"Мне четырнадцать. А я уже пью. Помогите!"
"Родничок" был создан в Украине, тогда еще в Днепропетровске задолго до знаменитого Указа президиума Верховного Совета СССР 1985 года "Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения".
Напомним истоки того самого "Родничка".
Чокнуться "мельхиором"
В детстве у меня была своя маленькая металлическая рюмочка, на дно которой наливали символическую порцию вина. Когда взрослые садились за стол и поднимали бокалы, я чокался с ними своим "мельхиором" А потом: разговоры об армии, зарплатах, поэзии и прозе жизни, песни о тачанке, о женатых и холостых парнях города до краев наполняли мой маленький мир удивлением и радостью, что, конечно, напрямую было связано с вином.
Вино, казалось, было растворено в самом утреннем воздухе. Июльский рассвет, точно окунули в жизнеутверждающий портвейн, а прохладный сентябрьский закат подкислили Рислингом. "Немного красного вина, немного солнечного мая", - этими строками раннего Мандельштама я упивался уже в юности. И такое вино "рассказывало" об уходящей весне гораздо больше, чем все трезвенники вместе взятые.
Когда в 1987-м, после окончания ДГУ (Днепропетровский Государственный Университет) я приступил к работе в "Днепрогипрошахте", я и не подозревал, что абсолютные трезвенники могут быть интересны. Мои сомнения развеяла переводчица Вера Кочорашвили, которая в том самом институте организовала первое в СССР общество трезвости. Как раз тогда, благодаря главному пиарщику трезвости Михаилу Горбачеву, "Родничок" прибрел воистину всенародную известность.
Но еще задолго до инициатив Михаила Сергеевича Вера Григорьевна по велению души основала свой союз трезвенников.
Зачем? Причина кроется в детстве.
Хуже раз увидеть
Однажды маленькая Вера в родном Орджоникидзе лицом к лицу столкнулась с тем самым зеленым змием. Точнее, с его жертвой, у которой этот гад начисто отнял все человеческое.
-На улице в мокрых штанах и в собственной блевотине лежал не старый еще мужчина, -вспоминала Вера Григорьевна,- Он был совершенно беспомощный. Мне его стало очень жалко. Что с ним случилось? Чем ему помочь. Я стояла рядом как завороженная и не могла сдвинуться с места. Потом какая-то женщина сказала: "Ну что ты, девочка! Не видишь разве, что он пьяный?".
Вот тогда-то юная советская школьница подумала: это и есть самый настоящий враг –хитрый и безжалостный. С ним нужно воевать и убивать всегда и везде. Каждый раз, как только видишь его.
Но как бороться с тем, кто внутри тебя? С собственным характером? С привычкой? Со своей слабостью? Для самой Веры Кочорашвили, собственно, войны никакой не было. Враг был повержен. Без сопротивления. На всю жизнь. Но вот другие…
- Я всегда была такой сердобольной, - рассказывала Вера Григорьевна. - Мне всех жалко –от букашек до звезд. Каждого хотелось спасти. И пьющих, конечно. Ведь слабые они…
В Северной Осетии, где Вера провела детство, таких "слабых" было немного. Отец ее, хотя и грузин, выпивал в меру, а мама так и вовсе к спиртному не притрагивалась. После окончания пединститута Вера Кочорашвили нашла идеального мужчину: военного врача: не пьет не курит, мастер на все руки и при этом блестяще образован. За него и вышла замуж. Бракосочетании отметили, разумеется, без водки, вина и пива.
Самая трезвая идея
Семья у Веры была тоже идеальная. Муж Сергей Васильевич – убежденный трезвенник. Как-то в раннем детстве он случайно пригубил оставленную отцом водку и понял: это отрава. Выросли равнодушными к спиртному сыновья – Вадим и Борис. Все замечательно! Но на улицах наблюдала совсем другие картинки.
- Совсем еще юные мальчишки собираются в подъездах, чтобы пропустить рюмку-другую. Потом их шатает, точно былинки. С эти нужно, что-то делать! Нужно спасать этих детей! - утверждала Вера Григорьевна.
В 80-х годах прошлого века она работала переводчиком в Днепропетровском проектном институте "Днепрогипрошахт". В институтской библиотеке Вера Кочорашвили с дотошностью отличницы (таковой была и в школе, и в институте) подбирала соответствующие газетные публикации, придумывала аргументацию для будущих выступлений.
-Сначала я была одна со своими мыслями, - рассказывала собеседница. – Все размышляла, как победить это зло. Потом появились единомышленники. Предложила создать инициативную группу по борьбе с пьянством. Первоначально в нее вошли 12-13 человек, но впоследствии сторонников трезвости становилось все больше.
В марте 1980-го в "Днепрогипрошахте" и был зарегистрирован клуб трезвости "Родничок". Немало поспособствовал этому Глеб Пиньковский, возглавлявший в то время проектную организацию.
-Этот почин был очень важен и для нас, и в целом для страны, -рассказывал Глеб Пиньковский, - Многие ведь выпивали, не зная меры. Дни рождения и прочие праздники без бутылки не отмечались. У нас как-то даже случилось, что молодой специалист после такого застолья умер.
"Родничок" приобретал все большую и большую известность. В январе 1982-го в клубе числилось уже 73 трезвенников-пропагандистов. Собрание клуба проводилось ежемесячно, а, кроме того, борцы за светлое безалкогольное будущее активно работали с Днепропетровскими школами, профтехучилищами и вузами. Без всякого преувеличения можно сказать, что "Родничок" вливался во все слои и прослойки пропитанного алкоголем общества.
- Мы часто выступали в учебных заведениях. К примеру, в монтажном техникуме и музучилище. Убеждали конкретными примерами, - констатирует первый руководитель клуба. - Рассказывали о конкретных судьбах. Наш сотрудник Евгений Кулик снимал короткометражки о вреде пьянства. Нагляднее ничего не придумаешь!
В отсутствии Интернета активисты клуба трезвости переписывались традиционным способом с единомышленниками из других союзных республик, а после публикации в "Молодом коммунисте" Днепропетровский клуб приобрел всесоюзный масштаб.
Вера в лучшее
Удивительно, что клуб трезвости в пьющей стране приобрел действительно всенародную славу. Письма в адрес его руководителей приходили отовсюду.
-Одно письмо я запомнила особо, - вспоминала Вера Кочорашвили.- Его прислала 14-летняя девочка из какого-то города на Крайнем Севере. Она писала: "Мне четырнадцать, а я уже пью. И почти все одноклассники тоже впивают. Что же нас ждет? Помогите!".
У "Родника" (с возрастом повзрослело и название) просили совета, искали поддержки и веры в чудесное исцеление. В чудо. В гостях у клуба бывали педагоги, врачи, спортсмены, которые укрепляли благое дело своим авторитетом. В январе 1982-го на клубном вечере выступил, пребывавший в зените славы, чемпион мира по боксу Виктор Савченко. А в мае того же года клуб инициировал первую в Украине трезвую свадьбу. Спустя несколько лет, пример мастера ДЗМО Александра Соколова и инженера-математика Людмилы Висиной попытаются распространить в советских массах, как народный почин безалкогольных свадеб.
Но это уже совсем другая история.
Кстати, по слухам, первая украинская семье трезвенников просуществовала недолго. Супруги развелись.
В 2000-е активнейшая поборница трезвости рассказывала, что всегда гордилась делом своей жизни:
-Я до сих пор встречаю людей, которые благодарны нашему клубу, - отмечала Вера Кочорашвили, - Говорят: "Вы такая молодец, что начали это дело. Точно гипнотизер внушали нам: не пейте! И это действовало!". Уверена, что жизнь без алкоголя была бы лучше, радостней и прекрасней.
И не поспоришь!
|
МЕЖДУ ПРОЧИМ
На безалкогольных свадьбах кричали "Сладко!"
Однажды на такой свадьбе удалось побывать и мне. Торжество происходило в Днепропетровском ресторане "Маяк", кажется, в 1986 году. Студенческая свадьба моих друзей проходила без капли спиртного! В то время это не вызвало одобрения. Ведь свадьба – маленькое (а иногда и не очень!) приключение. Гостей много, и они разные, а водка как раз и "сплачивает коллектив": стирает грань между городом и деревней, умственным и физическим. Обычно после первой-пятой рюмкой все свои-родные. А тут гости трезвые: угрюмые и хмурые. Сидят и спорят сколько хозяева на водке сэкономили. Скука!
Вдруг появляется подвыпившая тамада (иначе он работать не может!) и неожиданно предлагает поиграть в "Ручеек". Это нам-трезвым! В общем, ручеек это так и не зажурчал. Потом вступили в дело не вполне трезвые (с соответствующим репертуаром) музыканты. Какое тут веселье? И, понятное дело, лабухам действительно оставили разве что "на чай". Больше всего запомнились возгласы "Сладко! Сладко!". И невеста целовала избранника в сахарные (должно быть от лимонада) уста.
В итоге все закончилось часа за три, а со свадебного застолья я вышел, как из трамвая с одной-единственной, пусть и трезвой, мыслью: и что это было?!
|
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
