Кинолог, занимающийся поиском пропавших людей: Собаки – тоже волонтеры
Несколько дней назад пропавшую в Днепре 65-летнюю женщину обнаружили лишь благодаря поисковой собаке Спарки. Женщина упала в коллектор и пробыла там двое суток, люди вряд ли смогли бы ее обнаружить.
Собака воспринимает поиск – как игру
Екатерина Головачева пришла в организацию "Поиск" после того, как прочла статью о потерявшихся в Подмосковье 4-летней Лизе и ее тете. Первые пять дней искали очень вяло и лишь когда тревогу забили неравнодушные люди, на чрезвычайное происшествие (а пропажа ребенка – это всегда чрезвычайное происшествие) обратили внимание. Сначала в лесу нашли тело женщины, а тело Лизы обнаружили на десятые сутки. По заключению экспертов, погибла девочка через девять дней после исчезновения. Если бы начали активно искать раньше, Лиза могла бы быть живой…
Эта трагедия стала поводом для неравнодушных активистов, искавших Лизу, объединиться в волонтерскую организацию по поиску пропавших. Назвали ее "Лиза Алерт" в честь пропавшей девочки ("Alert" в переводе с английского - "тревога"). За несколько лет организация превратилась в мощное волонтерское движение, работающее во всех странах на постсоветском пространстве..
- Я искала такое подразделение в Днепре, - говорит Екатерина. - Однажды увидела тренинг поисковых собак и заинтересовалась, потому что у меня тоже есть собака (5-летняя немецкая овчарка Хельга – Авт.). Решила побыть статистом на тренинге - человеком, условно пострадавшим и которого ищут. Получила колоссальный опыт и понимание, как все происходит. Сейчас со своей собакой сдаем все необходимые нормативы, уже есть свидетельство волонтера кинологической группы спасателей.
Псы в поиске пропавших людей – незаменимые помощники.
- Есть собаки, которые обучены на заданной локации найти всех живых людей, или же всех неживых – по трупному запаху, - рассказывает Екатерина. - Этому животных специально обучают. Сейчас на поиски выезжают собаки павлоградского поисково-спасательного загона "Антарес". Ребята никогда не отказывают, но, чтобы приехать в другой город нужно время. Непросто найти машину, ведь все организовывается силами обычных неравнодушных людей. А когда пропал ребенок или пожилой человек – на счету каждая секунда. Потому я решила, что в Днепре нужно тоже обучать волонтеров-кинологов и несколько месяцев назад провела первый тренинг для собак и их хозяев. Приостановили обучение из-за карантина.
По словам Екатерины, поисковой может стать не каждая собака. Требование – отсутствие агрессии и к человеку, и к другому животному, дружелюбие. Сам поиск для собаки – это игра. Естественно, собака не понимает, что спасает жизнь, но знает, что найденный человек может с ней поиграть, например, бросит ей игрушку в качестве вознаграждения. Вознаграждение собака получает даже, если обнаружит уже и мертвого человека – в таком случае, игрушку бросит кинолог.
В "Поиске" Екатерина уже четыре года. Самое сложное для нее - видеть горе родителей, чьих детей нашли мертвыми. Сколько бы времени не прошло, а девушка проецирует эти ситуации на себя. И очень сильно переживает неудачные поиски.
- Как-то ушел из дома 17-летний парень, - вспоминает Екатерина. - Написал суицидную записку, но не оставил ее на виду. Обычно те, кто хотят покончить с жизнью, оставляют предсмертное послание так, чтобы его заметили и четко указывают причины своего решения. А этот мальчик записку оставил в вещах. В записке не было ни обвинений, ни мотивов, которые толкнули его на этот шаг, только слова "Мама, папа я вас очень люблю. Не хочу, чтобы вы ссорились".
Зато удачные поиски, по словам Екатерины, дают силы и на дальнейшую работу. К счастью, операций со счастливым концом бывает больше.
- Часто из дома уходят подростки, - делится девушка. – Прочесывать территорию тогда бессмысленно, потому что он может уехать в другой город. Другое дело – когда пропадает маленький ребенок, который мог заблудиться или стать жертвой криминальных действий, или пожилой человек. Тогда на поиски поднимаются все.
|
Сложно организовать
Участвовать в поиске пропавших детей Константина Гука подтолкнуло рождение дочери. В какой-то момент понял, если вдруг она потеряется, кто-то же должен поспешить на помощь. Почему же тогда и он не может помогать другим? Константин – один из тех волонтеров, кто участвует во всех поисках.
- Никогда не возникает вопросов, ехать или нет, - говорит мужчина. – Когда услышал о потерявшейся под Херсоном Маше(7-летнюю Машу Борисову искали несколько дней, пока убийца не подбросил тело девочки – Ред.), еще до размещения информации в чате "Поиска", подумал – может, самому поехать? Но поступил сигнал об общем сборе и вопросы отпали сами собой.
Сложностей в поиске пропавших людей Константин видит две – организация процесса и это умение морально абстрагироваться.
- Очень важно не пропускать через себя весь негатив и относиться к поиску как к боевой задаче, - говорит волонтер. - Включаем голову на максимум и работаем. Волонтеров не обучают, как абстрагироваться. Я научился, мне эмоциональная разрядка не нужна. Другой сложный момент - организация. Внутри волонтерского движения все слаженно и четко. Но когда приезжаешь на место и на помощь приходят местные – начинаются проблемы, людей нужно организовать. Первые пару часов в Херсоне это показали. К сожалению, не было взаимодействия с правоохранителями. Как волонтеры, мы не имеем права делать что-то от себя - нужно одобрение полиции. В Херсоне, например, нам сказали, что будет брифинг, но прошло полтора часа и никакого брифинга не последовало. Мы сами очертили зоны поиска, сектора и квадраты. Начали работать…
Константин - альпинист и скалолаз со стажем – его не пугают трудности и экстремальные ситуации.
- Когда мы искали мальчика на Игрени по дачному кооперативу (район на окраине Днепра – авт.), залезали даже в расположенные высоко над землей хлипкие бочки – те места, куда мог залезть и поместиться ребенок, - говорит Константин. - В Херсоне две собаки отказались лезть в узкий вход в погреб. От времени стройматериалы обвалились и осталась небольшая дыра, словно в нору. Пришлось залезть и посмотреть, что там.
Главное – успеть вовремя
Елена Бабанова – мама троих детей и потому пройти мимо помощи в поисках пропавших деток не могла. Два года назад женщина впервые приняла участие в операции и после этого без "Поиска" свою жизнь не представляет - "втянуло".
Самым сложным в поиске Елена считает не успеть спасти человека вовремя.
- Всегда хочется найти ребенка живым, но мы не всесильны, - вздыхает женщина. – Как-то вернулись с полдороги в Синельниково (Днепропетровская область), потому что ребенок нашелся. И пусть не мы его нашли, главное, что жив-здоров. Жизнь бесценна. И главное в ней – дети.
|
Народная дружина современности
Наталья Шевченко помогает людям 20 лет. Подвигом свою деятельность не считает.
- Сколько помню – всегда находила возможность не оставаться равнодушной, - рассказывает Наталья. - Если не могу помочь лично – нахожу возможность перенаправить к тому, кто может помочь. К организации примкнула 4 года назад. Я считаю, что могу принести пользу. Моя основная работа предполагает свободную занятость, потому мне проще находить время для волонтерской деятельности.
Наталья говорит, что ярче запоминаются те истории, которые заканчиваются нехорошо.
- Когда находим кого-то живым – это сиюминутная радость от того, что смог быть полезным, - говорит Наталья. - А когда находишь тело или не находишь совсем – это больше ранит душу. Со временем начинаешь понимать врачей, когда мы говорим о том, что они жестокие. Но если доктор будет реагировать на каждую боль пациента своей болью – он не сможет работать. Тут нужно либо научиться отстраняться и быть с холодным рассудком, либо негатив поглотит целиком и потом "съедет" психика. Я научилась более-менее трезво подходить к ситуациям. Отношусь к поискам, как к сложному заданию.
Из позитивных случаев Наталья вспомнила поиск молодого человека с проблемами умственного развития. Искали его долго – около четырех дней. И только благодаря волонтерам нашли живым. Истощенным, но живым.
- Считаю, что наша основная деятельность скорее всего искать того, кто потерялся в силу обстоятельств или в силу того, что нет здоровья, - говорит Наталья. – Тут от нас, как от народного движения, больше помощи. Тот, кто убегает из дома, не хочет быть найденным - это другая история. Подростки бегут из детских домов и интернатов. Они чувствуют запах свободы, их трудно обязать к чему-то. Когда пропадает такой ребенок – им должны заниматься ювенальные службы, а не мы. Часто такие дети погуляют и сами находятся. Процент попадания в неприятную историю таких случаев очень маленький.
Помощь волонтерам может прийти, откуда и не думаешь.
- Веду переговоры с реабилитационными центрами, где лечат от наркомании и алкоголизма, – делится Наталья. - Те, у кого пропала тяга к алкоголю и наркотикам нуждаются в самоутверждении, им нужно доказать свою важность этому миру. К тому же люди из реабилитационных центров знают больше заброшенных мест по городу и мест, где могут оставаться выпивающие и наркоманы. А это может очень помочь в поисках. Я здесь вижу пользу для всех. Человека нужно хвалить, чтобы он стремился к лучшему и большему. Ему нужно показывать, что он уже на верном пути.
Волонтеров поиска пропавших людей Наталья называет рабочими пчелами.
- Мы работаем бок-о-бок с полицией. Нам говорят, какой фронт работ нужно выполнить – мы выполняем. Мы не можем идти впереди и наша деятельность не более значима, чем деятельность людей в погонах. Мы - как народная дружина при Советском Союзе, добровольцы с красной повязкой на рукаве, переименованные в волонтеров.
|
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
