Свое первое стихотворение «Родина» Ахмадулина опубликовала в «Комсомольской правде»
Борис Мессерер, муж поэтессы, тут же вызвал «Скорую помощь» в их дом в Переделкине в Одинцовском районе. Машина приехала быстро, но врачи уже ничего не смогли поделать. Белла Ахмадулина умерла от остановки сердца буквально у них на руках, прямо в «Скорой», несмотря на все реанимационные меры.
Белла Ахатовна была тяжело больна в последнее время. Диагноз страшный - онкология, рак печени, но Ахмадулина об этом не знала или гнала от себя эту мысль. Последний год она часто лежала в больнице. Плюс к этому больное сердце. Давным-давно ей сделали онкологическую операцию, пошли метастазы... В конце октября ее снова положили в Боткинскую больницу. Консервативное лечение не давало хороших результатов, поэтому медики решились на операцию еще раз. Сделали. Несколько дней в реанимации, затем несколько дней в терапии, пока состояние Беллы Ахатовны не нормализовалось. 25 ноября поэтессу выписали, но дома ее состояние снова резко ухудшилось...
Еще год назад на творческой встрече со зрителями Белла Ахмадулина обмолвилась, что, когда ее не станет, и это произойдет скоро (чувствительная душа поэтессы что-то ощущала), над гробом уместно прочитать ее стихотворение «Заклинание». Там есть такие строчки: «Не плачьте обо мне - я проживу счастливой нищей, доброй каторжанкой, озябшею на севере южанкой, чахоточной да злой петербурженкой на малярийном юге проживу».
В последние годы она не писала. Вернее, писала, но странным образом. Она надиктовывала тексты своему мужу Борису Мессереру. Сейчас эта бесценная запись будет расшифрована и станет книгой «Диалоги Бориса и Беллы, двух любящих людей».
Прощание с Беллой Ахмадулиной пройдет в пятницу, 3 декабря, в Доме литераторов.
Редакция «Комсомольской правды» также выражает глубокие соболезнования родным и близким поэтессы. Свое первое стихотворение «Родина» Белла Ахатовна опубликовала в 1955 году в нашей газете (см. ниже).
Искусство «призвано не веселить людей, а приносить им страдания», - писала она спустя два года.
В памяти близких людей поэтесса навсегда останется как чуткий и надежный друг: «Когда моих товарищей корят, я понимаю слов закономерность, но нежность и закаменелость мешают слушать мне, как их корят», - признавалась Белла в стихотворении, посвященном Вознесенскому.
ТЕ САМЫЕ СТРОКИ
«Она стояла, обнявшись с вишнею, В сиянии белых ее цветов»
Это стихотворение было напечатано в «Комсомольской правде» 5 мая 1955 года на третьей газетной полосе в подборке стихов в рубрике «Голоса заводских поэтов».
Его сопровождал редакторский комментарий о литературном объединении на московском заводе ЗИС, куда приходила молодежь из школ, институтов и цехов. Молодые авторы печатались в многотиражке «Сталинец».
Родина
На грядках зеленого огородика,
Где тянется хмель
к кривому крыльцу,
Я неожиданно встретила
Родину,
С нею столкнувшись
лицом к лицу.
Она стояла, обнявшись с вишнею,
В сиянии белых ее цветов, -
Такая красивая и неслышная,
С простою улыбкой, без громких слов.
Дрогнула тонкая ветка смородины,
На щеку мне бросив росинку одну.
Тогда я впервые увидела в Родине
Всю красоту ее и глубину.
Б. Ахмадулина.
|
ИЗ ПЕРВЫХ УСТ
Вдова Булата Окуджавы Ольга АРЦИМОВИЧ: «Белла стала нашей сводней»
- Я видела Беллу дней десять назад в Переделкине. Ее муж Борис Мессерер куда-то уехал, и она решила несколько дней пожить за городом. Неплохо выглядела, - рассказала нам Ольга Владимировна. - Поэтому известие о ее смерти - как пуля в лоб.
Она называла себя «родной брат Булата» и была ему, а потом и мне, как сестра.
Мы познакомились в 62-м году. Булат пришел в гости к моему дяде академику Арцимовичу. Мы друг другу очень понравились. И на следующий день в квартире дяди раздался телефонный звонок, и очаровательный девичий голос, чуть картавящий, позвал меня к телефону. Звонила Белла. Когда я взяла трубку, на другом конце провода уже был Булат. Он стеснялся, поэтому Белла ему ассистировала. Она была нашей сводней. На следующий день Булат пригласил меня в ресторан Центрального дома литераторов, где мы и познакомились с Беллой. Она была очень хороша. Красотка с рыжей челкой в зеленом платье «с огурцами» на фоне деревянных панелей Дома литераторов смотрелась очень эффектно. При этом она всегда жила не суетной, не материальной жизнью.
Зоя БОГУСЛАВСКАЯ: «Я не ревновала к мужу»
Сегодня - полгода со дня смерти Андрея Вознесенского. Злой рок распорядился так, что именно сегодня мы оплакиваем женщину, которой Вознесенский посвящал стихи, - Беллу Ахмадулину.
- Белла его так любила! А он - ее, - не без гордости призналась вдова поэта писательница Зоя Богуславская. - Белла посвятила Андрею стихи: «Ремесло наши души свело, заклеймило звездой голубою. Я любила значенье свое лишь в связи и в соседстве с тобою». А он ей ответил строчками: «Мы мчимся - а ты божество! И все-таки нас большинство».
- Зоя Борисовна, вы не ревновали?
- Ну что вы! У них была поэтическая связь. Я с Беллой познакомилась еще до Андрея, когда она была женой Евгения Евтушенко. Она абсолютно нездешняя, неземная женщина. Хотя могла и загулять, могла быть вдрабадан, могла вывалиться из реальности. И все равно - «честнее и чище Беатриче». Она была исключительно привлекательна. Вокруг - всегда толпа обожателей. При этом в ней никакой элитарности, кроме царственного таланта. Ахмадулина была музой для всех поэтов.
ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД
«Дружество, завещанное Пушкиным...»
Мы разговаривали с Беллой Ахмадулиной на телевидении пятнадцать лет назад. Но в этом разговоре - то, о чем многие и сегодня не знают.
- Белла, когда была молода и сосредоточена исключительно на любви, меня поразили ваши строчки: мои товарищи… Они показались образцом дружбы...
- Хорошо любить так, как Пушкин любил Дельвига, и быть так любимым, как Дельвиг Пушкиным. Я по мере жизни не утратила ощущение моей кровной соотнесенности с теми, кого я могу называть своими товарищами. Но это совершенно не значит, что мы каждую минуту видимся, в обнимку сидим на завалинке или на диване. Моя любовь к Булату Окуджаве так же свежа, как много-много лет назад, мы соседствовали по даче, но я не могла прийти, не спросив его…
- Белла, вы, хрупкое существо, писали письма в защиту своих опальных друзей. Вы были бесстрашны? Или внутри боялись?
- Меня отвлекала опаска за них. Боря (Борис Мессерер - муж Ахмадулиной. - Прим. ред.) видел открытую слежку, что меня почему-то смешило. Мы возвращались домой поздно, боялись опоздать на последний поезд в метро. И вот в этом последнем поезде сидел человек с газетой. Вагон был совершенно пустой. Он садился вплотную к нам, не скрывая, что слушает. Я поддразнивала...
80-й год был очень тяжелым, Высоцкий умер в этом году. Но это еще был год отъездов. Уехали Аксенов, Войнович. Этот страх... меня к нему рано приучили.
- А как вышло, что вы в 80-м написали письмо в защиту Сахарова, когда его выслали в Горький?
- А в одну минуту. Я не надеялась спасти Сахарова от зла. Я как-то себя спасала. В общем-то это, наверное, эгоистический поступок. Мне так полегчало. Хотя я понимала, что за это что-то будет. Но власти допустили... Но это сразу привлекло ко мне внимание. Появлялись фельетоны: кто такая, имя странное...
- Белла, а хотелось пострадать? Или нет?
- Ничего мне хотелось. Разделить с кем-то страдания - это одно, а чтобы кто-то специально желал страдать, я не знаю. И я никогда не гордилась своими поступками. Они были безвыходными для меня. То есть я по мере сил не замаралась, но я, конечно, старалась поддерживать, как могу, тех, кто претерпевал страдания.
- Вы считаете себя баловнем судьбы или нет?
- Ну, исполнителем какого-то долга и удела.
- Судьба счастливо сложилась?
- Мне другой не надо.
Ольга КУЧКИНА.
Фото РИА «Новости».
