Деоккупация: учесть опыт послевоенной Германии и не скатиться до перегибов СССР
Деоккупация украинских территорий, временно находящихся под контролем РФ, неизбежна. Да, сегодня никто не может назвать сроки и даты, когда она произойдет. Но это обязательно случится. О том, как будет происходить этот, безусловно, болезненный процесс, о процедуре возвращения в законное поле Украины и территорий, и людей, населяющих захваченные регионы, думать и говорить нужно сегодня. Мы уже узнавали мысли и надежды граждан Украины, находящихся сейчас по ту сторону фронта, как они видят будущее. Сегодня же расспрашиваем экспертов о возможных и необходимых действиях государства при реинтеграции.
Прежде всего борьба за умы и сердца
Павел Лисянский, правозащитник, директор Института стратегических исследований и безопасности:
- Деоккупация должна утверждать на освобожденных территориях законы Украины – это неоспоримо. Поэтому нам придется привлекать определенное количество людей к уголовной ответственности за коллаборационизм. Но только после тщательной проверки и объективного расследования. При этом должен быть соблюден принцип справедливости. Чтобы не получилось так, что глава районной оккупационной администрации получает условный срок, а простой исполнитель - лишение свободы.
Павел Лисянский, правозащитник, директор Института стратегических исследований и безопасности. Фото: facebook.com/pavllis
В некоторых вопросах должен быть особый подход, понимание обстоятельств, в которых оказались люди. До полномасштабного вторжения в Луганской и Донецкой областях действовали Минские соглашения. Каждый третий человек так или иначе пересекался с оккупационной властью. При этом директора шахт, сотрудники среднего руководящего звена приезжали на подконтрольную территорию, уезжали назад - и никаких проблем у них не было.
Сегодня это признанная агрессия и официально аннексированные территории. Формально много людей могут получить осуждение за сотрудничество с пророссийскими властями, и вот здесь надо быть очень осторожными. Потому что сейчас эти люди смотрят на происходящее и думают, на какой они стороне. Реинтеграция – это не просто возврат территорий, это прежде всего борьба за умы и сердца тех, которые живут на этих землях.
Мы должны учесть, что на оккупированных территориях осталось значительно меньше людей, которые были свидетелями, участниками событий 2014 года или понимали их смысл. Одни сознательно уехали из «ДНР» или «ЛНР» на подконтрольную территорию, других россияне под тем или иным предлогом перевезли к себе. Кто-то был вынужден выехать в Россию сам. В 2020 году на оккупированных территориях закрыли 40 шахт, а вместе с этим техникумы по подготовке кадров, заводы по ремонту оборудования. Это 80 000 потерянных рабочих мест. Людям пришлось искать, как зарабатывать на жизнь, как кормить семьи. И если после деоккупации они захотят вернуться, не нужно видеть в каждом изменника.
Все эти вопросы стоит просчитывать уже сейчас, иначе мы не проведем реинтеграцию эффективно и оперативно в первые несколько лет. В противном случае процесс грозит затянуться, поскольку все вторые шаги будут зависеть от качества первых.
Плавного перехода требует языковая политика и школьные программы. Заставить человека говорить на украинском, если он его не знает, нереально. Нужна программа помощи по освоению языка. Сеть государственных курсов. В быту может оставаться и русский – это никто не запрещает и на подконтрольных территориях.
Нам придется разработать восстановительную программу по украинской государственности в идеологическом плане. В образовании, в науке, в деловодстве. Да, может быть определенное сопротивление, поэтому с людьми нужно говорить. Не приказывать, а говорить, разъяснять, показывать историю вопроса.
Я сейчас пишу диссертацию на тему регионального сепаратизма как угрозы национальной безопасности. И утверждаю, что сепаратизм может быть этнический или религиозный. Другого нет. То, что было в Донецкой и Луганской областях - это не сепаратизм в классическом его понимании. Это инспирированная внешняя идеология по экспорту сепаратизма из РФ. И запущена она была еще в 2007 году, когда создали общественную организацию «Донецкая республика», стали раздавать листовки с лозунгами «Новороссии», когда в 2009 году при поддержке Януковича пытались продвигать проект «Еврорегион Донбасс».
Людям нужно объяснять, что попытки рейдерского захвата украинских территорий были и до полномасштабного вторжения, и до 2014 года. Потому что многие, живущие там, уже забыли, как Януковичи и их окружение стали захватывать бизнес у всей страны, чем настроили против себя большинство украинских элит. Да, придется спорить, искать аргументы, но иначе не получится. Я говорю, разумеется, про простых людей. С пропагандистами «русского мира» и его агентурой будут работать спецслужбы.
Неправда, что Донбасс всегда склонялся к России. Я сам родом из Антрацита – это одна из самых близких точек к РФ в Луганской области. У нас в городе был очень популярен спорт, много молодежи занималось легкой атлетикой, гимнастикой, другими видами. Так вот когда мы попадали в сборную области или сборную города, выезжали на международные соревнования, то носили желто-голубые костюмы. И очень этим гордились, потому что костюм цвета национального флага был привилегией.
В таких костюмах мы приезжали на соревнования в Россию, и там звучал украинский гимн. У нас, русскоговорящей молодежи, было украинское сознание. И когда россияне нам жаловались, что у них закрывают шахты, мы с гордостью говорили: а в Украине все работает!
Коллективной ответственности быть не может
Евгений Захаров, директор Харьковской правозащитной группы:
- Я не думаю, что деоккупация случится скоро, но уверен, что она произойдет. Допускаю, какими будут условия, в которых сейчас находятся освобожденные территории Херсонской и Харьковской областей – разрушенная инфраструктура, постоянные обстрелы. Поэтому, в первую очередь, придется думать о безопасности людей, обеспечении их продуктами и водой, эвакуации в более безопасные места для желающих.
Евгений Захаров, директор Харьковской правозащитной группы. Фото: facebook.com/evgen.zaharov1
Но главное, на чем бы хотел заострить внимание: мы должны провести четкие красные линии: кто коллаборант, а кто - нет. Коллективной ответственности быть не может. Например, для всех учителей, которых вынудили работать по русским программам. Каждый случай должен рассматриваться индивидуально, если есть подозрения, то они должны расследоваться, а окончательное слово скажет суд.
У нас сейчас большой соблазн ввести коллективную ответственность по любому поводу. Я знаю, что в Раде лежат три законопроекта, общая идея которых сводится к тому, чтобы лишить права избираться и быть избранным, входить в состав правительства представителей бывших пророссийских партий. В цивилизованной стране людей не могут сделать виноватыми всех без индивидуализации.
После победы во Второй мировой в Германии учителей, которые состояли в НСРП (партия Гитлера. – Ред.), тоже повально лишали права на работу. И были случаи самоубийств. Потому что известно, что людей загоняли в эту партию силой – тоже под страхом оставить без средств для существования, без социального статуса. И про преследование в Союзе тех, кто находились на временно оккупированных территориях либо в фашистских концлагерях, тоже очень хорошо известно. И это осуждается всем миром.
Ми не можем себе позволить мышление по меркам СССР, мы не должны заниматься повальными поисками врага. Во всех профессиях, во всех социальных группах должен быть только индивидуальный подход.
Не из политических соображений, а из интересов людей
Сергей Гармаш, главред информагентства «ОстроВ»:
- Гуманитарная политика на деоккупированных территориях должна проводиться с учетом посттравматического синдрома, который будет у людей, с учетом местных культурных и очень важно - языковых особенностей.
Любые перемены должны быть, во-первых, ненасильственными. Во-вторых, носить эволюционный, а не революционный характер. Людям нужно объяснять необходимость каких-то действий, а не принуждать их к действиям. Если мы так сумеем построить диалог, то я думаю, что больших проблем не будет.
Сергей Гармаш, главред информагентства «ОстроВ». Фото: facebook.com/sergiy.garmash
На деоккупированных территориях единственной валютой должна стать гривна. Но при этом надо понимать, что на руках людей останется определенна рублевая масса. Надо помнить, что Россия не сразу запретила гривну. Какое-то время было оставлено для обмена, но курс установили несправедливый. Я думаю, что мы будем подходить к этому вопросу не из политических соображений, а исходить из интересов людей. Нацбанк установит курс, который будет оптимальным, с точки зрения сохранности сбережений. Если будем вымывать российский рубль и платить за него цену, которая не обеспечит людям условия для жизни, мы получим социальную катастрофу.
В перестройке системы образования я тоже не вижу большой проблемы. Учителя, как и все бюджетники, ориентируются на власть и будут работать по программам, которые им спустят. Безусловно, для перестройки понадобится время, но не такое уж большое. Ориентироваться нужно не только на программы, но и на убеждения педагогов. Вели ли они среди детей пророссийскую пропаганду, сдавали ли оккупантам своих проукраинских коллег.
Если учителя просто работали по российским программам, то перейдут на украинские. Тем более, что многими педагогами они еще не забыты.
Будут ли проблемы у детей? Об этом нужно подумать и найти оптимальный вариант решения. Но дети – существа пластичные. Если с ними разговаривать, задавать логические вопросы, то и отклики будут логические. Я сам учился в советской школе, но это не помешало мне принять независимость Украины.
