• Главная
• Общество

Напомним суть дела. Учительница младших классов, опытный, уважаемый в Черкассах педагог, наказала шестилетнего озорника по методу Макаренко. Первоклашки стали в круг и плюнули в товарища, чтоб он не поступал так же по отношению к другим.

Об инциденте стало известно директору школы. Директор собрала представительную комиссию, итогом работы которой стало увольнение пенсионерки за действия, не совместимые с педагогикой. Коллеги вслух такое решение одобрили. Однако подавляющее большинство родителей поднялось на защиту ветерана. Они утверждали, что случившееся стало лишь поводом для разрешения застарелого конфликта характеров учительницы и директора. Остальные педагоги сломлены как личности - отчасти авторитаризмом руководителя школы, отчасти - униженным и зависимым положением современных шкрабов (так во времена Макаренко именовали школьных работников) в «коллективе» - государстве. А дети… Что ж, они вырастут и скажут спасибо за науку! Или, может, станут гнать от себя воспоминания о взрослых «дрессировщиках» и годах, которые кто-то когда-то назвал чудесными?

Недавно на материал откликнулись профессионалы. Начальник Главного управления образования и науки Черкасской облгосадминистрации прислал в редакцию «КП» конверт с текстом, который назывался «Психологический анализ статьи Ольги Мусафировой «Новая педагогическая поэма». Вот выдержки оттуда.

Татьяна Борисовна Артеменко, практический психолог областного центра практической психологии и социальной работы:

«Валентина Кононовна (учительница младших классов, о которой шла речь. - Прим. авт.) воспринимается как доминантная личность с сильным «я». Длительное время это устраивало систему, в которой она находилась. Учитывая, что утечка информации из относительно закрытой системы привела к ее изменению, произошли и продолжают происходить явления, описанные в статье.

Метод, примененный учителем, является неприемлемым и травматическим для психологического состояния ребенка».

Оксана Юрьевна Гребенюк, старший преподаватель кафедры педагогики и психологии ЧОИПОПП:

«Хотелось бы задать несколько вопросов: «Было ли согласие родителей на публикацию статьи в «Комсомольской правде»?» и «Имеет ли автор статьи психологическое образование, когда дает характеристики явлений и людей, не присутствовав при этом?». В частности, автор пишет: «...детвора не без удовольствия окружила задиру», «стали азартно стараться доплюнуть», «отношения вызывали у учительницы тревогу и могли стать основой для формирования эгоистичной, конфликтной личности», «у директора, Ларисы Ивановны, от возмущения сверкнули глаза». Дело в том, что художественное описание каких-либо событий несколько отличается от субъективного восприятия реальности. И если задача журналиста - привлечь внимание к газетному материалу, то цель достигнута, а если необходимо сделать анализ ситуации, то желательно было бы провести не только «журналистское расследование», но и «психологическую экспертизу» того, что произошло в школе».

Елена Ивановна Боговарова, старший преподаватель кафедры педагогики и психологии ЧОИПОПП:

«…Понимая актуальность проблемы, формирования эмоциональной грамотности педагогического руководителя, преподаватели кафедры педагогики и психологии предлагают на курсах повышения квалификации такие темы лекционных, практических и тренинговых занятий: «Психологическая профилактика школьного насилия», «Психологические основы создания безопасной школьной среды», «Основы сохранения психического здоровья участников педагогического процесса», «Тренинг эмоциональной грамотности» и т.д. Однако ограниченность курса психологии 8 часами не позволяет обеспечить личностные изменения всех педагогов. Не каждый взрослый человек желает изменяться.

…Если говорить о перспективах, то я и мои коллеги готовы оказать психологическую помощь всем участникам описанной ситуации».

Елена Валентиновна Волошенко, заведующая кафедрой педагогики и психологии:

«Знакомство со статьей Ольги Мусафировой «Новая педагогическая поэма» напомнило мне слова Шалвы Амонашвили, которыми он начал свой семинар в Черкассах: «Никто мне не друг, никто мне не враг, каждый мне учитель». Все участники ситуации должны были бы чему-нибудь научиться друг у друга. Хотя, к сожалению, в жизни мы чаще играем в игру «Кто - кого?». Такая игра приводит к появлению треугольника «жертва - преследователь - спаситель». Герои статьи почти все побывали в этих ролях.

…Мне непонятно, зачем пугать читателя фразой: «Представьте себе, как могла сложиться судьба Миши дальше, вплоть до детского суицида!». Тема суицида действительно актуальна. Однако при поддержке, которую Миша имеет в семье, такое моделирование вредно и некорректно. Также вопрос о том, «страшит ли директора теперь судьба старой учительницы, любимой многими, в один день потерявшей суть прожитых лет», является, на мой взгляд, личным взглядом журналиста. В наше время и так хватает драматизма…»

Я благодарна психологам из Черкасс за столь тщательный, пусть и по поручению начальства, анализ моей журналистской работы. Хотя не совсем понимаю, почему анализировали именно статью - на эту историю следовало обратить внимание и без вмешательства газеты.

Увы, отсутствие диплома о специальном психологическом образовании помешало мне расшифровать аббревиатуру «ЧОИПОПП» (подобные лингвистические монстры типа «замкомпоморде» - «заместитель комиссара по морским делам» - рождались в двадцатые годы), но я нисколько не сомневаюсь, что сейчас имею дело с современно мыслящими и преданными избранной профессии гражданами. Потому замечу: я не лезла со своими рекомендациями в «чужой педагогический огород», а лишь постаралась максимально открыто рассказать о том, к чему каждый из нас имеет прямое отношение: «В начале жизни школу помню я...». Дальше, без доски и класса, в широком смысле, мы тоже остаемся связанными накрепко: друг другу и ученики, и учителя, друг другу и страждущие, и врачи. Люди, одним словом.

Журналистика, как я ее вижу, диагностирует состояние общества как организма - по требованию этого самого общества. Но журналист - не рентгеновский аппарат. Он имеет право на личный угол зрения, даже если результаты увиденного не нравятся какому-то отдельному «органу». И имеет обязанность не молчать.

В последнее время «Комсомолка» много пишет о болезнях школы, среди которых насилие приобрело формы пандемии. Учителя оскорбляют и бьют учеников - подсознательно мстят за собственную боль? Выпускник педагогического вуза - синоним слова «неудачник», нелюбящий и нелюбимый? Старый учитель - балласт на ставке? Сама школа - крепость, за стенами которой схоронилось государство в миниатюре, со своим царем и подданными?

В конце письма психологи из Черкасс сделали вывод: многие проблемы общества в целом и школы в частности разрешатся, когда мы научимся любить и уважать себя и окружающих. Тогда, может, для начала не стоило встречать в штыки попытку газетчика отыскать на поле брани эти раненые, но еще не до конца убитые чувства?

ИЗ ПЕРЕПИСКИ С ЧИТАТЕЛЯМИ НА ФОРУМЕ «КП»

Татьяна:

«Перестаньте склонять Макаренко! Это не вчерашняя педагогика и не надо прикрывать его именем авторитаризм и непрофессионализм иных современных учителей».

«Комсомолка»:

«Может, попробуете написать для газеты о «настоящем» Макаренко?»

Антона Макаренко от лагерей спасла смерть

Его «коммунары» не были комсомольцами и не питались лебедой во время Голодомора

Кому нужна икона?

1 апреля 1939 года в Подмосковье, прямо у пригородной электрички, умер человек. Помог женщине поднять в вагон мешок с картошкой, схватился за сердце… Последние слова: «Я - писатель Макаренко…» Был Антону Семеновичу всего 51 год.

Писателем Макаренко в Советском Союзе зачитывались. «Педагогическая поэма», «Флаги на башнях», «Марш 30 года», «Книга для родителей» - не плоды авторского воображения, а перелитое в строки время его уникальной работы с «трудными» подростками в колонии имени Горького под Полтавой, в Куряже на Харьковщине, в трудовой колонии имени Дзержинского в Харькове и в Броварах под Киевом. Но сейчас мало кто знает: именно при жизни Антона Семеновича, в тридцатые годы, власти объявили эту систему воспитания «не советской» и развернули борьбу с «макаренковщиной». Зато после смерти (похоже, она спасла педагога от репрессий и лагерей) впали в другую крайность - стали канонизировать наследие, а самого Макаренко превращать буквально в икону авторитарной школы. Чем больше времени проходило, тем больше скепсиса вызывало само упоминание об Антоне Макаренко. Сталинист, мол, какой-то, сухарь… Кому он сегодня нужен?

Отщепенец в стенах советской школы

Примечательно, что в наши дни открыли миру «живого», настоящего Учителя не в России, не в Украине, а в Германии. Там и опыт его широко применяется, и действует исследовательская лаборатория «Макаренко-Реферат» под руководством профессора Гетца Хиллига, где с 80-х годов издают полное, без купюр, двуязычное издание трудов Макаренко и сборники материалов о нем. Доктор Хиллиг уже опубликовал воспоминания младшего брата педагога - эмигранта, белогвардейского офицера Виталия Макаренко. Антон Семенович, несмотря на огромный риск, переписывался с братом, воспитал его дочь Олимпиаду.

Оказывается, биография Антона Семеновича складывалась не столь правильно, как хотелось бы историкам советской поры. Первую супругу, с которой много лет жил гражданским браком, Антон, влюбившись, увел у попа Григоровича. Отец не простил Антону такого проступка и до смерти с ним не разговаривал.

Бесконечно романтичным, ранимым, поэтичным человеком предстает Антон Семенович в своих письмах второй жене, Галине Салько-Макаренко. Сборник «Ты научила меня плакать…» действительно нельзя читать без светлых слез.

Именно Галине Макаренко судьба уготовила двоякую роль. Она, член партии, выступила редактором полного собрания сочинений мужа: адаптировала их под соответствующий партийный стандарт, вносила правки. Но тем самым уберегла имя педагога от анафемы и полного забвения. Ведь над Антоном Семеновичем в последние годы жизни сгустились тучи. Мало того что он не был коммунистом, но еще и осмеливался называть колонию имени Горького «непартийной педагогической провинцией»! Галину вскоре наказали за мужа: исключили из рядов ВКП(б).

Но беды не закончились. В сентябре 1936-го харьковские коллеги из коммуны имени Дзержинского написали в «органы» донос: мол, Макаренко критикует самого Сталина и поддерживает украинских оппортунистов! А кроме того, сопротивляется созданию в колонии комсомольской организации, утверждая, что в ней «нет надобности». Нет места такому отщепенцу в стенах советской школы! (Только один факт. В тридцать третьем, в пору Голодомора в Украине, воспитанники колонии отнюдь не ели лебеду, как их «свободные» ровесники. Коммунары учились, трудились на производстве, летом отдыхали в Ялте и питались в ресторане на самостоятельно заработанные деньги. «Дзержинка» действительно была каким-то отдельным, несоветским государством в государстве…)

Друзья спасли Макаренко - помогли переехать в Москву. Угнетенный травлей, он с горечью заключает: «Плохо не то, что кто-то кричит и плюется, а плохо, что я не могу защитить никаких позиций: у беспартийного человека позиций быть не может». И решает сломить себя: подает заявление с просьбой принять в ряды авангарда строителей коммунизма. Скоропостижная смерть не дала осуществиться этому намерению.

ОБ АВТОРЕ

Татьяна Сметана в 2000 году закончила исторический факультет Харьковского университета, дипломную работу защитила по теме «Педагогическая деятельность А.С. Макаренко на Харьковщине». Сейчас работает и получает второе высшее образование - юридическое.

Система универсальная и гуманная

На днях я побывала в Куряжской колонии, что под Харьковом. Там до сих пор трудится удивительный человек, Федор Никифорович Муратов. Полвека он работал воспитателем, а сейчас - хранитель Музея Антона Макаренко. Вряд ли кто-то знает об Антоне Семеновиче и его системе больше:

- Она - универсальна и гуманна. Подходит как для обычных школ, так и для учреждений, где перевоспитывают несовершеннолетних. Ее применяют в Голландии, Швеции, Китае. А в Японии используют даже в детских садах!

Не смогла я удержаться и от вопроса о наказаниях детей. Ведь сейчас иные педагоги прикрывают свои горе-эксперименты его именем!

- Да, Антон Семенович полагал, что наказание вполне законно. Другое дело - характер наказания и вопрос, кто имеет на это право. Макаренко считал, что таким правом обладает только директор. А унижение человеческого достоинства и физические меры воздействия просто недопустимы.

В конце хочу привести показательную цитату, опубликованную киевским исследователем Александром Абариновым. 70 лет назад Антон Макаренко весьма жестко оценил суть тех, кто называет себя воспитателями юношества. Они «…имеют жалкий вид. В лучшем случае это люди, насобачившиеся в области своего предмета, которые с раннего утра до позднего вечера гоняют из школы в школу, чтобы побольше заработать. В других случаях - это замученные нуждой, бессилием и семейной обстановкой работники, которые кое-как выполняют свою работу в классе, кое-как удерживающиеся на своем месте, более или менее удачно обходя опасные склоки и подсиживания, которые ничего не читают, которые кое-как одеты и имеют кое-какую квартиру. Учитель получает жалованье, которое почти равно жалованью городской уборщицы или дворника, но дворник получает одежду, а учитель ничего, кроме 100-120 рублей, не получает. Естественно, что на эту работу идет человек, который настолько слаб по своим личным данным, что ни на какую другую работу устроиться уже не может».

Не правда ли - очень современная характеристика?