Сестра Яши Гордиенко: «Я плакала и просила оставить его в покое! А мама сказала: «Яша принадлежит не нам, а Одессе...»
– Легко ли быть сестрой героев? – спрашиваю я Нину Яковлевну Гордиенко-Стамикосто, которой недавно исполнилось 82 года. Мы сидим на кухне ее крохотной квартиры на улице Жуковского, перебираем старые любительские фотографии военных лет, пожелтевшие вырезки из газет, чудом уцелевшие телеграммы и ксерокопии записок ее легендарного брата, 16-летнего мальчишки, ожидающего исполнения приговора в застенках тюрьмы. Записки он писал на клочках папиросной бумаги и вкладывал в маленькое отверстие дерматиновой сумки, в которой сестра носила ему передачи сначала в КПЗ на Бебеля, 13, а затем в тюрьму на Люстдорфской дороге.
«Твоих братьев арестовали»
– Когда началась война, мне было 12 лет, а моим братьям – Яше и Алексею – 16 и 19, – рассказывает Нина Яковлевна. – Ребята сразу же ушли в партизанский отряд Владимира Молодцова-Бадаева разведчиками. Мы тогда с родителями жили на Нежинской, 75, а братья – в другой коммунальной квартире в этом же доме. Одну из комнат занимал коммунист, член партизанского отряда Петр Бойко-Федорович, оказавшийся предателем. Братья день и ночь доставали ценную информацию о готовящихся операциях оккупантов, об отправке молодежи в Германию, о количестве военной техники противника. Я была связной, разносила записки, листовки по конспиративным квартирам разведчиков, расклеивала плакаты по городу.
9 февраля 1942 года. Ночью выпал снег, и Нина вышла во двор, чтобы набрать его для чая и приготовления пищи. К ней подошел управдом и сказал: «Твоих братьев арестовали».
– Я побежала в комнату братьев. В ней все было перевернуто, на полу валялась жареная картошка, которую так любил Яша. Тут вошли румынские солдаты, схватили меня и потащили в комнату к Федоровичу. Мама на коленях просила их отпустить дочку, но они закрыли меня в комнате, а ночью я вылезла через окно и побежала к другим разведчикам, чтобы предупредить их об опасности.
Как выяснилось, Федорович работал на оккупантов, он передал румынам ключ от входной двери квартиры, и когда братья пришли туда на минуту, их схватили.
|
Весточки из каземата
Нина регулярно носила братьям передачи сначала в КПЗ, а потом в тюрьму. Однажды сестра принесла передачу Алексею, а ее не приняли: сказали, что его отправили на принудительные работы в Белгород-Днестровский. Это было 30 марта 1942 года. Только много лет спустя Нина Яковлевна узнала, что брат в этот день был расстрелян ...
Окно Яшиной камеры выходило на развалины дома, куда Нина проникала, чтобы увидеть брата. Иногда после допросов и пыток он едва мог на минуту подойти к окну, но тогда она знала: он еще жив.
Вот эти весточки, бережно сохраненные и переданные после освобождения Одессы в краеведческий музей.
«3 июля расстреляли группу Воробьева, всего 16 человек, мужчин и женщин. Расстреляли больную женщину. Это варварство в высшей степени! Пришлите книги. Я передаю тельняшку, спрячьте ее. Это будет память, я в ней был на суде. Пришлите брюки. Храните газету, где будет мой приговор. Она вам еще пригодится.
Целую крепко. Яков»
«Здравствуйте, дорогие! Не горюйте и не плачьте. Если буду жив – хорошо, а если нет, то что поделаешь? Этого Родина требует. Все равно наша возьмет. Как здоровье батьки? Как к вам во дворе относятся?
Целую. Яков. 7 июля 1942 г.»
А это письмо Яши оказалось последним.
«Дорогие родные! Пишу вам последнюю записку. 27 июля 1942 года исполняется ровно месяц со дня объявления приговора. Мой срок истекает, может я не доживу до следующей передачи. Помилования я не жду. На следствии я вел себя спокойно, мне сразу дали очную ставку с Козубенко. Он меня сдал с ног до головы. Меня повели бить, три раза я терял сознание. Били резиной, опутанной проволокой. После этого я стал плохо слышать... Никакие пытки не вырвали фамилий ребят молодежной группы, они на воле... Сейчас нет возможности бежать, времени осталось очень мало... Наше дело все равно победит. Наши скоро стряхнут с нашей земли немцев и мамалыжников. За кровь расстрелянных партизан они ответят в тысячу раз больше. Мне только больно, что я не могу помочь моим друзьям по духу. Я умру, как подобает патриотам Родины... Прощайте, дорогие. Прошу только не забывать про нас и отомстить провокаторам. Не падайте духом. Победа будет за нами!
Яша. 27 июля 1942г.»
– Тридцатого июля я, как всегда, принесла Яше передачу. Он показался в окне и махнул белым платком: «иди домой, мол, все будет в порядке», – вспоминает Нина Яковлевна. – А на следующий день, 31 июля, когда я пришла к тюрьме, передачу не приняли... «Их вчера вечером расстреляли», – сказала мне жена заместителя командира партизанского отряда. Я прибежала домой, кричу: «Мама, папа! Яшу расстреляли».
А вечером мы с мамой пробрались на стрельбищное поле, между Вторым Христианским кладбищем и первой станцией Черноморки, раскопали свежий ров и нашли тело брата. Перед расстрелом им завязывали руки и ноги, мы распутали веревки, мама сняла с себя сорочку и обернула тело Яши. Чтобы наметить место захоронения тела, мы нагребли руками холмик. Но румыны всякий раз его разравнивали, мы боялись, что не найдем потом его могилу. Через несколько дней от горя умер отец. От очевидцев мы узнали подробности: когда Яшу и нескольких узников вывели во двор, он запел «Смело, товарищи, в ногу», его сильно избили и бросили в кузов машины.
Шаг в бессмертие
До освобождения Одессы оставалось еще долгих два года. Нина с мамой переехала к тете, потому что опасались арестов. А когда 10 апреля в город вошли подразделения Красной Армии, они пришли в комендатуру, рассказали о зверствах оккупантов, о казни партизан-подпольщиков. Им выделили нескольких бойцов, с помощью которых они отыскали тело Яши и перезахоронили на Втором Христианском кладбище. После победы партизан, в том числе Яшу Гордиенко, похоронили на Соборной площади возле школы № 121, где братья учились до войны, а в 1964 году, когда был создан мемориал Аллея Славы, было принято решение перенести останки героев в парк Шевченко, на крутой обрыв у моря.
– Я плакала, просила всех: «Оставьте его в покое!». А мама сказала: «Яша уже не принадлежит нам, он принадлежит Одессе!», – вспоминает сестра героя.
Могила одесского орленка, разведчика отряда Молодцова-Бадаева Яши Гордиенко находится первой в ряду захоронений. В тот день, когда на ней была установлена мраморная плита, тысячи одесситов пришли сюда и принесли ему цветы. Сноп цветов превышал человеческий рост!
После освобождения Одессы Нина Яковлевна вернулась в седьмой класс средней школы № 90. А вскоре ее вызвали в горком комсомола, где вручили медаль «Партизан Отечественной войны». К Яше Гордиенко интерес был очень большой: делегации пионеров, комсомольцев приезжали из всех уголков Советского Союза, Нина получала много писем, на каждое старалась дать ответ. А однажды ее пригласили на борт теплохода «Яша Гордиенко», где экипаж устроил ей теплый прием.
Из Досье «КП»
Яков Яковлевич Гордиенко родился в семье моряка. На начало войны окончил 9 классов. Был комсомольцем. С августа 1941 г. находился в отряде Молодцова-Бадаева, который формировался для проведения диверсий в тылу оккупантов. Сначала был связным «летучего отряда», базировавшегося в Одессе, затем стал его руководителем. Проявил себя с исключительной стороны как отважный и находчивый партизан. Неоднократно участвовал в боевых операциях против немецко-румынских оккупационных сил. Проявил мужество в застенках Сигуранцы и, несмотря на пытки, никого из отряда не выдал. Яков Гордиенко награжден посмертно орденом Ленина, медалями «Партизану Отечественной войны» I степени и «За оборону Одессы».
Именем Яши Гордиенко названа одна из улиц Одессы, школа, Одесский областной дворец пионеров и судно Черноморского пароходства (1964, Ильичевский СРЗ). На фасаде школы № 58 (теперь № 121), где учился Яша, есть мемориальная доска. Имя Яши носил катер, курсирующий вдоль берегов Южной Пальмиры в сезон, о юном герое на Одесской киностудии сняли фильм «Мальчишку звали капитаном», ТЮЗ поставил спектакль «Твой сын, Одесса!», увидели свет книги Бориса Поленова, Юрия Королькова, Михаила Канюка и других.
Кстати
Выдавший партизан Петр Бойко-Федорович убежал вместе с отступающими румынами 10 апреля 1944 года. Но в 1952 году румыны его выдали, он был доставлен в Москву и расстрелян как предатель Родины.
