Актер Мариупольского «драма» Максим Филиппов: Когда позвали в театр, думал, буду полы мыть
Война всегда была рядом
В сентябре Максиму Филиппову из Волновахского района Донецкой области исполнится 20 лет. Восемь из них война всегда была рядом – Максим родился и вырос в селе Новогнатовка в 20 км от Волновахи, по сути, на линии столкновения - через поле уже стояли ополченцы т.н. «ДНР».
После школы уехал учиться в Мариуполь на историка. Признается, это было желание родителей, но этот шаг заставил его заинтересоваться украинским национализмом, а тот в итоге – к разрыву отношений с родными. Оказавшись с близкими по разные стороны идеологической пропасти, Максим после начала войны бежал во Львов, а оттуда – в Ужгород.
- Вообще-то я хотел поступать на актера и даже прошел конкурс в театральный колледж в Днепре, - начинает разговор с «КП в Украине Максим Филиппов. – Но я вырос в селе, а Днепр - огромный город, и учеба очень далеко от дома пугала меня. А Мариуполь рядом, час на машине… Так что я забрал документы из колледжа и поступил на исторический факультет в университет в Мариуполе.
Максима, как и многих жителей Мариуполя, успокаивало, что за несколько дней до 24 февраля в городе приезжали и президент Зеленский, и Ринат Ахметов. Как и большинство, Максим подумал – вряд ли такие персоны приехали бы в город, где на пороге стояла полномасштабная война.
- То, что вот-вот будет война, очень сильно ощущалось, но прибытие таких людей успокоило, и я сделал ошибку – решил остаться, - вспоминает Максим Филиппов.
В Ужгороде Максим оказался не случайно. О нем вспомнила режиссер Людмила Колосович, собиравшая на западе Украины новый состав Донецкого областного драматического театра, который до марта этого года базировался в Мариуполе. Она вспомнила этого юношу, поразившего своим талантом на конкурсах молодежи в Мариуполе, – и пригласила работать в театр.
- Я думал – уборщиком, но оказалось – актером, - веселится Максим Филиппов. – Когда Людмила Леонидовна написала мне с предложением о работе, у меня не было такой нужды – я работал официантом, и я отказался. А буквально спустя неделю узнал, что, оказывается, работаю на российского владельца – и это во Львове! Тут же уволился и был готов ехать мыть полы в театре в Ужгороде.
Театр уже поставил свой первый спектакль в эвакуации – «Крик нации». Роль Максима – будто его судьба навыворот. Он играет учителя из Львова, работающего в Донецкой области, где его побили в столовой за украинский язык.
- Я настолько прожил эту роль, потому что я знаю, каково это! – объясняет Максим Филиппов. - Я знаю это чувство, потому что у меня так было в Мариуполе.
Труппа уже побывала с постановкой в нескольких городах. В каждом городе их ждал аншлаг.
Максим Филиппов мечтал стать актером, и хотя начал учиться на историка - судьба все равно привела его на сцену. Фото: facebook.com/ Максим Філіппов
Война поссорила с родными
Максим Филиппов на малой родине чувствовал себя чужим. Его патриотические убеждения не разделяли, гости в его комнату в общежитии особо не стремились – смущали портреты Степана Бандеры и Тараса Шевченко. Не раз он попадал в передряги из-за украинского языка, на котором сам общался. И это при том, что все его родственники из России, откуда его бабушки и дедушки с обеих сторон. Родители, впрочем, живут в Украине, да еще сестра в Луганской области.
Война развела парня с родными по разные стороны баррикад.
- Звонил на днях отцу – у него был юбилей, 60 лет, но пожалел об этом, - вздыхает Максим. – Конфликты с родителями у меня начались сразу, как я переехал в Мариуполь. Родители – люди советского образца: «Мой адрес – не дом и не улица, мой адрес – Советской Союз!». Ну, а мне нравился Степан Бандера, о котором большинство тех, кто его хает, ничего-то и не знают… Людям было достаточно того, что о нем «по телику» говорят… Национализм на востоке часто путают с нацизмом.
О своих взглядах, рассоривших его с близкими, – Максим не жалеет. Жалеет только, что у него раньше не хватало смелости и духа требовать от окружающих уважения к украинскому языку и культуре.
На мировоззрение Максима повлияло знакомство с Ириной Фарион – сначала смотрел передачи с ней, а затем подружились в интернете. Ирина Фарион прислала ему пару книг.
- Раньше, когда я переходил на украинский язык, я это называл «припадками», - вздыхает Максим. – Лучше ломанный украинский, чем хороший русский язык. Но должна была случиться война, мне на голову должны были упасть ракеты, чтобы я понял, что это - не припадки, а украинские подснежники пробивали толщу русифицированного, обрусевшего снега. Сейчас это для меня естественно. Не знаю, правда, откуда – родственников украинских у меня вообще нет, вся родня из России.
Русские «братья» не обращают внимания на происхождение и родство. Родной дом Максима разбили снарядом в 7.30 утра 24 февраля. В селе были и погибшие.
- Из-за меня они, наверное, и выехать не могут – представляете, что будет, если база покажет, что у них сын – «нацык», - сомневается Максим. – Может, проклинают меня. Мне говорили, что мою комнату в общежитии в Мариуполе, где были методички по истории Украины, – я ведь еще историком в школе работал, и портреты Бандеры и Шевченко, обыскивали даже не военные, а ФСБ. Меня прикрыли. В Мариуполе все еще остаются проукраинские люди, которые живут под оккупацией. Я не скажу, что это пророссийский город, но был большой процент тех, кто отторгал украинское.
Сгорает в каждом кошмаре
Максим Филиппов, будучи историком-четверокурсником, выехал из Мариуполя 23 марта. После поступил еще в ровенский университет на второй курс – будет осваивать сценическое искусство.
- Я не хочу вспоминать этот месяц, что я провел в Мариуполе после начала войны, - мрачнеет Максим. – Ты понимаешь: «они» все ближе, а эвакуации все нет… Поэтому столько людей было в драмтеатре – все надеялись, что придут автобусы, дадут гуманитарку. Но ничего не было. 23 марта мы были уже так истощены, что решили выходить пешком – будь что будет. Если убьют по пути – не страшнее, чем умереть с голода.
В тот же вечер Максима с друзьями подобрала машина и довезла до Мангуша, оттуда они сели в эвакуационный автобус на Бердянск.
- На блокпосту нас чуть не постреляли. Бурят угрожал: «Сейчас одного застрелю, сразу признаетесь, кто «азовец», - вспоминает ужасы эвакуации Максим Филиппов. – Перезаряжает – и начинает целиться…
Парень соврал, что едет в Крым – его отпустили. С друзьями тоже все в порядке.
Максим часто видит войну в кошмарах. Она приходит к нему с огнем и фосфорными бомбами, заключая в свои смертельные сияющие пламенем объятия – не оторвать. В каждом таком сне он сгорает, пытаясь спасти других заживо горящих людей.
- Я больше всего боялся сгореть, это ужасная смерть, - признается Максим. – Когда люди погибли в торговом центре в Кременчуге, в Еленовке…
Еще парня пугает, когда кто-то начинает ссориться. Сразу перед глазами всплывают драки за воду или кусок хлеба в Мариуполе. И, конечно, звук пролетающих самолетов всегда влечет за собой ком в горле и холод по спине – «сейчас может прилететь очередная бомба».
Сейчас театр активно гастролирует по региону. Фото: facebook.com/ Максим Філіппов
«Кто, если не я?»
До 1 апреля Максим с друзьями ждали колонну автобусов в разбомбленном отеле на Луначарском кольце (своеобразный перевалочный пункт неподалеку от Мариуполя) – повезло еще, что нашли угол, где могли двое спать, а третий – сидеть. Еще 2500 человек стелились прямо на промерзшую землю в поле. На соседнем поле оккупанты проводили танковые учения…
Ужгород пока так и не стал домом для Максима – душа лежит ко Львову, который сразу принял его, в отличие от Закарпатья. Но здесь он нашел новую семью в театре и новых театральных друзей.
- Это маленький тихий город. Когда увидел вечерний Ужгород – влюбился, но все-таки мое сердце принадлежит Львову, - говорит Максим Филиппов. – Если есть пара выходных, я еду во Львов – волонтерить на вокзал, как я это делал два месяца, пока жил там. Помогаю таким же переселенцам, как я сам – это вдохновляет, ведь это тоже работа на победу.
Мариуполь хочется забыть, как страшный сон, но возможно ли это? Максим признается – возвращаться не хочет, но…
- Кто, если не я, приедет восстанавливать украинский Донецк? – размышляет парень. – Если все патриоты выедут и останутся на Западе, то кто будет там? Вот эти пророссийские люди? И что они там построят? Поэтому, думаю, я все-таки вернусь в Донецкую область - восстанавливать ее. Именно в украинский Донецк, работать в украинском театре, развивать украинскую культуру и называть улицы в честь Бандеры, а не маршала Жукова. Мне нравится цитата Любомира Гузара: «Украина без нас сможет, а мы без нее - нет».
