ВСП vs. Артур Емельянов: НЛП или политика?
Стыд, разочарование, растерянность. Это те чувства, которые вызывает у профессиональных юристов и просто неравнодушных граждан сегодняшнее положение дел в Высшем совете правосудия. Этот орган, призванный выступать арбитром и примером соблюдения законности для всех служителей права в стране, сам попирает правовые нормы и ставит выше них политическую целесообразность. Тем самым руша не только свою репутацию, но и всего юридического сообщества.
Вывод о том, что политическая целесообразность в очередной раз берет верх над объективностью и справедливостью, напрашивается после изучения одного из самых резонансных дел, которые находятся в производстве ВСП – дела судьи Артура Емельянова.
Среди всего судейского "цеха" фамилия Емельянова звучит чаще других, а в последние несколько лет – исключительно в негативном контексте, тон которому задают активисты-грантоеды, а также Генпрокуратура и журналисты-расследователи. Причина такого отношения к судье Высшего хозсуда – живущая в обиходе "легенда" о масштабных вмешательствах судьи в деятельность других судей, давление с целью принятия неправовых решений и т. д.
По этому поводу вот уже больше 20 месяцев расследуется уголовное производство. При этом судья находится в статусе подозреваемого, а в суд дело никак не идет – видимо, недостаточно доказательств.
Этим летом у Емельянова появился еще один "фронт": на том же мифе о его вмешательстве в дела других судей и давлении строится дисциплинарное производство в Высшем совете правосудия, конечная цель которого – уволить судью с его нынешней должности за нарушение присяги.
При этом способ "расследования", который ВСП избрал для этого производства, явно показывает, что члены Совета не собираются докапываться до истины, а лишь следуют в фарватере политической целесообразности. И завтра на месте Емельянова может оказаться любой неугодный общественности деятель, под незавидную судьбу которого тут же найдутся "доказательства".
Вот 5 главных признаков того, что ВСП идет на поводу у общественного мнения об "одиозном" Емельянове.
1) Жалоба с требованием привлечь судью к дисциплинарной ответственности поступила от гражданки Ивановой Катерины Ивановны, которая не фигурирует ни в делах, которые рассматривал судья, никак по-другому с ним не связана.
Иванова (если это вообще настоящее имя, поскольку на заседание ВСП она ни разу не пришла, ее личность установить не удалось) осенью 2016 года смотрела на YouTube запись собеседования судьи Хозсуда Киева Аллы Прыгуновой, где та рассказывала о давлении. Вообще есть основания считать, что это "анонимка"
То есть поводом для ВСП стала не жалоба Прыгуновой, а обращение гражданки, которая "озаботилась" ее страданиями со стороны.
2) Это важно, поскольку аналогичную жалобу Прыгуновой на действия Емельянова уже рассматривал Совет судей… еще в апреле 2014 года. И никакой угрозы ее независимости, а также никаких признаков давления со стороны Емельянова он не усмотрел. Таким образом, если уже однажды уполномоченный орган судейского самоуправления принял решение, то по этим же фактам инициировать другое дисциплинарное производство – незаконно.
Этот вывод Совета судей ВСП протрактовал так: решение касалось Прыгуновой (на нее не давили), а не Емельянова (давил ли он – будем выяснять мы).
3) Еще одно нарушение ВСП – это полное игнорирование презумпции невиновности Емельянова (поскольку он находится в статусе подозреваемого, а не обвиняемого). В своих выводах Совет в качестве доказательств "давления" на судей приводит материалы уголовного производства. Таким образом, гипотезы, собранные следствием, но не переданные в суд – уже рассматриваются как свершившийся и доказанный факт. А это явный признак пристрастного рассмотрения дела, с ориентацией на политическую целесообразность.
4) Предмет жалобы весьма сомнительный. В сухом остатке из всех претензий Прыгуновой / Ивановой можно вычленить лишь один реально имевший место эпизод – выступление Емельянова на собрании судей Хозсуда Киева 7 февраля 2014 года. Жалобы строятся на трактовке того, что именно сказал тогда судья. Судя по полной версии стенограммы, он как глава Совета судей хозсудов говорил о необходимости защитить судей от внешнего давления и создании условий для независимого правосудия. При том Прыгунова услышала в его словах намеки на принятие неправосудных решений. С полной цитатой можно ознакомиться в документах ВСП и сделать собственные выводы о трактовке.
Чтобы избежать разночтений, было заказано "экспертное психологическое исследование", согласно которому в словах Емельянова "содержатся выраженные признаки психологического влияния на присутствующих судей, а именно: применение косвенных угроз, психологического давления, психологического манипулирования и нейролингвистического программирования". Откуда в выводах "серьезного" эксперта ссылки на лженаучные понятия (как НЛП) – сказать сложно. Там есть еще ряд спорных формулировок о душевных страданиях и влиянии Емельнова на подсознание судей, которые также вызывают лишь снисходительную улыбку в отношении к автору такого труда.
Эксперты, которые проанализировали документ, пришли к выводу, что его нельзя использовать в разбирательствах такого рода, поскольку он вообще не соответствует стандартам таких исследований.
5) По состоянию на апрель 2018 года истекли все возможные сроки открытия дисциплинарного производства в отношении проступка – даже если он имел место – совершенного 7 февраля 2014 года. Согласно законодательству, у ВСП есть три года для привлечения судьи к ответственности за вычетом больничных и отпусков. Если учесть все время отсутствия Емельянова на рабочем месте за эти три года, то сроки смещаются на 20 декабря 2017 года. Однако (поскольку ВСП изначально был настроен на политическое рассмотрение дела) нашелся способ растянуть допустимые сроки на дольше: если учесть еще и больничные и отпуска за период с 7 февраля по 20 декабря 2017 года. Законом такая возможность не предусмотрена, так что со стороны ВСП это прямая самодеятельность.
Таким образом, анонимка, нарушение сроков, нарушение презумпции невиновности, ранее рассмотренное дело Советом судей, псевдовывод "экспертов" о применении Емельяновым методик НЛП – все это лишний раз доказывает, что целью дисциплинарного производства было соответствие текущему политическому моменту, а не поиск справедливого, взвешенного и объективного решения.
А теперь представим, что на месте Емельянова оказался не столь "одиозный" судья уже из "сегодняшних", а не из "папередников" - применялись бы к нему такие же методы работы? Были ли бы признаны достаточными предъявленные "доказательства"? Либо же дело закрыли бы как "смешное" в день подачи жалобщиком заявления? Ответы очевидны.
Впрочем, нарушения и уровень ангажированности настолько явны и нескрываемы, что вероятность скорого наступления ответственности за такие решения становится все выше. И это не будет связано с новой властью, это будет связано с тем, что запрос на правовое государство все же выше, чем запрос на политическую целесообразность.
