Оксана Пушкина: Я смогла простить мужу измену
В номере за 22 мая мы напечатали одну из глав из еще не вышедшей книги теледивы Оксаны Пушкиной «Жизнь за кадром», в которой звезда рассказала о том, как стала жертвой криминальной красоты
Не менее откровенно автор пишет и о своих личных переживаниях - об измене мужа, трудностях с рождением ребенка. С разрешения издательства «ЭКСМО» мы публикуем сегодня новые выдержки из книги Пушкиной «Жизнь за кадром».
Служебный роман
Мы вроде как срослись с шефом на почве общих дел, и, когда однажды объявили на студии, что собираемся пожениться, эффект был неслабый. Дело в том, что за все годы работы на студии Коновалов не был замечен в склонности к флиртам. Хотя на студии это процветало и считалось явлением естественным и неизбежным. И тут вдруг самый стойкий сдался. Мы знали, по каким точкам нас будут бить. Меня - как щуку или акулу, которой нужны прописка, работа и жилье в Ленинграде. Его - как сладострастника, клюнувшего на девочку на 20 лет моложе себя и гнусно бросившего добропорядочную жену, отдавшую ему лучшие годы жизни. ...Моя золотая и мудрая бабушка Тоня задала один-единственный и главный вопрос:
- Ты этого хочешь? Тогда с богом! И не слушай никого.
Спустя несколько дней она позвонила мне:
- Я посмотрела по картам... Все у тебя будет хорошо.
И оказалась права.
Дорога к сыну
...На пятом или шестом месяце беременности поехала в один из санаториев Карелии ...И вдруг как-то ночью у меня отошли воды. Меня доставили в ближайшую районную больницу и сделали операцию. Помню оглушающее ощущение огромной беды, боль и невыносимую тоску. В голове у меня, как испорченная пластинка, звучали слова доктора: «Был мальчик... Был мальчик... Мальчик». Я не могла избавиться от этого голоса. Мы с Вадимом уехали в Ленинград, где мне надо было привыкнуть к мысли, что у меня больше нет ребенка... Это продолжалось до тех пор, пока муж не отвел меня к серьезному доктору. Тот осмотрел меня и сказал: «Через год можете рожать». Эти четыре слова меня воскресили.
...На пятом месяце беременности я должна была лечь на сохранение. ...Как-то я возвращалась из женской консультации. Дул сильный ветер со снегом. ...Вдруг ноги мои поехали вперед, и я грохнулась навзничь на тротуар. Я лежала на спине и не могла шевельнуться от боли... Я попыталась повернуться на бок - не получилось, сразу же пронзила боль. ...Оказалось, у меня перелом копчика. Мне рожать через несколько дней, а я на спине лежать не могу. Напрягаться не могу.
Роды были ужасные. Я думала, это никогда не кончится. Когда мне показали малыша, я ничего не воспринимала. Мне бы только убежать от боли...
Измена
...Я медленно расчесывала волосы перед сном и придирчиво рассматривала себя в зеркале - вроде бы постепенно привожу себя в форму... В меня проникла какая-то тревога - из ниоткуда, без всяких причин. Спала я плохо, возникало чувство тревоги.
В полдень у меня была съемка, с утра я помчалась к своему мастеру в салон красоты. Я опустилась в кресло и закрыла глаза.
- Света, ты не обижайся, мне что-то не по себе.
Света пристально посмотрела на меня и сказала:
- Так ты уже знаешь?
- Что знаешь? - меня словно холодом обдало.
Света молчала, но я отчетливо ощущала ее желание мне что-то сообщить, причем неприятное.
Интуиция меня не обманула. Оказалось, что некоторое время назад у Светы регулярно стала появляться новая клиентка - молодая блондинка. В процессе болтовни со Светой вылезло, что у блондинки роман с Коноваловым. Я была потрясена так, что не могла говорить. Мне было больно и стыдно… Хотелось вскочить и убежать, но голова у меня была в краске. Любимое мною парикмахерское кресло превратилось в пыточное.
...Я вышла из салона, села в машину и поняла, что ехать не могу. Мне не хотелось ни плакать, ни кричать, ни ругаться - ни-че-го не хотелось...мне становилось все хуже и хуже. Наконец, меня вырвало. Эта неприятность привела меня в чувство, и я заплакала. Мне было жалко себя, жалко Тему, жалко всю нашу жизнь, которая рухнула. И мы стали несчастными - за что?! А потом вдруг мелькнула мысль: «А может, все это не так?» Я уцепилась за нее как за соломинку и заторопилась к офису Вадима. Увидела выходящего из дверей Коновалова. Был он веселый, энергичный, уверенный в себе. И чужой! Я не могла к нему подойти. Во мне вдруг взорвалась обида. Я поняла, что не раздавлена, а оскорблена до глубины души человеком, в которого верила и которому верила, как никому на свете. Я резко развернула машину и умчалась.
Уложив Тему спать, я попробовала разобраться в себе. Как мне вести себя? Устроить скандал? Выставить чемоданы за дверь? Смириться? Мстить? Потом я вдруг одернула себя: «А если он уже сам все решил? Позвонит и скажет: «Ухожу». Что тогда?» «А как же Тема? - спохватилась я. - Он же не сможет без отца».
Думаю, что многим женщинам знакомо это смятение чувств. Я вспомнила маму, ее разрыв с отцом, себя в этой ситуации, и мне стало так страшно за Тему, что я бросилась в детскую, словно хотела защитить его от беды. Он сладко спал, разметав руки, и чему-то улыбался. А мне хотелось выть от боли, тоски и страха.
И тогда я взмолилась: «Господи! Помоги! По-мо-ги, Господи!»
Никогда в жизни я не обращалась к Богу, а тут мольба эта сама вырвалась из груди вместе со слезами.
Трудный разговор
К приходу Коновалова я взяла себя в руки. Разбирались мы недолго. И почти спокойно. Во всяком случае без воплей и оскорблений. Он ничего не отрицал. «Да, встречался с женщиной в силу физиологических потребностей, поскольку сексуальная пауза в наших отношениях затянулась на полтора-два года».
Это действительно было так. Тяжелые роды, мой последующий послеродовой психоз с отчуждением от физической близости с мужчиной.
«Сейчас, коль возникла такая ситуация, сторонние контакты будут прекращены». Что касается развода, то он против, и прежде всего из-за Темы.
Он все умел объяснить лаконично и убедительно. И я согласна была с его аргументами, только вот что делать с чувствами? И мне по-прежнему горько, и больно, и обидно за себя и за сына.
- Ты нас предал, - сказала я ему, - и никакими аргументами этого не прикроешь.
- Я не собираюсь ничего ни прикрывать, ни прятать, - возразил он, - и слова о предательстве здесь неуместны.
Я молчала. Он подумал и спросил:
- Скажи, чего ты хочешь? Чтобы я ушел?..
- А ты чего хочешь? - вопросом на вопрос ответила я, чтобы скрыть свою растерянность. Но он, кажется, это понял.
- Я не хочу больше ничего обсуждать - это бессмысленно. Оставим пока все как есть. Потерпи… И время нам подскажет, что делать.
Он предлагал компромисс. Я это понимала. И меня это устраивало, потому что давало возможность достойно отступить, подумать и потом уже принять решение.
Месяца три эта проблема жила в каждом из нас. Нам трудно было встречаться, трудно разговаривать. Каждый старался подольше задержаться на работе, и, если бы не Тема, мы бы, наверное, расстались без скандалов. Но он, сам того не понимая, подталкивал нас к сближению. Он чувствовал, что происходит что-то неладное, допытывался, почему мы такие грустные, и как мог старался расшевелить нас. Спустя неделю Коновалов приехал домой непривычно рано и сказал, что надо поговорить. Я напряглась. Оказалось, напрасно. Он рассказал, что появилась возможность отправить меня как тележурналиста на стажировку в Америку месяца на три. Тему можно взять с собой.
- Это что, ссылка? - не удержалась я.
Он устало взглянул на меня и промолчал...
Примирение
Как потом оказалось, год растянулся на пять лет. Но… надо было прощаться с Америкой и возвращаться в Россию. Меня в ту пору очень беспокоил Вадим. Дома он вел себя по-прежнему ровно и спокойно, с головой сосредоточившись на Теминых проблемах. ...Именно тогда мужики мои заявили, что все бытовые заботы берут на себя. И школьные тоже. И просят не вмешиваться. Они со всем прекрасно справятся сами. А я сосредоточилась на делах. ...Жизнь продолжается. Я люблю и любима. У меня уютный дом, где каждый день меня ждут мои родные мужчины - муж и сын.
