Писатель Юрий Поляков: Когда было больше секса - в СССР или сейчас?
- Юрий, вот вы вдруг решили написать про секс в СССР. А разве он был?
- Был! О чем и написан этот роман.
- Что-то с трудом верится, если опираться на знаменитое высказывание одной нашей соотечественницы, которая громко и очень уверенно сказала, что в СССР секса нет.
- Я помню тот телемост с США, я был в студии. И я как раз вернулся из поездки по Америке. Должен восстановить справедливость: фразу той прославившейся советской труженицы вырывают из контекста. А она сказала, что в СССР нет секса, у нас - любовь. Но окончание фразы потонуло в смехе и комментариях ведшего телемост Познера. А дама-то была права! Действительно, в Советском Союзе не было ни стриптиза, ни журнальной секс-индустрии, ни порнокино… А дети рождались. Даже больше, чем сейчас. Это в 90-е, когда страна хлебнула порно на всю катушку, демография пошла под откос. Поэтому, может, секса в СССР и не было, но любовь и дети были.
"Это в Америке боятся подать пальто девушке - засудят!"
- А почему вы взяли в свой роман секс-истории именно той короткой эпохи, когда генсеком ЦК КПСС после кончины Брежнева стал глава КГБ Андропов?
- На самом деле этот роман, конечно, не про секс…
- Не разочаровывайте…
- Наоборот, хочу заинтересовать. Мой герой вовлечен в очень сложную политинтригу андроповских времен. И у него бурлит интимная, личная и семейная жизнь. А как иначе? Мне хотелось показать, какой на самом деле была та эпоха, которую ныне именуют застоем. Когда мне сегодня говорят, что тогда все жили, не поднимая головы, боялись выказать к девушке симпатию… Это в Америке сейчас боятся подать женщине пальто - уволят за сексизм! А мы не боялись… Нравы царили раблезианские, девушки были гораздо бескорыстнее, а мужчине совсем не надо было иметь гараж "Мерседесов", чтобы влюбить в себя юную актрису. Я восстанавливаю ту эпоху скрупулезно, по часам. Даже газетные заголовки там реальны. Многое я сверял с документами. Ну, может, кроме постельных сцен.
- А не идеализируете ли вы позднюю советскую эпоху?
- Нет, там было полно недостатков. Но не больше, чем сейчас. А может, в чем-то и меньше. Тогда журналисты были внешне ограничены, но внутренне свободны. Теперь наоборот.
- Не от того ли, что сегодня мы идеологически разные? Идет размежевание: наш - не наш, рукопожатный - не рукопожатный.
- Согласен. Мы расколоты вдоль и поперек, а трещины доходят уже до кипящей магмы. У меня в романе борьба литературных почвенников и западников, но она тогда была такая домашняя - знаете, дружба-вражда. А сегодня борются с оппонентами "на вычеркивание". Писатели относятся друг к другу, как "бандеровцы" к "ватникам".
|
"Зачем вам шмон в пивбаре?"
- В романе точно указано время действия - осень 1983-го.
- Еще точнее: с 28 сентября по 5 октября 1983 года. Андропов уже заболел, за месяц до этого СССР сбил корейский "Боинг", Рейган обозвал нас "империей зла", и разрядка кончилась. Именно тогда и началось решающее наступление на Советский Союз, все эти звездные войны и обвал цен на нефть. Начало краха советского проекта. Хотя он имел, по-моему, интересную перспективу.
- Это был период какого-то тяжелого ожидания. Люди СССР хотели перемен.
- А они и сейчас хотят перемен. Тогда ждали их от Андропова. Но что он успел сделать? Ничего. Только сказал, что мы не знаем общества, в котором живем. Еще он дал народу дешевую водку "Андроповка". А потом устроил облавы на прогульщиков. Сцена шмона в пивбаре в моем романе есть.
- Сын Андропова Игорь рассказывал, что спрашивал у отца: зачем эти облавы? И Андропов говорил, что не давал таких указаний. Исполнители неправильно его поняли.
- Возможно. Но мой герой, 30-летний советский человек, не допущенный к тайнам власти. Он живет мифами всего народа, а народ считал: Андропов затягивает гайки, и правильно делает. Но и я в романе едва не пропустил ляп.
- Что за ляп?
- Влюбленная медсестра напевала песню Аллы Пугачевой "Паромщик". И вдруг, в десятый раз читая этот кусок, я подумал: а когда "Паромщик"-то был впервые исполнен? Опа, оказывается, мой покойный товарищ Коля Зиновьев написал эти стихи в 1985 году! Пришлось срочно менять мелодию.
- И что она поет в итоге?
- "Мы с тобой два берега у одной реки".
"Вижу по рэпу - культура улетучивается…"
- Некоторые прототипы в вашем романе легко узнаваемы, как, например, поэт с абхазской фамилией… И, надо сказать, некоторые кумиры предстанут в неожиданном свете…
- Ну что делать! Вокруг кумиров всегда мифы. Если кому-то хочется эти мифы продолжать - ради бога. Но я реалист - пишу то, что знаю.
- У вас к каждой главе придан стихотворный эпиграф. Например:
Вчера у знакомых на видео
Порнухи навиделся всласть.
За что же ты нас так обидела,
Рабоче-крестьянская власть?
Вы эти стихи где откопали?
- Из той самой эпохи. Такие тексты не печатались, они ходили по рукам. Я работал в газете "Московский литератор" с 1979 по 1986 год, и к нам однажды пришла безымянная рукопись стихов. Но вещи оказались настолько лихими, что мы друг другу их читали. Вот я и вспомнил стихи этого анонима:
Нет в прошлое возврата,
Нет на башке волос.
Теперь зовем развратом,
Что юностью звалось…
"Почему мой герой - верный муж?"
- Нет ли опасения, что читатель, особенно молодой, решит, что мы в то время беспробудно пьянствовали. И любовью занимались направо и налево…
- Нет, герой у меня жене так и не изменяет…
- Это потому, что ваша жена Наталья прочитывает все еще в рукописи?
- Жены писателей относятся к нашим произведениям, как прокуроры к следственным делам, не имеющим срока давности! Поэтому, даже описывая далекую молодость, приходится соблюдаться. Но рукописей моя жена давно уже не читает. Зачем заранее расстраиваться?
Кстати
Самые известные произведения Юрия Полякова
- Сто дней до приказа
- ЧП районного масштаба (публикация в 1985)
- Козленок в молоке
- Небо падших
- Грибной царь
