Array ( [0] => 2829 [1] => 2836 [2] => 2850 [3] => 2860 [4] => 2871 [5] => 2883 [6] => 2890 [7] => 2898 [8] => 2921 ) 1
0
Загрузить еще

Настоящая охота

Настоящая охота
Фото: Василий Михайлович на протяжении всей жизни был увлечен фотоохотой. Фото: архив «КП».

Впрочем, этот "инстинкт" - охота пуще неволи! - проявляется не у всех и неодинаково. Я в юности охотой был "болен" - мастерил луки, "поджигные" пистолеты, в которых вместо пороха точились головки спичек, уговорил отца купить ружьишко, сам делал порох (в учебниках химии была его формула), катал дробь… 

трелял во что попало, в том числе рублеными гвоздями в чибисов. От такой забавы отвадил меня настоящий охотник. 
 
Он свозил меня в свой дом в Воронеже, подарил несколько хороших книг о природе, рассказал, что такое настоящая охота, показал три ружья. "Вот это, легкое, я привез из Германии. Бери, когда хочешь. Но в чибисов не стреляй!" Несколько раз я брал дорогое ружье. Добыл несколько зайцев, стрелял уток и горлинок. А однажды осенью на ржавом болотце у леса стрельнул по взлетевшей почти из-под ног птице. Был озадачен - никогда в наших местах такую не видел. (Позже узнал: это была малая выпь.) Поднял я эту малую выпь из осоки, и вдруг мне стало жалко загубленную птицу. "Ведь только что бегала и летала…" Я даже домой не понес свой трофей, оставил лисам возле болота…
 
И как раз в это время я познакомился с фотографией. Узнал, что телеобъективом можно издали снимать и птиц, и зверей. В ту осень я поставил крест на ружейной охоте. К знакомому в Воронеж ездил только за книжками.
 
Но с охотой все же я не расстался. Страсть видеть птиц и зверей, выслеживать, подкарауливать и "стрелять", нажимая на спуск фотокамеры, - осталась прежней, ничуть не убавилась.
 
Теперь могу сказать: сделать хороший охотничий снимок много труднее, чем метко выстрелить. Ружейному охотнику не нужен хороший свет, не всегда важна поза, в которой он видит зверя, ветки ему не мешают. А для фотографа это все очень большие помехи. 
 
Зато в трудах и удачах добытый кадр - великая радость не только для тебя, но и для тех, кто снимок увидит. Все остальное - выбор места, выслеживанье, знанье повадок животных - роднит две этих разные охоты, при том что рядом фотокамера и ружье соседства не ищут. Это две разные охоты.
 
Уступая некоторым возможностям ружья, фотокамера имеет много и преимуществ. Для нее нет ограничений - охоться весь год! Путь с ружьем в заповедник заказан в любое время, а фотокамера заповеднику не вредит - ходи, снимай. Для охоты с ружьем надо ехать сейчас, как правило, далеко - вблизи городов мало что сохранилось. Охотник же с фотокамерой найдет для себя что-нибудь интересное в любом месте, в том числе в ближайшем леске, на берегу речки, на сельском дворе, в траве возле дома, и даже наблюдая тех же ворон и сорок, можно добыть интересный трофей.
 
Есть, правда, и для фотоохоты некоторые ограничения - нежелательно снимать птиц на гнездах, это привлекает к ним хищников. В африканских заповедниках сейчас введено правило: нельзя, обнаружив животное, приближаться к нему - снимай только с дороги. Но ограничение это надо считать разумным, поскольку маленьких туристских автобусов, в которых сидит десяток фотографов, становится все больше и больше…
 
Фотограф, как и ружейный охотник, всегда и везде должен быть готов ко всему в своей страсти - лазать по болотам, терпеть комаров, сидеть, согнувшись, часами в скрадке, мокнуть, мерзнуть, хорошо знать повадки животных и понимать: не всегда старанья и жертвы приносят успех. Но такова уж природа охоты. Она требует страсти, а от охотника без ружья - еще безграничной любви к фотографии.
 
В фотоохоте важен, увлекателен сам процесс. Но, конечно, и трофей важен. Ружейный охотник может улыбнуться, но для меня удачно сделанный снимок дороже жареной утки или шкурки животного. Фотоохота не отравляет сознанье, что ты кого-то убил. По этой причине некоторые охотники с возрастом оставляют ружье и берутся за фотокамеру, ибо в той и другой охоте главное - близость к природе, познанье ее красоты, ее тайн и загадок.
 
ПРОЩАНИЕ 
 
Последнее поле Василия Пескова 
Недалеко от этого камня мастер завещал развеять свой прах. Фото: Андрей ДЯТЛОВ.
 
20 сентября под Воронежем был развеян прах легендарного журналиста 
 
Поле распахивалось до бесконечности. И было удивительно красиво: рваное небо, пережившее вчерашний дождь. Вдали лес, уже тронувшиеся в осень деревья, а перед ними темные приземистые стога.
 
- Прекрасное место, - сказал я Диме Пескову.
 
- Да, - кивнул Дима и улыбнулся совсем, как Василий Михайлович, - у деда был вкус.
 
Для своего последнего упокоения Василий Михайлович сам выбрал это поле. И эту крохотную полянку в дубраве на его краю. И несколько лет назад положил тут камень с надписью: "Главная ценность в жизни - сама жизнь", завещав развеять здесь его прах.
 
Василий Михайлович всегда знал, где его главное поле. Каждый год ездил сюда, под Воронеж, на поле у Тресвятского (где учился) и неподалеку от села Орлово (родного своего села). В военные зимы бегал тут за дровами, как раз в ту рощу, что видна у края. В недалеком Воронежском биосферном заповеднике бродил, выпестывая свои первые "Окна в природу", на отдыхе приходил именно на эту полянку, где лежит теперь его камень. Здесь, говорят, росли три великолепных столетних дуба, которые он помнил с детства. Только их спилили...
 
Народу проводить Василия Михайловича приехало много. Пацаны в поселках, которые мы проезжали, выбегали на улицу поглазеть: никогда еще сюда мерной цепочкой не приезжали полтора десятка машин и автобусов. Потом все шли по разбитой и засыпанной желудями дорожке в лесу, потом теснились на пятачке у камня. И у каждого была своя история про Пескова... И это были добрые и бесконечные рассказы.
 
А потом три его сестры, внук Дима и самые близкие люди пошли в поле, держа в руках небольшую пластиковую урну с прахом Василия Михайловича. 
 
Нас попросили остаться у камня и, бога ради, не фотографировать этот самый последний и самый печальный момент.
 
Они удалялись вдоль дубравы по кромке мокрого поля, и только изредка мы видели, как взлетает над ними невесомое серебристое облачко...
 
Это уходил Василий Михайлович. В свое поле. Ветер быстро уносил его от нас в сторону дальнего леса.
 
Когда они вернулись, я спросил у Дмитрия:
 
- Так далеко ушли. Зачем?
 
Он опять улыбнулся:
 
- А мы искали три дубка, взамен тех, что срубили, как дед рассказывал. Нашли тут. Маленькие совсем. Ну вырастут!..