Без вести пропал или «самоволка»? Как статус и судьба бойца зависит от человеческого фактора
На подпись президенту направлен закон, смягчающий наказание для военных, самовольно оставивших воинскую часть (СОЧ), но добровольно вернувшихся. Уголовная ответственность заменяется административной, и это считают правильным, потому что на человека могут давить различные обстоятельства, чувства и эмоции. Это о живых.
Но бывает так, что в защите от немотивированных обвинений нуждаются те, чья судьба неизвестна, и очень вероятно, что сложилась трагически. Об этом Коротко про рассказал военный адвокат, юрист Центра оказания поддержки ветеранам Роман Лихачев.
О случившемся жене рассказал побратим бойца
- К сожалению, на фронте очень часто происходит так, что с человеком, который находился на боевых позициях, теряется связь. Такого следует считать как пропавшего без вести при особых обстоятельствах. Но бывает, что вместо этого статуса военному пишут "самовольно оставил воинскую часть", - говорит Роман Лихачев.
Семьям без вести пропавших принадлежат выплаты – денежное довольствие военнослужащего и 1000 гривен боевых. В случае СОЧ семьи ни на что не могут рассчитывать, более того, в маленьких населенных пунктах, где все обо всех знают, родные могут испытывать моральные страдания из-за ярлыка матери или жены «дезертира».
Роман Лихачев рассказывает историю, за справедливость в которой только начинается борьба, поэтому мы не называем подлинных имен и фамилий. Но сама ситуация требует внимания.
– К нам обратилась женщина, которая потеряла связь со своим мужем. Что произошло, она узнала от военного, которого муж фактически спас. Они находились на позиции, которую так обильно поливали со стороны врага пулеметным огнем, что и голову нельзя было поднять.
Владимир, назовем так нашего бойца, был одним из тех, о ком говорят – мотивированы. Имея боевой опыт в АТО, он понимал, что на этой точке никто не может выжить. Взяв гранаты, он пополз вперед. Затем – взрыв… И пулемет замолчал. Но и Владимир не вернулся назад.
Свидетель погиб на другом задании
– Юридически судьба этого человека непонятна, – продолжает адвокат. – Но есть все основания полагать, что он ценой своей жизни спас собратьев.
От воинской части супруга Владимира достаточно долгое время не получала ни известий, ни выплат. Когда обратилась сама, то пришел ответ ориентировочно такого характера: мы не знаем места, где находится ваш муж, считаем, что он самовольно покинул позицию.
- Когда мы запросили результаты служебного расследования, то увидели, что там нет ничего, кроме рапорта командира роты, который был далеко от описанных событий. Командир доложил, что не знает, где находится военнослужащий, ни о позиции, где находился пропавший, ни о взрыве речи не было. Свидетеля, говорившего с женой, не опросили. Вскоре он был отправлен на другое боевое задание и там погиб.
Судебная практика только формируется
Война, конечно, не тот сюжет, когда на поиски пропавшего человека бросается группа опытных детективов. Война уничтожает место преступления, уничтожает подсказки, свидетелей и не дает времени на детальную разработку версий. Однако формальный подход к служебным расследованиям тоже нельзя считать нормой.
– Это было еще в 2022 году в районе Бахмута. Четверо военных ехали на передислокацию, но до позиции их автомобиль не добрался. Ничего и никого не нашли, – вспоминает Роман Лихачев. – В зоне боевых действий линию фронта часто прорывают хаотично, могут шарить ДРГ, то есть были основания полагать, что наши военные захвачены в плен или убиты, а автомобиль угнан. Однако всех записали не без вести пропавшими, а в СОЧ.
Правозащитник также напоминает случай, когда двое бойцов отправились на позицию. Один погиб, другой исчез – назвали "самовольцем".
- Иногда СОЧ объявляют, не имея на это доказательств. Если человек исчез на боевой позиции, это не значит, что он дезертир. Но так проще написать. Потому что есть экономия денег, и можно не считаться с постоянными звонками и письмами родственников без вести пропавших, - объясняет Роман Лихачев. – У нас есть три иска, где родственники пытаются оспаривать СОЧ. Сейчас мы собрали документы, подали в суд. Будем ждать, но судебная практика по этой проблеме только формируется.
Год не знали, что ветеран скончался в госпитале
Впрочем, по одной истории, которая началась в 2022-м, уже есть справедливый финал. И без вмешательства суда.
– Отец с сыном служили контрактниками. В ряды ВСУ пришли еще до 24 февраля, были в одной части, но с началом большой войны оказались в разных местах. Отец руководил одним из подразделений, в военный госпиталь его забрали прямо с позиции – мужчина потерял сознание. Как он держался, загадка, потому что врачи диагностировали последнюю стадию рака. Сын попрощаться с отцом даже не успел – когда доехал до госпиталя, увидел его уже мертвым.
Роман Лихачев узнал про эту историю в 2023-м, почти через год.
– Я спросил, получает ли семья выплаты. Оказалось, второй сын ветерана является инвалидом детства. Старший сын ответил, что нет ничего. Ибо... отец считается самовольно покинувшим воинскую часть.
Я позвонил в бригаду: как так может быть! Человек умер в военном госпитале, туда попал, находясь на службе. Выяснилось, что там даже не знают, что военного уже нет на этом свете. Он у них до сих пор считается СОЧ.
В бригаду направили все документы, надеясь на изменение статуса умершего. Ответ – закрываем дело по СОЧ, и точка.
– Написали жалобу командованию Сухопутных войск. Они назначили свое расследование, выписали всем дисциплинарную ответственность, приказали переделать служебное расследование. Семье выплатили денежное пособие – 200 000 гривен. Однако в заключении ВЛК числилось, что смерть не связана с военной службой. Мы обжаловали это в Киеве, и там связали смерть ветерана с защитой Отечества. Сейчас подали документы о назначении единовременной помощи младшему сыну в связи с гибелью отца.
Командиры тоже несут риски
Правозащитник подчеркивает, что такие ситуации не носят массовый характер. Война – это зеркало нашего общества, где многое зависит не от законов, не от порядков, а от людей. В армии – от командиров, от их отношения к подчиненным и собственным обязанностям перед ними.
Впрочем, и командиры тоже имеют риски.
- В неофициальных разговорах они говорят: вот мы напишем, что такой-то пропал без вести при особых обстоятельствах, а через год окажется, что он просто убежал и прячется у себя дома. Такие случаи, к сожалению, тоже бывают, – констатирует Роман Лихачев.
Из-за безосновательных выплат ущерб государству оценивается в два миллиона гривен. На командира возбуждается уголовное дело за халатность или злоупотребление служебным положением. Так вот бывает – на войне как на войне.
