Позабуду мать родную…
На встрече с читателями, передаваемой по телевидению, Виктора Астафьева спросили: «Когда вы были счастливы?» Он неожиданно замолчал, задумался. Когда вернулся живым из мясорубки войны? Когда пришло первое признание? Когда взошел на гребень славы и к нему в деревню, как к пророку, хлынули люди - от колхозного конюха до президента страны? Но Астафьев вдруг сказал: «Когда дети были маленькими». И как сказал… Будто облако нежности коснулось его сурового лица, будто это сейчас держит он на руках теплое родное ребячье тельце. Но послышалась мне и какая-то щемящая нота: дети уже выросли…
Маленькие дети - счастливые мгновения жизни... Но оно, счастье, увы, бывает недолговечно. Из сына вырастает свин.
Несчастье от любящего сына
Передо мной два письма матерей. «Хочу поделиться своим несчастьем, которое я заслужила от любящего сына». Несчастье от любящего? Да. Сын Любови Петровны Грачевой из деревни Загорново Московской области рос «любящим, отзывчивым, был для меня первым помощником во всем, и в огороде, и если что построить. Пошел в армию - стали приходить мне письма от командира части, он благодарил меня за хорошее воспитание сына. Я так им гордилась. Он был для меня все». Что же случилось? Откуда и в чем несчастье? «Я подписала сыну дарственную на дом. Прошло несколько лет, сын встретил женщину с двумя детьми, я надеялась на лучшее, но вышло наоборот. У невестки есть квартира, и она решила сделать из дома дачу. Стали меня теснить. Сын выделил мне маленькую комнату, где я сделала отдельный вход. Но невестка требовала выставить меня на улицу. А сын стал грубить, потом оскорблять, а теперь даже бить. Алчность к наследству обуяла их, и в конечном итоге навесили свои замки, и когда я пыталась войти в дом, встречали меня кулаками. И я теперь лишь украдкой приезжаю в деревню, чтобы получить пенсию… А местные власти говорят: «Не надо было давать дарственную».
Такая расплата за материнский дар? «Да объясни ты этой женщине: сейчас другое время, другие законы. Дарственную надо было с умом составлять, оговорив свои интересы», - сказала одна моя рациональная коллега. Да, наверное. Но куда же делся тот любящий мальчик, тот юноша, которым мать так гордилась, который был для нее «все»? Шаг за шагом сын предавал мать. Да, время другое, побеждает философия корысти, разрушая семьи, разъедая души. Смириться с этим?
«Я здесь одна, защитить некому...»
Второе материнское письмо - вообще ужас. Сыну Валентины Ивановны Федосовой из города Заринска Алтайского края 27 лет, четыре из них отданы исправительному учреждению. (Как издевательски звучит: «исправительное учреждение». Да кого они исправляли и когда?) «Сын не работает, пьет, нашел себе подобную, в доме сплошные попойки. Значит, мне нужно убегать к соседям. Я работаю в школе с больными детьми и вот после работы прихожу в другой ад. Сын крушит мебель, издевается, бьет по лицу, стал хвататься за нож, грозясь убить. Я здесь одна, защитить некому. Просила уже милицию хоть на сутки его задержать - разводят руками, нельзя, говорят. Когда же наши законы будут защищать меня, мать?»
Вред от разводящей руками милиции не только в отчаянии одной женщины: «Или его убить, или самой повеситься». В том, что демонстрируется для других, для всех наплевательское отношение к святыне. Выходит, жестокость, ненависть - да к кому, к матери! - это нечто обычное и даже норма.
«Я знаю, - пишет Валентина Ивановна, - помочь вы мне не сможете. Но хоть поднимите вопрос о матерях!»
Культ женщины, но какой?
Эпоха стоит похоронная,
А станет еще позловещее…
Однако семью или родину
По силам сберечь только женщине.
Это признание настоящего мужчины и настоящего большого поэта Владимира Корнилова. У нас сейчас, можно сказать, даже культ женщины, но какой? Она или раба пола, или бесполое мужеподобное существо. Под светом юпитеров или светская львица, царица ночных тусовок, раба «Формулы красоты», да просто «ночная бабочка». Или жесткая «бизнес-вумен», отчаянная карьеристка, да просто феминистка, стремящаяся перещеголять в тождестве - не равенстве! - с мужчинами своих сумасшедших американских единомышленниц.
А где Мать? Мадонна с младенцем? Вы хоть одну мать запомнили в этой пляске виртуальной жизни? Запомнили, конечно, но тех матерей, что матерями и назвать нельзя. Нам демонстрируют только матерей-уродов: о них столько слов, будто кто-то поставил целью воспитать неуважение к матери и материнству.
Мы говорим: «Мать-природа». Но вряд ли когда мы так плевали на природу, как сегодня. Мы говорим: «Родина-мать». И издевательски вешаем, сама видела, на столичной дороге огромную рекламу - плакат времен народной священной войны «Родина-мать зовет»... в очередное увеселительное учреждение. Профанное отношение к матери пострашней, пожалуй, матерщины.
Однажды я несколько дней прожила в своеобразной колонии психиатра, который считал дурное отношение к матери, а потом и к родине причиной психических заболеваний у подростков (вплоть до шизофрении). И лечил их не лекарствами, а возвращением нормальных человеческих чувств. Прежде всего любви. И вылечивал. Как же он был обруган, бит, каким только запретам не подвергался! (Где вы сейчас, товарищ Столбун?)
И тогда родилась матерщина
«Мать - единственное божество, не знающее неверующих», - сказал один мудрый писатель. «Не забуду мать родную», - пишут на своем теле другие «писатели» - уголовники. И то, и другое часто оказывается, увы, голословным… Но откуда-то, из каких-то светлых человеческих глубин рождаются же эти слова? И почему это сильные и бесстрашные мужчины при неожиданной опасности вдруг инстинктивно, как малые дети, вскрикивают: «Ой, мамочка!»? А малые дети убегают из детдомов, приютов и даже нормальных приемных семей к своей родной маме - пьянчужке или гуляке, лишенной родительских прав? Или ищут их, родных, потом всю жизнь.
Во время пожара в «Комсомолке» сгорела папка собранных мною за годы писем сынов и дочерей, написанных ими после проводов своих матерей в последний путь. Не вспомнить имен и адресов, но не забыть мук раскаяния, сожаления, упреков себе за вольные и невольные обиды. И тоски, тоски по ним, ушедшим…
Пойдем от обратного. Когда кто-то первый, трудно сказать, как это было, задумал родить ругательство пострашнее, он должен был найти самое кощунственное, не так ли? И родилась матерщина - самым страшным оказалось поругание матери.
…Недавно наткнулась на совсем для себя неожиданное: утверждение известного философа и богослова Сергия Булгакова: «Большевизм родился из матерной ругани, да он, в сущности, и есть поругание материнства всяческого: и в церковном, и в историческом отношении. Надо считаться с силою слова, мистическою и даже заклинательною». Судя по тому, что у нас матерщина сегодня практически легализована, мы явно движемся к большевизму. Но оставим для ученых-обществоведов мысль о связи поругания матери с политикой. Остановимся на Слове - в самом широком смысле.
