Сто лет назад, как и вся бывшая Российская империя, Украина напоминала улей, где одни пчелы, то объединяясь, то ссорясь друг с другом, все время находились в состоянии войны. Кроме "белых" и "красных" в этой кровавой схватке принимали участие и "зеленые". Их было много. Очень много. Сотни вооруженных формирований, пользующихся общим безвластием и взявших под контроль огромные территории. Небольшие "добробаты", например, монархисты из "отряда немецких колонистов" или обычные разбойники из банды "добрый вечер". И достаточно мощные подразделения, такие как были у атаманов Григорьева, Зеленого, Заболотного, Волоха… Имена, гремевшие в те годы. Вот только спроси сегодня у человека на улице, кто эти люди? Почти никто не вспомнит.
На общем фоне фигура Нестора Махно – феноменальна. Не только помнят, но еще и памятники на родине в Гуляйполе устанавливают, улицы его именем называют и даже готовы принять прах знаменитого Батьки, когда закончится срок аренды места на знаменитом парижском кладбище Пер-Лашез. В чем уникальность этого человека, почему именно он остался в народной памяти?
|
Нестору с самого детства была уготована сложная судьба. Он родился в 1888 году в бедной крестьянской семье, в небольшом и мало кому известном за пределами Екатеринославской губернии селе Гуляйполе. Отец умер, когда будущему "батьке" не было и года. Остались четверо старших братьев и сестра. Парень с детства привык работать, окончив два класса начального училища и едва научившись читать, отправился батрачить. Сначала у богатых крестьян, затем в малярной лавке и напоследок на местном чугунолитейном заводе. Такое себе "счастливое детство".
Махно хотел от жизни чего-то другого. Искал выход. Сделал ставку на экстрим. Анархисты из "Вольного союза хлеборобов" паренька в свои ряды долго брать не хотели. "Метр с кепкой" (рост Нестора Ивановича был всего 160 сантиметров), политически не подкован, тщедушен, с безумными выпученными глазами, невнятной речью. Но, видимо, дар убеждения проявился уже тогда. Взяли и тут же отправили на "экспроприацию", красивое понятие, применяемое тогда практически к любой бандитской вылазке. "Хлеборобы" были обычными разбойниками. Очень быстро (уже через два месяца после первой вылазки) был арестован. Отпущен за недостатком улик. Второй арест, третий и серьезное обвинение …Соучастие в убийстве чиновника военной управы. Стрелял ли лично Махно? Скорее всего - "да", хоть это и не было стопроцентно доказано. Приговор вынесли суровый – смертная казнь через повешение.
До сих пор остается не ясным, как Нестор тогда остался жива. По одной из версий мать Махно написала письмо, растрогавшее императрицу Александру Федоровну, и она попросил Николая Второго смягчить приговор юноше. По другой - сыграло роль то, что в момент совершения преступления он еще не достиг совершеннолетия.
Как бы там ни было, но Махно не повесили. Казнь заменили на бессрочную каторгу. А это не ссылка, куда обычно отправляли революционеров-теоретиков. Это Бутырка, это сырая камера. Это кандалы, которые не снимают с тебя даже ночью. А тебе всего-то около 20 лет, и ты ничего еще не видел в этой жизни. Там он провел шесть лет, заболел туберкулезом (ставшим в итоге причиной смерти) и познакомился с настоящими анархистами.
То время безжалостно делило революционеров на теоретиков и практиков. Уж точно Махно относился ко вторым. Со своими двумя классами образования он, безусловно, нахватался по верхам каких-то ключевых тезисов, но, пропустив анархию через себя, создал теорию, мало похожую на классическую политическую философию, проповедуемую Годвином, Бакуниным, Кропоткиным. Анархо-коммунизм от Махно получился наивным и простым "как фанера". Но это именно то, чего ждали в Гуляйполе и в других сельских районах нынешних Запорожской, Одесской, Донецкой, Днепропетровской и Николаевской областей. Его возвращение после амнистии февральской революции 1917 года стало для Гуляйполя событием – еще бы, свой, "невинно" пострадавший от царского режима. Нестор очень быстро стал ключевой фигурой в общественной жизни своего родного села.
|
И надо сказать, повел себя во многом мудро и толерантно. Не возражал против акций других политических сил, не устроил "охоту на ведьм" и даже противился расправам над бывшими жандармами. Никак не отделял себя от земляков и всячески подчеркивал свое крестьянское происхождение. Когда в округе начали появляться коммуны (на базе конфискованных у помещиков усадьб и угодий), считал своим долгом два дня в неделю наравне со всеми работать в поле.
Полное безвластие, проповедуемое классиками анархизма, при Махно не наступило. Зато в ноябре 1918 года создал здесь Вольную территорию, фактически государство, контролируемое его же казацкими отрядами. Практически самостоятельное государство со своим управлением, внутренней системой финансирования и даже программой развития. Большевик Антонов-Овсиенко, отвечавший за эти районы, писал в докладе Христиану Раковскому (тогдашнему председателю совнаркома Украины): "Гуляйполе - один из самых культурных центров Новороссии". Небывалая роскошь во времена всеобщей разрухи: при Махно здесь работали детсады, детские коммуны и три школы, больница, клуб, даже были попытки создать местный театр. И это затерянное в степи ничем не примечательное село.
Харизма командира зашкаливала настолько, что ему приписывались самые невероятные вещи. Например, считалось что Махно может перевоплотиться в кого угодно - то в белогвардейца, то в жандарма, то вообще в невесту. Многие бойцы были уверены, что он умеет раздваиваться и одновременно находиться сразу в нескольких местах.
Особым умением называлось его умение оставаться неуязвимым в бою. Батько никогда не прятался от пуль, даже будучи на передовой. Ходила легенда, он их заговаривает и останавливает перед собой. За время войны под ним погибло несчетное количество лошадей, рядом замертво падали ординарцы и помощники, а Махно оставался живым. 14 ранений, и после каждого через несколько дней снова в строй. Слава человека, договорившегося с "нечистой", к Махно приклеилась прочно. В то же время простые и зачастую не имеющие никакого образование крестьяне, воевавшие под черными знаменами, искренне верили – на стороне их командира Бог.
У советской власти тогда была одна награда – орден Красное Знамя (первое название). Учредили его 16 сентября 1918 года и поначалу награждали лишь представителей высшего командного корпуса. Имена в первой пятерке известные, среди них и Махно, человек очень нужный на тот момент Советам, ключевая для них фигура на украинском фронте.
№1. Василий Блюхер. Уральский красный партизан, его рейд по Уралу в советской пропаганде сравнивали с переходом Суворова через Альпы.
№2. Василий Панюшкин, командир Красной армии, взявший Казань.
№3. Филипп Миронов, легендарный большевик с позывным "Кузьмич". Когда о Миронове "предпочли" забыть, орден под № 3 переписали на имя Иосифа Сталина.
№4. Многие приписывают Махно за взятие Мариуполя, но официально орден с этим номером отдают Яну Фабрициусу (командиру латышских стрелков). Последнему его приписывают задним числом, когда о Махно было вспоминать уже неполиткорректно. По легенде сам Нестор Иванович, принимая орден из рук Климента Ворошилова, тогда сказал: "Я воюю не за ордена, а за победу революции, так как я крестьянин, и сейчас наша цель отстоять, уберечь победу революции от белогвардейцев". Награда же впоследствии затерялась где-то в обозе.
№5 достался маршалу Ворошилову уже в 1944 году. Якобы в Гражданскую кавалера пропустили или потеряли.