"Помню, снимал…"
В СТАРЫХ бумагах нашел я тощую папку с ранними снимками и записями: что удалось снять в лесу, а что не удалось. Вот снимок: на березе сидит прикрытая стволом дерева ушастая сова, пытается понять: вижу я ее или нет? Вот маленький снимок: бежит от меня по глубокой лыжне мышонок. Вот поздней осенью вижу: ворон на кого-то пикирует. Оказалось, заметил зайца, которому невыгодно в белом наряде показываться, и он убегает по осеннему чернотропу. Два лося стоят на коленях - на краю поля щиплют ростки зелени. Снимки слабые, но они пробуждают во мне дорогую память… И мне дороги и просто заметки на отдельных листках - что-то видел, но не сумел снять…
Кладу отдельно удачный снимок воробьёв, снятых в морозный январский день, сам улыбаюсь. Можно теперь рассказать и о неудачах.
Есть в моем "архиве" листок, помеченный красным карандашом. С записи на нем и надо начать эти короткие заметки.
В КИРОВСКОЙ области, в городе Котельниче, живет мой приятель - хороший охотник и фотограф. В молодости служил он на Камчатке. Спустя четыре года после службы решил он проведать замечательный полуостров и вдоволь там поснимать.
Снимать есть что на Камчатке. Извел Лев Грехов сто пятьдесят катушек "Кодака" - побывал на вулканах, снимал медведей на речках, оленей и песцов в тундре, котиков и орланов на берегах. Когда пленка кончилась - купил билет до Москвы. Я думал, появится после интересного путешествия. Но Лев сразу уехал в свой Котельнич.
Я увидел приятеля через полгода. Обнялись.
- Ну как там Камчатка?
А Лев вместо ответа заплакал. Когда узнал я причину расстройства, то и сам чуть не заплакал…
С Камчатки фотограф благополучно долетел до Москвы. У места, где получают багаж, он вдруг как проснулся: "А где же моя желтая сумочка?!" Скорей к самолету! На борту было два человека - один пилот и уборщица с веником. Запинаясь, Лев рассказал, что желтую сумочку держал около ноги под креслом и в суматохе, выходя из самолета, забыл. Пилот сразу же оценил важность для пассажира "желтой сумочки", и, не мешкая, два человека почти бегом отправились в зал, где выдают багаж. Но зал заполняли пассажиры с другого самолета. Обращение по радио ничего не дало… Лев сиротливо посидел в порту до вечера и сел в поезд до Котельнича.
Лёвка - не шалопай. Утомленный путешествием на Камчатке, в самолете он проспал до Москвы - и вот результат. Мои утешения он слушал с улыбкой: "Михалыч, я знаю: в жизни всё бывает. Я месяца два ходил согнувшись, а потом сказал себе: "Надо забыть!" - "Правильно, надо забыть!"
А теперь маленькие истории о том, что не получилось на снимках живой природы, о том, как упущен был важный момент. Но всё это по сравнению с тем, что пережил мой друг из Котельнича, - почти веселые случаи. Другой фотограф, из Бутурлиновки Воронежской области Стефан Прилепа, говорил: "Я мастер "дореволюционный", всего повидал. Когда случается прокол, я говорю: "Помню, снимал, но фотки нема".
В Африке плыли мы на катере по Нилу. По берегам лежали - грелись на солнце - крокодилы. Они боялись людей и спешили к воде, спрятаться. Но один был ненормальный или неробкий - при нашем приближении он лишь чуть повернул голову, и я удачно его снял.
Вечером мы с приятелем и местным жителем пошли к реке за водой. По дороге африканец рассказывал: окуни водятся в Ниле - "как крокодилы". Я слышал о таких окунях, но знал: африканцы любят все преувеличивать. "Неужели как крокодилы?" "Точно!" - сказал мой собеседник.
В этот день местный рыбак поймал ну не крокодила, но очень большого окуня. На берегу Нила собралась толпа женщин с ведрами. Они пришли за водой, но забыли, зачем пришли - все смотрели на только что пойманную большую рыбу. "Сколько в ней весу?" "Много", - сказал рыбак. Я спешил снять его с рыбой. Все дружно стали давать мне советы. Солнце садилось, и я спешил. Рыбак в лодке еле держал добычу. Наконец все одобрительно загудели - съемка окончилась.
По пути к ночлегу я, как обычно, тронул головку камеры, чтобы перемотать плёнку, и похолодел - плёнка в камере не шла. В суматохе я не закрепил язычок пленки в замке - и вот результат. Возвращаться было бессмысленно - африканское солнце скрылось за горизонтом, да и стыдно было появляться перед бабами. Нильского окуня я все-таки снял на стоянке европейских удильщиков. Но это было не то, что видел у рыбака-африканца. Там был окунь в самом деле величиной с крокодила.
В СЕГДА советую молодым: держите камеру наготове, никогда не знаешь, что встретится. А сам, случается, забываю о съемке.
Однажды с внуком пошли по грибы. Идем, стараемся не пропустить грибы - они умеют от сборщиков прятаться. И вдруг я слышу птичий "базар" - орут синицы, дрозды, зяблики, сороки важно сидят на ветках. Сразу смекнул: филина атакуют! Отдал корзину внуку, а сам - к нужному месту. Но вспомнил: камеру не взял - она мешает грибы искать. Ладно, думаю, хоть посмотрю, как птицы не любят большую сову. Ползу меж кустов можжевельника - вот он, птичий "базар", меня как будто не замечают. А где же главный виновник? Вот он сидит, справа от меня. Замираю. А птицы с ума сходят: "Ату его!" А он сидит, в ус не дует и даже меня не замечает. Хотел я внука позвать на представление, но только напугал филина. Он низко над кустами полетел, и весь птичий "базар" - за ним. Ах, как жалко, что не было камеры…
ЕЩЕ случай. Иду в тех же местах в зимний день. Снег валит несусветный - в десяти шагах ничего не видно. Прячу камеру в рюкзак. Тишина оглушительная. Снежинки, ничем не потревоженные, летят и повисают на ветках. И вдруг слышу: глухо в лесу лает собака. Кого-то гонит. Кого? Скорее всего, лося. Только это подумал, вижу: три размытых белизной тени пересекают мой путь. Лоси! Останавливаюсь, чтобы не пропустить счастливый момент. И лоси почему-то тоже остановились. А, понятно - почуяли, что собака отстала. Как снять? Ничего не видно в десяти шагах…
А ЛЕТОМ мы ловили рыбу в реке Воронеж. В нужном месте, где хорошо ловилась плотва, я раскладывал удочки и рядом камеру - вдруг что-нибудь появится. Так было дней десять. Однажды подумал: футляр камеры всякий день в рыбьей чешуе. Оставлю аппарат дома.
Сижу на прежнем месте, караулю плотву. И вдруг из леса со стороны заповедника слышу собаку. "Кого-то гонит…" И точно. Выскочили олени прямо к воде на песочек. Рога у обоих прекрасные. И вот появилась собака. Олени - в воду, человека не видят, плывут прямо ко мне. Тихая вода окрашена зарей, по ней "усами" от оленей следы. Собака не поплыла, но олени её увидели, в брызгах достигли берега…
Я разогнулся около своих удочек, услышав с другого берега голос знакомого рыбака: "Сняли?" У меня язык не повернулся сказать правду. И только спустя неделю сказал, что аппарата со мной не было.
Давно это было. Недавно вышла книга с названием "Любовь - фотография", в ней собрано все интересное, что я сделал за пятьдесят лет. На странице, где рассказан этот случай, я поместил рамочку без снимка…
И один интересный случай был на Камчатке. Рыбаки рассказали мне: когда они подводят к берегу невод, к нему за рыбой кидаются медведи. "Возьмите меня с собой!" - "С удовольствием!"
И вот раннее утро. Невод полон рыбой, её кидают в большую лодку. А у трех медведей своя рыбалка: хватают горбушу - и в лес! Через пять-шесть минут возвращаются за очередной рыбиной. Я как ошалелый снимал. Не помню, сколько катушек пленки извёл. Оставил кадров десять в аппарате - на всякий случай. И случай - вот он! Поджарый облезлый медведь с рыбой в зубах остановился около лодки. Надо снимать…
По дороге на базу решили похлебать у охотничьей избы ухи. Сидим за столом, смотрим, как кашевар хлопочет около котла. И вдруг один рыбак кладет на плечо мне руку: "Смотри…" Медведь! Один из трех, которые таскали рыбу. Учуял запах ухи и прибежал. Лежит, глотает слюну. И наконец не выдерживает, осторожно идёт к костру. Суёт нос в котел, конечно, обжигается, но не убегает. Увидел на пенёчке большую рыбину, которую мы собирались жарить, и тут же её съедает.
Всё это я видел, но не снимал - пленки в камере не было! Снимала жена одного рыбака. Я только осторожно касался её плеча: "Снимайте!.. Снимайте!.." Снимала Лидия Александровна на кинокамеру. Медведь не убегал. Сожрав рыбу, он, обойдя стол, за которым все сидели, прыгнул в воду, чтобы собрать потроха горбуши, из которых готовили мы обед. Чтобы прогнать медведя, пришлось выстрелить из ракетницы.
Плёнку Лидии Александровны мы показали по телевиденью в передаче "В мире животных". Кто видел - знает, какое это было зрелище.
И НАКОНЕЦ скажем: снимая животных, я иногда рисковал - зверям вмешательство в их жизнь не нравится.
В 70-х годах лосей в Подмосковье было столько, что в любой день можно было увидеть сохатого. Один раз я подошел к лосю на пять шагов, и он продолжал кормиться. Когда он попытался уйти в чащу, я последовал за ним. Лось лёг. Но мне было нужно, чтобы он стоял. Я кинул в него сосновую шишку и увидел: лось прижал уши. Это был сигнал опасности. Я немедленно побежал, а лось за мной! Хорошо, что фотограф не потерял голову окончательно и, когда лось мог достать меня копытом, резко свернул в сторону. Это меня спасло. Зверь растерялся - где же я? Я был за деревом и уносил ноги.
В другой раз на Кавказе я решил подойти к медведице. Но оказалось, было с ней два медвежонка. Я их не видел и подошел к медведице очень близко. Она бросилась ко мне с решительной целью. Я только что вернулся из Африки и кое-что уже знал о поведении крупных зверей. Мелькнула мысль: "Нельзя убегать!" И это спасло. Медведица подбежала ко мне вплотную. Я поднял руки и заорал. Помню глаза медведицы и какое-то пятно на морде… Помню: она развернулась и под гору побежала, а за ней два медвежонка… Помню: с моих плеч свалилась огромная ноша. Я лег и стал языком лизать с травы утреннюю росу… На лошади прискакал мой товарищ: "Боже мой! Я думал, она тебя прикончила!" Оказывается, он видел снизу от нашего костра всё происходившее. "Хорошо, что кавказские медведи не очень агрессивны".
Вот и всё о несостоявшихся снимках.
