Зеленый дым
За день под водой скрылся выгон с плетнями и остатками почерневшего сена. Берег отступал и уже приготовился отдать половодью лесную избёнку с палисадником, старыми санями и белыми курами во дворе. В воде у ветлы стояла деревянная рейка. Последний раз она показала нам цифру 100 и скрылась. Лесник сел в лодку и перенёс рейку на край воды.
А утром речная пойма запылала пожаром. Загорелась сначала полоса неба, потом вершины бронзовых сосен, потом красным, розовым светом загорелась вода. И пошёл дым. Зеленый пахучий дым клубился над самой водой. И вставало солнце - из дыма.
Ещё вчера всё было иначе. Лес стоял тёмно-сиреневый, строгий. За одну тёплую ночь на затопленных вётлах лопнули почки. Прозрачная зелень пошла над водою клубами.
Летают пчёлы в дыму. Дрозд и зяблик повернули головы к солнцу и славят зелёное половодье. Два журавля летят низко над лесом, потом взмывают и кружатся, кружатся. Лес гудит пчелиными крыльями, птичьими голосами.
Три человека без шапок стоят у воды и молчат. Лодка привязана к сухому облезлому дереву. Берёмся за вёсла. Зелёный дым плывёт нам навстречу.
Две лодки. Одна - моторная, другая - маленький челнок - привязана сзади моторной. Цель экспедиции: поглядеть, как живётся зверью. Плывём вровень с ветками вязов, осин, дубов, поддеваем вёслами размокшие сорочьи гнёзда. Водяная крыса испуганно прыгнула с ветки, поплыла и юркнула в птичий домик. На упавшем, похожем на чёрного крокодила, стволе ольхи ещё одна крыса, а рядом колечком свернулся уж. И ещё два ужа. Подняли головы, провожают нас взглядом, на всякий случай показывают раздвоенные быстрые языки.
Скоро мы убедились: на моторке увидишь только ужей. Оставляем большую лодку и плывём в маленьком челночке. Тихо скользит лодчонка между стволами ольхи. Летит пух от коричневых шишек рогоза. Тревожно кричит канюк. Чёрный потонувший ольховник кажется сказочным древним лесом. Кажется, повали в воду деревья - и сразу начнёт зарождаться каменный уголь. По мутной воде перед лодкой то и дело разбегаются стрелки. Поднимаем вопросительно брови.
- Рыба, рыба… - шепчет егерь.
Из Хопра и заповедных озёр рыба вышла на мелководье, гуляет по лужкам и опушкам, где летом пасутся олени, мечет в потеплевшую воду икру. Тут, в мутной воде, легче всего поймать загулявшую рыбу. Тут браконьеры чаще всего ставят сети. Тут легче всего и накрыть браконьеров. Тихо плывёт челночок, даже капли с весла не уронит…
- Смотрите…
На жёлтом песке - следы, будто валенком прочертили. Черепахи ходят в разведку. Прогреется песок - вся бронированная армия полезет на берег. Роет черепаха яму в песке. Аккуратно одно за другим кладет яйца. Польёт кладку водой с панциря, примнёт песок и опять на бревно - греться. Черепахам и невдомёк: в это самое время на берегу лисица роет песок. Но, конечно, не все яйца находит лисица. В сентябре из песка в воду поползут странные существа ростом не более трёх копеек. Так пополняется армия черепах.
Покидаем ольховник и просекой, похожей сейчас на строгий канал, плывём к Сосновому озеру. То и дело с шумом взлетают утки. На всплывшей куче валежника замечаем яйцо. Утиное. Гнезда нет. Обронила утка яйцо.
Сороки, нагнувшись с веток, усердно ищут что-то в плывущем мусоре. Ещё ниже, на самом мусоре, дёргает хвостиком трясогузка. А вверху над зелёным дымом летает странная птица. Плавно поднимается вверх, потом круто падает. И, когда падает, блеет барашком. Это бекас. У птицы нет голоса. Барашком блеют тугие перья хвоста.
Ещё три взмаха веслом, и егерь подносит палец к губам. Сосновое озеро. Бобровое царство.
Осенью егерь сложил вдоль озёрного берега плотики из крупного хвороста. Сейчас плотики всплыли. Для бобров они стали чем-то вроде спасательной станции. Первый плотик. Не дышим. Бобриха и два годовалых бобрёнка. Бобрята лежат, как дети. Раскинули лапы. Один подставил солнышку брюхо и, кажется, вот-вот начнёт всхрапывать. Бобриха лежит с краю плота. Делаем поворот, выбираем место для съёмки. Щелчок. Для бобров этот звук показался, наверное, пушечным выстрелом: бобрята сразу же плюхнулись в воду, бобриха задержалась на полсекунды. Зато теперь мы услышали настоящую канонаду - бобриха ударила по воде широким, как наше весло, хвостом. И сразу со всем сторон, с плотиков - бух! Это сигнал по бобровому царству: опасность!
А КАКОВО барсукам, оленям, лосям, енотам, куницам, лисицам, зайцам, ежам? Лес залило, а вокруг леса - поля. Гудят тракторы, ходят люди. Есть в лесу высокое заросшее дубами и осинами место. В любую воду тут остается сухой островок. Любой зверь в первый же год жизни находит это сухое место. И каждую весну, когда плывёт над водою зелёный дым, звери живут на острове дружной колонией.
…Лодка около острова пополнилась пассажиром: с пенька сняли отрезанную от всего мира беременную ежиху. Ежиха сначала свернулась в колючий шар. Но голод не тётка. Плавленый сыр, положенный рядом, заставил ежиху высунуть нос. Поела, поискала, где спрятаться. По душе ежихе пришлось место рядом с канистрой бензина. Наше появленье на острове сразу заметили. Самым первым, наверное, заметил лось. Он с настороженным любопытством наблюдал из осинника, как мы, хлюпая сапогами, тащили лодки по мелководью, как несли в берете ежиху и рюкзаки с черепахами. Опрометчиво закурили, и этот запах, как видно, больше всего напугал зверя. Тут мы его и увидели. Он бежал против солнца по мелкой воде. Огромный зверь. Длинные ноги вышибали брызги белого серебра. И сразу в лесу послышался свист. Свистела пятнистая олениха. Остров насторожился. На поляну выскочило большое стадо оленей - отдельно самки, отдельно рогатые женихи. Страх подгоняет - бегите! Любопытство держит на месте. Самки кинулись в чащу. Самцы застыли и не меняют позы. Один держит поднятой переднюю ногу, другой круто назад заломил голову. У трёх из восьми по одному только ветвистому рогу. Начало мая - самое время терять рога. К осени вырастут новые. А теперь не потерять бы ещё и голову. Свист - и на поляне остались только следы, жухлые листья и синие звёзды подснежников.
Вздрагивая от хруста веток под сапогами, идём по обетованной суше…
Ходим по острову… Заяц проковылял. Куница прошла по веткам. Ещё одно стадо оленей. Гнездо орлана-белохвоста, огромное, на огромном дубу. Большой, в человеческий рост, муравейник. На каждой поляне - обязательно журавли. Каждый год в заповедник возвращается более сотни крупных заметных птиц. Сейчас они разбились на пары. Мы замерли: может, придется увидеть знаменитые журавлиные танцы? Нет, осторожные птицы заметили нас. Разбегаются, полетели…
К вечеру мы нашли оленьи рога, правда, вместе с белым оленьим черепом - в лесной драке погиб великан или свалили оленя снег и морозы? На самый нос ставим в лодку рога, берёмся за вёсла. Объезжаем остров кругом, внимательно смотрим, нет ли следа браконьеров, и берём курс на лесную избушку. Кричат журавли. Журчит на быстринах вода. В одном месте поднимаем вёсла и замираем.
- Соловей?
- Соловей.
ИОПЯТЬ было утро с зелёным дымом. Мы сломили прутики вербы. Вчера листочки были с ноготь мизинца, сегодня - с ноготь большого пальца. На сухом дереве на том же суку сидел дятел. Вода замерла на высокой отметке и, кажется, приготовилась отступать. Мальчишки картузами ловили майских жуков. Посреди двора на старых санях мы укладывали рюкзаки. Ежиху выпустили. Она проворно побежала в канаву, но встретила вдруг незнакомого чёрного зверя. Зверь замяукал, ежиха фыркнула. Оба смутились и кинулись в разные стороны.
Минут через пять ежиху мы вновь обнаружили. Никого не страшась, она лакала из блюдечка молоко. Озадаченный кот наблюдал за этим процессом с верхушки плетня. Молоко приготовлено было ему, но незнакомец был так необычен, так нахален и страшен, что кот не попробовал даже его прогонять.
Присели перед дорогой. Старались запомнить звуки. Шмель. Лошадь жуёт старое сено. Трактор за лесом. Синица. Дрозд. Зяблик. Самолёт. Плеск рыбы. Чьи-то шаги по листьям. Пчела. Журавли. Голос: «Стёпа, тебе письмо…» Не перечесть звуков. Самый сильный - гудение трактора и соловей. У самой воды за сараем, в молодой зелени пел соловей.
РАССКАЖЕМ читателю откровенную правду. Зима в минувшем году стояла суровая. Везде ожидали большие разливы воды. Наблюдать половодье всегда интересно. Но в этот раз весенний разлив был небольшим. Пришлось вспоминать, какими разливы были раньше и как одолевали высокие воды животные.
