Семь мишек
Охотовед Валентин Пажитнов задался целью научиться спасать медвежат. Два года он провел с малышами, заменив им мать.
Он учил малышей жизни в лесу и сам у них учился. Накопленный опыт позволял выращивать сироток и выпускать их в природу. Этого не мог добиться никто из зоологов мира. Работа, о которой рассказывал Пажитнов в докторской диссертации, послужила основой для практики самого Валентина.
Первые медвежата, выращенные без матери, готовы были для жизни в лесу. Они знали, где искать пищу. Как беречь себя при опасности, строить на зиму берлогу.
Успех в работе Пажитнова был очень убедительным. Международный фонд защиты животных построил в тверских лесах биостанцию, где можно учиться у Пажитнова и распространять его опыт.
С Пажитновым мы подружились. Я писал о его работах и заботах несколько раз. Сам он побывал по приглашению биологов во многих странах.
Опыт работы на биостанции совершенствуется. Каждый год в природу выпускается до десяти воспитанников. Всего их выпущено 173, и растит еще семь для выпуска нынешним летом. Биологу-патриарху помогают жена, дети и уже выросшие внуки.
НЕДАВНО был я в который раз у Пажитновых. Медвежат, как в первые годы, поснимать не удалось. Опыт учил: чем меньше контактов с людьми, тем лучше для воспитанников биостанции.
В природе основу пищи медведей составляет растительный корм: травы, ягоды, овес. Особенно любят они рябину. В Сибири едят кедровые орехи, на Дальнем Востоке, Камчатке и Аляске - рыбу. Охотятся звери за мясным кормом. Жертвою их чаще всего становятся лоси, бывает, задавят корову и охотятся на всякую мелочь - придавят лапой лягушку, мышь. Очень любимым лакомством является мед. За мед зверь душу отдаст.
Человека медведи боятся и стараются уйти незамеченными. Опасные столкновения бывают при неожиданных встречах, при защите добычи и встрече с шатуном - как правило, это будет старый больной зверь, который не лег в берлогу.
Я САМ не избежал опасной встречи с медведицей. Надо признать: я играл со смертью по собственной беспечности. Рассказывая о таких случаях, я попросил Валентина Сергеевича их объяснить.
На Камчатке погиб биолог Виталий Николаенко. «Погиб по причине беспечности. Незнакомый зверь шел ложиться в берлогу. Виталий решил преследовать его. Медведь, я хорошо это знаю, хранит место, где он ляжет на зиму. Мой воспитанник, которому я хотел помочь строить берлогу, не хотел при мне строить. Инстинкт подсказывал ему: это место должно быть тайным. Я догадался об этом и удалился. И он сразу принялся за дело».
Я вспомнил место на Камчатке, где погиб и японский фотограф. Я с ним познакомился на Аляске. Он знал свое дело. На Камчатке успешно фотографировал медведей. После выхода очередной книги он прилетел с оператором телевидения, который хотел показать известного человека за работой. Съемка была закончена, но что-то надо было доснять. В домике около озера тесно и душно. Фотограф решил ночевать в палатке. «Не опасно ли?» - спросили друзья. «Да нет, они смирные…»
Ночью в домике услышали крик. Выбежали. И при свете фонарика увидели, как медведь тащил в кусты их товарища.
Утром из заповедника прилетел вызванный по радио вертолет. Сверху увидели лежащего медведя. Тут же его застрелили.
Я видел этого медведя в прошлом году. Это был зверь, потерявший боязнь человека. Ночью у нашего костра он съел котел каши, изжевал новую резиновую лодку и ходил возле наших палаток. Зверя этого надо было непременно убить до того, когда он показал зубы. «Да, тут объяснять нечего…»
Вот был случай без жертв, но тоже страшноватый. В командировке я познакомился с нестарым человеком, однако совершенно седым. «Что-нибудь случилось?» - «Медведя испугался».
Медведь задрал корову в лесном поселке. Ее нашли заваленной землей и ветками. Молодой лесник решил устроить засидку на дереве, где медведь спрятал добычу. С лесником лабаз на скорую руку сделал местный охотник. Лабаз подвешен был на веревках.
Под вечер люди увидели, как к добыче приближался медведь. Он заметил засидку и сразу попытался залезть на дерево. Охотник растерялся. Стрелять сверху вниз было не с руки. Лесник замахнулся на зверя топором, но разрубил веревку, и все трое - медведь и два человека - посыпались с дерева смертельно испуганные. Медведь удрал. Охотник и лесник еле дотащились до дома. Жена не узнала мужа, он был белый как лунь…
А вот случай трагикомический. Мне о нем написал человек с Колымы.
«Летом собралась ватага девок и ребят за ягодой жимолости. На катере добрались к нужному месту. Первой выскочила на берег с ведром заводила и проказница Настя Галкина. Она побежала к ягодному кусту, но у поваленной лиственницы вдруг закричала. Мы сразу туда. И что увидели? Настя продолжала кричать, а на траве мы увидели след «медвежьей болезни». Начали отмывать в реке Настю, а потом вспомнили о медведе… Он в ста шагах, где спал, лежал мертвым. Оказалось, Настя прыгнула, гремя ведрами, на медведя сверху. Человек и зверь были страшно напуганы. Настю отмыли, и она пришла в себя, а медведя страх убил».
«У всех есть сердце. И у медведя тоже. Что касается «медвежьей болезни», случается она и у человека. Известная шутка: «В штаны напустил». Вспомните птиц. Идешь по полю. На столбе сидит канюк. Он на подходе нашем волнуется. Струйка помета означает: сейчас взлетит. Кишечник срабатывает автоматически независимо от сознания - облегчить тело надо мгновенно. Но страх (как правило, неожиданный), бывает, разрывает сердце, что и случилось с медведем».
А у шатуна кишечник «молчит». Шатун ищет жертву. Это обычно старый больной (охотники говорят «червивый») медведь. Он голодный, в берлогу не лег и потому опасен».
С таким однажды встретился мой друг на Камчатке. Вот что он рассказал. «На «Буране» подъехал к избушке. Повесил ружье на гвоздь около двери и начал растапливать печь. Слышу, Бой неистово лает. Такой лай бывает, если в тайге к жилью подходит человек либо медведь. Я сразу сообразил, что это медведь. Тронул двери - боже мой, огромный медведь стоит на задних лапах - отбивается от собаки! Ружье у меня на гвозде снаружи избы. Сжался в кулак, тяну руку к двери, шепчу: «Дай мне схватить ружье…» Схватил. И в упор выстрелил в зверя.
«Это мог сделать очень опытный человек…» Да таким и был Анатолий Коваленков. О другом медведе он рассказал, когда мы в Африке сидели у костра вечером.
«Убил медведя недалеко от зимовья. Разделывать тушу не было времени - я улетал в город. Вернулся через неделю. В тайгу опустилась зима. Много снегу, и мороз крепкий. Надо разделывать тушу. Бреду к тому месту по пояс в снегу. Смотрю, сугроб как бы разломился, и из него явился большой медведь. И сразу ко мне! Я сдернул с плеча ружье и успел прицелиться… Что произошло? Тушу первого медведя засыпало снегом. Но добычу почуял другой зверь и, конечно, завладел ею. Насытившись до отвала, он тут же уснул. Проснувшись, еще поел. И засыпан был снегом…»
Медведи - каннибалы? «Да, ослабшего противника сожрут. Маленьких медвежат мать бережет в первую очередь от отца или другого медведя. Малыши от рождения знают о такой опасности. И, если она возникает, сразу на дерево!»
Что еще тебя удивило, чего ты прежде не знал? «Об этом звере много написано. Но я с удивлением увидел, как медвежата тушат лапами (обжигаясь!) головешки костра. Очень разнятся медвежата характером - одни угрюмые, другие веселые, третьи любознательные, а другие следуют за теми, кто хорошо соображает. И еще важно сказать: до года медвежонок - «игрушечный мишка», а позже - зверь, которого надо остерегаться».
Фото автора.
