Array ( [0] => 2829 [1] => 2836 [2] => 2850 [3] => 2860 [4] => 2871 [5] => 2883 [6] => 2890 [7] => 2898 [8] => 2921 ) 1
0
Загрузить еще

Врач специального назначения: "Только сейчас я могу рассказать, что было 12 апреля"

Врач специального назначения:
Фото: Евгений Палагин на боевом посту.

Он давал обязательство молчать об увиденном и услышанном. И только теперь счел себя вправе рассказать то, что держал в секрете многие годы. Слово Евгению Константиновичу.

В КОСМОНАВТЫ БРАЛИ ХОЛОСТЯКОВ ВЕСОМ ДО 75 КГ  

- В 1970-х я был начальником лазарета в военном гарнизоне Кинель - это в России, в Куйбышевской области. Раз в год к нам приезжала лаборатория авиационной медицины (сокращенно ЛАМ) для отбора молодых перспективных летчиков в отряд космонавтов. Я помогал им проводить осмотры. Медицинские требования тогда были такие: стопроцентное здоровье, семейное положение - холост, возраст - до 35 лет, вес - не больше 75 кг, рост - не выше 175 см. 

Должность авиационного врача меня не устраивала, и я писал рапорты с просьбами перевести меня в военный госпиталь на должность хирурга. И вот однажды (это было в начале апреля 1979-го) вызвал меня командир части и говорит: "Пришла какая-то странная бумага - ты должен на месяц ехать в командировку в Оренбург в гарнизонный госпиталь в качестве члена медкомиссии по отбору личного состава на уборку урожая в Казахстане". Тогда ежегодно целые воинские части, а то и воинские соединения вместе с автотехникой отправляли убирать урожай в целинные совхозы Казахстана. Вот только какая уборочная в апреле?.. 

В Оренбурге меня и еще таких же человек 12 посадили в транспортный самолет, и мы полетели в неизвестном направлении. Через полтора часа приземлились на военном аэродроме. Вокруг ангары, самолеты, казармы. Все как в обычном авиационном гарнизоне, только по периметру - вооруженная охрана. 

В БРИГАДЕ БЫЛИ ВСЕ 4 ГРУППЫ КРОВИ 

После обеда нас собрал полковник с "генсековской" фамилией - Брежнев и сообщил, что мы находимся в Передовом космическом комплексе, он - его командир, а из нас сформируют поисковую группу для оказания в случае необходимости помощи космонавтам. Я попал в бригаду неотложной хирургической помощи (БНХП).  

Позже нам показали наш "борт" - вертолет Ми-8. В нем была оборудована операционная. В ярко-оранжевых пластмассовых укладках были наборы хирургических инструментов. Я больше таких укладок никогда не видел - из медикаментов было абсолютно все, что могло понадобиться для операции. А в холодильнике хранилась кровь всех групп и резусов. 

Мы жили в гостинице на казарменном положении: еда, сон, учеба. И должны были довести до автоматизма свои действия при самых разных ситуациях - травмах головы, грудной клетки… Из нас делали слаженный ансамбль, который должен был работать без единого сбоя. Я был ассистентом у опытного хирурга, полковника медслужбы из Москвы, из Главного военного клинического госпиталя имени Бурденко. В бригаде также было два врача-анестезиолога, терапевт-кардиолог и операционная сестра плюс экипаж вертолета. 

Что интересно, нас подобрали так, что были все 4 группы крови с разными резус-факторами. Вероятно, чтобы при необходимости использовать в качестве доноров. Всех обеспечили миниатюрными радиостанциями вроде тех, какими экипированы нынешние телохранители важных персон. Приборы в течение всей операции должны были находиться на нас и быть включенными. 

СОВЕТСКО-БОЛГАРСКИЙ ПОЛЕТ БЫЛ НА ГРАНИ КАТАСТРОФЫ 

10 апреля объявили полную боевую готовность. Сидим в своем вертолете-операционной. В наушниках слышны все переговоры Центра управления полетами и космодрома Байконур. Я слышу, как командир корабля "Союз-33" Николай Рукавишников докладывает председателю госкомиссии о готовности советско-болгарского экипажа к полету. Тогда же я узнал имя первого болгарского космонавта - Георгий Иванов. А в это время на орбите уже находилась орбитальная станция "Салют-6" с космонавтами Владимиром Ляховым и Валерием Рюминым. Мы слышали и их переговоры с ЦУПом. Звучат предстартовые команды, и - взлет. 

Стартовал "Союз-33" поздней ночью, и через 30-40 минут уже был на околоземной орбите. Все переговоры космонавтов с Землей я слышал, как сейчас говорят, в режиме онлайн. Благополучный выход на орбиту. Аплодисменты в ЦУПе. Нам разрешили расстегнуть воротнички и расслабиться. Часть нашей БНХП ушла в гостиницу, а я и еще один капитан остались дежурить в вертолете. 

Рано утром 11 апреля я услышал доклад Рукавишникова руководителю полета Алексею Елисееву о том, что он слышит перебои в работе основного двигателя и что приборная панель отключилась. Он также сообщил, что они видят орбитальную станцию "Салют-6". Елисеев отдал команду стыковку не производить, а экипажу "Салюта-6" Ляхову и Рюмину посмотреть на "Союз-33" со стороны, когда тот будет рядом с ними. Через некоторое время Валерий Рюмин сообщил в ЦУП, что пламя из сопла двигателя "Союз-33" слабое и бьет куда-то в сторону.

Весь день на Земле и на корабле пытались разобраться в ситуации. Паники не было. 12 апреля к исходу дня я услышал голос руководителя полета Елисеева: "Коля, ситуация нештатная. Руководство приняло решение отменить стыковку. Тебе придется делать то, что до тебя никто никогда не делал, - вернуть корабль на Землю в ручном режиме. Справишься?" "А разве у меня есть выбор?" - ответил Рукавишников.

Наша бригада вновь в боевой готовности номер один. Сидим в вертолете. В четыре утра поступила команда группе поиска вылетать. Мы тоже взлетели. Конечно, волновались. Я бесконечно прокручивал в голове алгоритмы оказания экстренной хирургической помощи… Пролетели минут сорок, и вдруг слышим по рации: "Видим спускаемый аппарат". 

Космонавты Рукавишников и Иванов - перед стартом. 

ДЕНЬ КОСМОНАВТИКИ У КОСТРА

Приземлились. Рассвет. Степь. Дует холодный ветер. Лужи от тающего снега. Лежит капсула, рядом горит костер. Возле него - космонавты в белых скафандрах с красной надписью "Союз - СССР". Группа поисковиков направилась к ним. Мы ждем команды в вертолете - таковы правила. Никакой самодеятельности и лишних разговоров. Кроме нашей группы были еще врачи-реаниматологи, но мы с ними вообще не общались - было запрещено. 

Наконец нам поступила команда подойти к космонавтам. В это время с них сняли скафандры и надели теплые летные куртки, а ноги укутали одеялами. Рукавишников говорит: "Холодно, ребята, с ночи здесь сидим. Да еще и волки воют. Есть у кого что-нибудь горяченькое?" Мы поздравили космонавтов с Днем космонавтики - они приземлились как раз 12 апреля. А Рукавишников: "Хотели же ребятам на орбитальной станции привезти подарки к празднику, но такая невезуха! Второй мой заход на станцию - и опять неудачно". 

Это не было нормальным приземлением. "Союз-33" падал по почти вертикальной траектории с колоссальным ускорением. Космонавты испытывали перегрузки в 10G, а ведь для человека перегрузка в 12G - смертельна! Кровь сильно приливала к голове, и поэтому лица у космонавтов были страшно распухшие, в гематомах. Но нам сказали, что хирургическая помощь не нужна. А вскоре экипаж забрал на Байконур вертолет. 

Нас на следующий день пригласили на беседу серьезные люди в штатском. Вызывали по одному. Меня попросили описать на листке бумаги все, что я видел и слышал 12 апреля. Потом я дал обязательство хранить государственную тайну. И предупредили о последствиях в случае разглашения: дескать, отправят туда, откуда не возвращаются. Затем нас собрало руководство космического комплекса, полковник Брежнев поблагодарил за хорошую работу, и мы уехали по своим воинским частям..."

После Евгений Палагин еще четырежды выезжал в подобные командировки, но все проходило гладко. Так что именно первый опыт участия в поисковой группе оказался самым ярким. 

Фото из личного архива Евгения Палагина. 

Евгений Палагин в 1979-м.

ИЗ ДОСЬЕ "КП"

Евгению Константиновичу ПАЛАГИНУ в августе будет 60 лет. Служил в военных госпиталях России, Украины, Чехословакии. В 1995 году уволен в запас в звании полковника медицинской службы ВС Украины и назначен главврачом Черняховской центральной райбольницы, которой руководит по сей день.