куда более ранимыми, чем стараются выглядеть.
Песни на стихи Александра Мороза можно послушать здесь>>
/upimg/small/1/rada5.jpg
66-летний поэт из Донбасса, заслуженный работник культуры Украины Борис Белаш стал депутатом совсем недавно, в феврале. Он пополнил ряды регионалов взамен Нины Карпачевой, которую избрали Уполномоченной по правам человека. Борис Федорович долго не верил в такой поворот судьбы:
Что-то в депутаты я не вышел.
И не то чтоб рылом не дорос,
А скорее уберег Всевышний
Мой почтенный зад от хлестких розг.
Но упорно продолжал мечтать:
Если стану я нардепом - Обеспечу свой народ
Салом, яйцами и хлебом - Пусть потешит свой живот!
Не последнюю роль в исполнении мечты Бориса Федоровича сыграла его давняя, можно сказать, еще молодыми годами проверенная дружба с главным Федоровичем Украины - Виктором Януковичем. В ту пору оба жили в шахтерском городке Енакиево, увлекались боксом, походами в лес за грибами и охотой. Похоже, тогда Белаш впервые прочел Януковичу свои стихи и они запали в душу будущему премьеру. Не случайно же во время избирательной кампании в марте 2006-го Виктор Янукович, не сбиваясь, цитировал Бориса Белаша на встрече с рабочими «Азовмаша»!
Сам поэт тоже не раз признавался: «Хочу быть таким, как Виктор Федорович. Он очень много делает хорошего. И слово его твердое. Сказал - как гвоздь по шляпку заколотил». В 1990 году Белаш выпустил сборник стихов «Живая тайна Святогорья», где посвятил Януковичу стихотворение «На охоте». Автор описал случай, когда он выступил чуть ли не пророком, озадачив «дружка» своим даром предвосхищать природные явления. (Правда, с учетом недавних событий эта зарисовка вряд ли по-прежнему вызывает у Виктора Федоровича только приятные воспоминания.)
На охоте (Виктору Януковичу)
Вторые сутки дождик лил,
И белый свет мне был не мил,
Мы все помалкивали хмуро,
Махру курили. Но под утро
Я, чтобы кровь взыграла в жилах,
Друзьям пообещал снежок.
«Нашелся чародей!» - дружок
В мой адрес отпустил смешок.
И вдруг под вечер запуржило.
Ревел косматый ветер грозно,
Реку и лужи леденя,
Стонал, трещал в дремучих соснах…
Друзья с опаскою серьезной
Посматривали на меня.
Я печь разжег в сторожке стылой,
Хитро уставился в окно,
Как будто был с нечистой силой
В той свистопляске заодно.
Под куполом Рады порхают Пегасы, крылатые лошади разных мастей. Под куполом Рады - эмоций фугасы: избрался - учись по команде свистеть! Но грозная рать неизвестных поэтов уже приближается с кличем «Долой!» к заветному входу. И дело не в этом, что не оправдавших - поганой метлой… О, как же похожи партийные стили в своем непреклонном стремлении стать такими, как те, что повержены были!
Все с чистого снова начнется листа?
