Лев ТОЛСТОЙ, начальник Службы охраны в Крыму 9-го управления КГБ СССР: «Михаил Горбачев во время путча купался и смотрел телевизор»
В этот день группа высших руководителей страны во главе с вице-президентом Янаевым объявила, что президент СССР Михаил Горбачев заболел в Форосе на госдаче «Заря» и власть переходит Государственному комитету по чрезвычайному положению. То есть страна держит курс на коммунизм и полное единение. В Москву ввели танки, а Горбачева заперли в Форосе. Но заговорщики выглядели настолько неубедительными и были так нерешительны, что люди вышли на улицы. Их возглавил будущий президент России Борис Ельцин, и путчистам пришлось искать спасения в Крыму, где они просили прощения у первого и, как оказалось, последнего президента СССР. Великой страны не стало, братские народы разбежались по своим углам - теперь странам.
«ВСЯ СВЯЗЬ НА ОБЪЕКТЕ БУДЕТ ОТКЛЮЧЕНА!»
Версий тех событий много, еще больше - трактовок. Особенно на тему, что происходило во время ГКЧП в Форосе. Будучи в тот момент начальником Службы охраны в Крыму, Лев Толстой был одним из немногих реальных свидетелей того, как проходило заточение президента СССР на госдаче «Заря».
- В 1991 году Михаил Сергеевич с женой, дочерью и зятем приехал на дачу, как обычно, в конце июля, - рассказывает Лев Толстой. - С территории дачи почти не выезжал и редко кого принимал. Купался в море, гулял по терренкурам и горам. А 19 августа собирался лететь в Москву на подписание Союзного договора, который давал республикам больше автономии. За два дня до вылета мне позвонил начальник специального эксплуатационно-технического управления КГБ Вячеслав Генералов. Спросил, как погода, море. Сообщил, что завтра прилетит сопровождать президента в Москву. Но прилетели те, кого вовсе не ждали: начальник 9-го управления КГБ генерал-лейтенант Юрий Плеханов, член Политбюро Шенин, Болдин, Бакланов и генерал Варенников. Они посовещались, а через полчаса Генералов вызвал меня: «К 16.00 колонна должна быть на «Заре». Вся связь на объекте будет отключена!» В КГБ приказы не обсуждаются. В 16.05 на «Заре» отключили телефоны. Дежурную часть, КПП и гаражи со спецмашинами взяли под охрану приехавшие московские сотрудники, а руководство охраной принял на себя Генералов. Только ему и заместителю начальника Управления правительственной связи Грушко теперь разрешалось пользоваться телефоном ВЧ-связи. Въезд и выезд из «Зари» с этого момента был запрещен. Варенников, Шенин, Болдин и Бакланов пошли на прием к президенту…
О чем говорили на встрече, они молчат до сих пор, но вечером Толстой отвез их и начальника личной охраны Горбачева Владимира Медведева на аэродром. А на следующее утро, 19 августа, члены новосозданного ГКЧП объявили в стране чрезвычайное положение. Весь мир заговорил о путче и заточении советского президента в Форосе.
ПРЕЗИДЕНТ ПРОСИЛ ВЫЗВАТЬ ДОКТОРА
|
- Утром на «Заре» произошла очередная смена обслуживающего персонала, который потом в течение трех дней не сменялся. И жизнь пошла в прежнем ритме, - продолжает генерал-майор. - Горбачев с семьей выходил на пляж. Купались. Питались, как и в допутчевские дни. Только раз одна сестра-хозяйка спросила: «А как обслуживать?» На что я ответил: «Горбачева еще не сняли, так и обслуживайте его как президента!» Больше ко мне никто с вопросами не обращался. Хотя и у меня самого их было предостаточно. Трое суток - и ни ответа ни привета. Впрочем, то, что видели в те дни миллионы телезрителей, смотрели и в Форосе. Найденный на чердаке старенький радиоприемник, благодаря которому Горбачев узнал о происходящем, - выдумка, которую кто-то вложил в уста Михаила Сергеевича.
Усилители отключили, но мы и с комнатной антенной ловили первый канал и видели и танки в Москве, и баррикады у Белого дома. А у Горбачева техника мощнее нашей стояла. В главный дом завезли японские телевизоры и недавно появившиеся музыкальные центры. Время шло, а зависшая над Форосом и его обитателями неопределенность и размеренный ритм жизни государственной дачи создавали впечатление, что ГКЧП случилось «не у нас и не с нами».
Президент же, кроме как с родными и личной охраной, ни с кем больше не общался. Лишь раз передал пять просьб. Помню две из них. Президент просил включить связь и вызвать доктора. Медики часто навещали Горбачева, и просьбе никто не удивился.
- За Лиевым, светилом мануальной терапии, давним лекарем Горбачева еще по Северному Кавказу, я с водителем поехал в санаторий «Зори России», - вспоминает наш собеседник. - После путча вышла статья о том, как около 20 сотрудников КГБ гонялись за ним по пляжу и со зверскими лицами пытались усадить в машину. Все было иначе. Минут 40 я ждал возвращения Лиева с пляжа, а потом сказал ему, что президент ждет и необходимо собирать вещи, так как его выпустят с «Зари» только после того, как закончатся события. На что он ответил: «Знаете, сейчас Михаилу Сергеевичу уже лучше. Я не поеду». Тогда я развернулся и уехал.
«О ГЕРОЙСТВЕ РУЦКОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ И РЕЧИ»
21 августа Толстому приказали встречать членов Государственной комиссии по чрезвычайному положению. Самолет с министром обороны Язовым, председателем КГБ Крючковым, председателем Верховного Совета Лукьяновым, членами Политбюро Ивашко и Баклановым коснулся крымской земли после полудня. Следом летел Руцкой, но его ждать не стали. Члены ГКЧП были настолько спокойны, что, казалось, баррикад у Белого дома не было вовсе. На «Заре» гостей поместили в служебный дом, где они дожидались приема Горбачева.
- После их приезда президент потребовал включения связи, - продолжает Толстой. - Тогда они и занервничали. Язов схватился за голову: «Старый дурак, куда я влез!»
Хотя еще утром всем, кто был на «Заре» и знал обстановку, стало ясно из теленовостей, что путч провален. Поэтому к приезду гэкачепистов некоторые московские сотрудники охраны схватили автоматы, окружили главное здание и устроили показуху: как они защищают президента. Об этом они потом наперебой рассказывали на следствии. И тем разительно отличались от работавших на «Заре» крымчан, которые за все время путча не разбежались, а четко выполняли свои обязанности.
- В той ситуации это была весомая моральная поддержка со стороны подчиненных, - вспоминает Лев Николаевич. - Они и на допросах потом рассказывали, как было на самом деле - ореол героев никто на себя не вешал.
Тем временем на «Зарю» привезли Руцкого, Силаева и Бакатина. Их Лев Толстой отвел в дом, где жил Горбачев.
- Говорят, Руцкому принадлежат лавры освободителя Горбачева.
- О его геройстве не может быть и речи. Автоматчиков, которые приехали с Руцким, закрыли в кинозале административного дома. Это были не действующие офицеры, а, по-моему, преподаватели Высшего пожарного училища. Даже автоматы держали неумело, словно пожарные стволы.
Ожидание затянулось на несколько часов. Члены ГКЧП по-прежнему сидели в служебном доме, а президент совещался с командой Руцкого. Ближе к вечеру Толстой получил приказ готовить отъезд колонны президента на аэродром. Вскоре самолеты уже поднимались в небо, беря курс на замершую в томительном ожидании развязки крымских событий Москву.
БЫЛО ДЕЛО
В 57-м антипартийную группировку смели за несколько часов
- 29 июня 1957 года в Кремле шло заседание Президиума ЦК КПСС, я заступил в караул и сразу понял, что происходит что-то серьезное, - говорит Лев Толстой (в тот год он служил помощником начальника караула Кремлевского полка). - Посты усилили. Временно отменили 10-й параграф инструкции караульной службы, согласно которому существовал список тех, кто мог свободно входить и выходить из Кремля. Теперь все вне зависимости от ранга могли это сделать только по особому распоряжению председателя КГБ или коменданта Кремля. Но длилось это несколько часов, после чего стало известно о смещении антипартийной группировки, которая пыталась убрать с поста первого секретаря ЦК КПСС Никиту Хрущева.
ДОСЬЕ «КП»
Лев Николаевич Толстой - правнучатый племянник великого писателя, генерал-майор. Окончил Суворовское училище, Московское военное училище кремлевских курсантов. Службу в КГБ начал в 1956 году. За 39 лет прошел путь от помощника начальника караула Кремлевского полка до начальника Службы охраны в Крыму 9-го управления КГБ СССР. На пенсии. Женат. Вырастил трех сыновей, дочь. Подрастают семь внуков.
