Мишкина служба
Матушка была хитрая. Среди лесистых болот она выбрала самое сухое место, заросшее елками, березняком и мелким осинником. Медведица знала, что следы могут выдать берлогу, потому долго петляла, саженей двадцать прошла задом, сделала три прыжка и легла.
В январе в берлоге появились два крошечных, с кулак, медвежонка. Они сразу отыскали соски со сладким материнским молоком.
Как раз в это время по лесу с собакою шел лесник. Он шел «по куницу» и все поглядывал вверх, не мелькнет ли буроватая шкурка. Вдруг собака остановилась, без видимой причины гавкнула, ощетинилась и зарычала. Лесник был опытным человеком и сразу смекнул, в чем дело. Он отозвал лайку и, пятясь назад, стал делать затесы на березах и елках…
Через неделю по этим затесам охотники разыскали место, где из-под снега вилась теплая струйка пара.
Медведица слишком поздно услышала шорох. Налетели со злобным визгом собаки, и сразу же ухнул по лесу гром. Упали с елок комочки снега, поплыл над сугробами синий ружейный дым.
Над берлогой наклонился усатый охотник.
- Ого-о! Наследники есть… - Охотник разделся и завернул медвежат в полушубок.
Медвежат разлучили. Один остался у лесника, а тот, что был шустрей и проворней, ехал сначала в машине, потом самолетом, потом опять в машине и попал наконец на окраину Москвы, в Химки. Всю дорогу возле него держали бутылку с резиновой соской. Медвежонок сначала не брал соску, потом привык.
- Ну, вот и приехали, - сказал человек и развернул полушубок, - осматривайся в нашей берлоге…
НА СТЕНАХ висели оленьи рога, ружья, старый бинокль и патронташи с позеленевшими медными гильзами. Если бы медвежонок мог понимать, он догадался бы: в доме живет охотник.
Новый жилец не спрятался, не забился в печурку, где обычно спасалась кошка. Он деловито принялся изучать комнату и сразу набедокурил. Подвела скатерть - зацепилась за когтистую лапу. На пол грохнулась и разлетелась брызгами хрустальная ваза. Петрович (так звали охотника) получил ее вместе с серебряным знаком за меткую стрельбу. Дорогим призом в доме очень гордились, но откуда знать медвежонку… И охотник не рассердился. Из трех стульев и стиральной доски сделали загон возле печки.
Кормили Мишку овсяной кашей, щами, капустой, давали сахар и булки. Мишка ничем не брезговал. Усевшись, как обычно сидят на комодах плюшевые медведи, он держал булку передними лапами и старательно выковыривал зерна изюма. Иногда Петрович приносил арбуз. Мишка, как футболист, катал его по полу, с треском загонял между ножками стульев, потом прогрызал в кожуре дырку и начинал пиршество.
Больше всех потешали медвежьи проделки Галку, дочку охотника. Она не останавливала его, а когда слишком уж он расходился, применяла ей одной известное средство. Мишка неизвестно почему панически боялся бумажного шороха. Галка брала газету, и Мишка тут же скрывался за свою загородку. Особый интерес проявил Мишка к подушке. Он распорол ее и долго искал что-то в перьях. В тот же день на Мишку одели ошейник и посадили на цепь во дворе.
Это был совсем другой мир, и Мишка сразу оценил его преимущества. Во-первых, бочка. Бочка даже и без воды - прекрасная для забав штука. Но в бочке была вода. Мишка сначала запустил в теплую воду лапу, потом нырнул. За этой процедурой с любопытством наблюдали из своей будки хозяин двора - кобель Жук и соседняя кошка Мальва, шмыгнувшая от страха на дерево.
Мальве, однако, недолго пришлось сидеть наверху. Мишка подошел к дереву и ловко, будто всегда только этим и занимался, полез на рябину. Но воевать Мишка не собирался, на рябине пучками висели оранжевые ягоды…
К зиме Мишке выстроили сарайчик с теплой крышей и чистым полом. Но с первыми же морозами он переделал постройку по своему усмотрению: взломал пол и долго, как землекоп, вышвыривал наружу красную глину. Петрович принес во двор охапку душистого сена. Мишка тотчас же устроил в подпольной яме постель, улегся, но не уснул, как это сделали бы его лесные родственники.
Однажды вечером в доме собрались охотники. Продолжая начатый разговор, осветили фонариком Мишкино логово.
- О-о!.. Матерый…
- Ну, Михайло, хватит даром харчи изводить. Пора начинать службу, - сказал Петрович и, как всегда, пощекотал Мишку.
СЛУЖБА началась в воскресенье. У палисадника остановилась машина. Петрович наклонно положил две доски и оттолкнул Мишку в кузов.
В этот же час с разных концов Москвы и Подмосковья в поездах и автобусах на маленькую лесную станцию спешили охотники. У каждого на поводке повизгивала собака.
На поляне между двух березок натянули крепкую проволоку. Петрович надел на нее кольцо Мишкиной цепи и вместе с сухоньким старичком в непомерно больших подшитых валенках стал разматывать катушку с пестрыми, пахнущими краской флажками.
Поляна приняла праздничный вид. Яркими пятнами трепетали флажки над сугробами. На краю пестрого круга курили и вполголоса переговаривались охотники. Обнюхивали друг друга и скалили зубы собаки.
Охотников встречал старичок в подшитых валенках и скроенной из шинели куртке. Старик был важен, как фельдмаршал.
- Руководитель травли, - представлялся он каждому, доставая огрызок карандаша и тетрадку.
Регистрация кончилась, не спеша старичок топтал для себя место у проволоки, победно огляделся, все ли готово, выкрикнул первую фамилию и на минуту замер с поднятой рукою…
- Давай! - крикнул он наконец очень значительно.
Послышался хриплый лай, и сразу к березкам выскочили две пестрые лайки.
Мишка не ожидал предательства. Два пестрых существа были очень похожи на добродушного Жука со двора, и ему захотелось поиграть. Он поднял лапу, но одна из собак взвизгнула и вцепилась ему в бедро. Мишка обиженно рявкнул. Собака кубарем отскочила, а через секунду снова висела на медвежьем боку.
- Давай! Давай!.. - кричали со всех сторон.
Мишка поискал глазами Петровича и, растерявшись, побежал к нему, но проволока не пустила.
- Давай!..
Клочьями полетела медвежья шерсть. И только теперь Мишка вспомнил про когти. Он извернулся, махнул лапой, и пестрая сука с визгом покатилась в сугроб…
- Будут работать, - одобрительно сказал старичок о собаках.
Теперь Мишка знал, что ему делать. Громыхая цепью, он крутился на месте, рычал, и новый нападающий - желтый кобель, погавкав, так и не решился отведать медвежьей шерсти.
А потом опять пошли: пестрые, желтые, черные… Мишка уже не различал цвета. Глаза у него налились кровью и слезились. Поземкой крутился снег на поляне. Собачий визг тонул в пушистой медвежьей шубе…
ТАК БЫЛО в первое воскресенье. А ровно через неделю, утром, опять подъехал грузовик к дому. Петрович потрепал Мишкин загривок и подтолкнул по доскам в кузов.
- На службу, Мишка, на службу…
Опять в поездах и на автобусах ехали люди с собаками. С серьезным видом вели они разговор о медвежьей охоте. Давали оценки собакам:
- Будет работать…
И хотя все хорошо понимали, что медведя могут встретить только в зверинце, все же всерьез говорили о медвежьих охотах, прикидывали, какие из собак завоюют дипломы, растаскивая на зубах Мишкину шубу.
Мишка, конечно, не знал об этих человеческих слабостях. Он скоро привык к своему положению. Каждое воскресенье собаки были одни и те же. Мишка хорошо помнил трусливых. Когда они выбегали, он ложился на спину и презрительно, не обращая внимания на громкий лай, катался по снегу. Но было у него шесть или семь настоящих врагов, которых он боялся и чувствовал издали.
Особенно страшной была Пурга, большая пестрая сука с черными метками над глазами. Вместе с ней на поляну выбегал и хозяин, низенький человек в старой дохе и заячьей шапке. Он не пропускал ни одного воскресенья. Он гордился Пургой и хотел, чтобы все видели, какая это собака. Пурга нападала сзади. Мишка вертелся волчком, но никогда не доставал ее лапой: она же кусала больно и часто. Почти рядом с собакой, раскрылив полы дохи, метался хозяин.
В азарте он почти всегда терял шапку и что есть мочи кричал:
- Хватай, хватай!..
Пурга хватала, но ему было мало. И только если на снегу появлялись красные пятна, низенький человек разыскивал шапку и дрожащей рукой ловил Пургу за ошейник.
- До крови! Понимаете, кровь! - И уходил с таким видом, будто это ему удалось укусить медведя до крови.
НЕДЕЛЮ Мишка отлеживается в подземелье, зализывает царапины и укусы. По-прежнему из столовой приносят ему ведро сытного месива, а в воскресенье подъезжает к калитке машина.
- Мишка! На службу… - говорит Петрович.
И странное дело, Мишка с радостью, не дожидаясь, когда положат доски, прыгает в кузов.
Пока развешивают флажки и старичок «медвежатник» выводит в тетрадке собачьи клички, Мишка обнюхивает кусты, раскапывает снег. Иногда под корою у пней находит он белые замерзшие личинки. Полакомившись, он обязательно лезет на старый дуб, к которому привязана проволока, и сверху разглядывает молодой ельник, что растет за поляной. Большой лес начинается за этими елками. Оттуда в оттепель ветер приносит незнакомые дразнящие запахи…
Люди не знают об этих запахах. Люди не знают, что ради белых личинок и тревожных, сладких запахов Мишка охотно прыгает в кузов по воскресеньям…
Фото автора.
