Пивная для ос
ХОТЯ БЫ раз в жизни каждый человек видел ос и хорошо знает их нрав. Особой свирепостью отличаются крупные осы шершни. «Это сущие корсары», - писал знаменитый натуралист Брэм.
Я в этом убедился в детстве, приняв шершней за пчёл. Было это в лесу. Мы пришли за дровами и возле тропинки в орешнике заметили норку, из которой с гулом, как пули, вылетали чёрные в жёлтых полосках и пятнах резвые существа. «Наверное, там мёд», - решила наша компания.
Что пчёлы жалят, я знал. Вытряхнув еду из мешочка, палочкой проделал в нём дырки для глаз и, надев этот «защитный шлем» на голову, стал сучком разрывать землю и почти сразу услышал два звука: свирепое жужжанье «владельцев мёда» и топот убегавших друзей. Я же бежать не мог, оттого что «глазницы» на мешке сдвинулись, и я, ничего не видя, срывал с головы сомнительную защиту. Короткого промедленья было довольно, чтобы парочка «пчёл» всадила в плечо и спину мне ядовитые жала. Только самолюбие по
мешало закричать благим матом от наказания за беспечность.
Рассказав дома взрослым, как пытались мы завладеть «земляным мёдом», поняли, потревожили мы не пчёл, а ос, причем самых крупных из них - шершней.
Позже узнал: шершни, как и все осы, соты свои, в отличие от пчёл, делают не из воска, а из бумаги. Обгрызая молодую кору ясеней и берёз, шершни тщательно её пережёвывают и, разбавляя слюной, клеят рыхлую бумажную массу буроватого цвета. И соты, и «рубашка», их покрывающая, сработаны из жёваной древесины.
Обнаружить строения шершней можно в земле, в древесном дупле, на чердаке дома. Они бывают величиною с кулак, с человеческую голову, а в Берлинском музее естественной истории я видел постройку величиной с тумбочку. Какой-то крестьянин, понимая, что перед ним нечто особое, выпилил в крыше стропило и вместе с ним бережно доставил гнездо в музей. Как сообщала этикетка на экспонате, дело было зимой, и этот бумажный замок шершни уже покинули. Такой постройкой летом завладеть было бы невозможно.
ШЕРШНИ в Европе и Азии живут повсюду. Их несколько разновидностей, и не всегда можно этих ос различить. Но всех объединяет свирепость. Гнезда шершней люди издавна стараются обойти. И эти большие осы, начав род свой весною, с первых яичек, отложенных самкой в несколько ячеек, стремительно размножаются, превращаясь из яичек в личинки, потом в куколки, и через четыре недели молодое воинство уже летит за добычей, чтобы кормить растущий расплод.
Корм для молоди сытный: разжёванные разные насекомые и обязательно пчёлы. По этой причине шершни любят селиться вблизи пасек и бортей. В Индии на склоне гор, где жил русский художник Рерих, я, кое-как объясняясь, обходил с немолодым босоногим пасечником его хозяйство, состоявшее из похожих на небольшие чемоданчики ульев. Пришло в голову мне спросить: а живут ли где близко шершни? Для этого пришлось нарисовать кое-что на бумажке. Пасечник понял сразу, о чём идет речь, и повел к высокому дереву, росшему в сотне шагов от ульев. На нём я увидел постройку шершней, больше того, заметил, как полосатый корсар прямо в воздухе сбил пчелу, летевшую в улей, и опустился за нею в траву. Пасечники всюду шершней не любят. Смуглый же пчеловод тут, на краю Гималаев, почему-то не считал нужным воевать с хищниками, а я не мог, беседуя с помощью жестов, разузнать: почему? Может быть, это свойство людей в Индии - бережно относиться ко всему живому.
У сбитой пчелы шершни немедленно отгрызают ноги и крылья и начинают тщательно пережёвывать мякоть. «Мясо в меду», так можно назвать «котлетки», которые шершни приносят в гнездо и делят между личинками. Сами взрослые шершни, не переставая быть мясоедами, много едят и сладостей, посещая цветы, созревшие фрукты и ягоды.
Несколько лет назад, работая в пансионате «Малеевка», я, собравшись в Москву, оставил на подоконнике своей кельи два спелых румяных яблока. Вернувшись, я рот разинул от удивленья: от яблок остались лишь оболочки, не потерявшие форму, а внутренность яблок была съедена шершнями, продолжавшими сладостный пир.
ОБИЛИЕ ос всегда наблюдается в жаркое лето. Их видишь на рынках, где продают мёд, фрукты и дыни, они залетают на запах плодов в жилища, едят созревшие груши и яблоки прямо на ветках.
Минувшее сухое и жаркое лето было неблагоприятным для многих растений, но урожай яблок повсюду велик. Во время лесных пожаров на рязанской Мещёре мы с другом Иваном Павловичем Назаровым оказались в глухой деревеньке и остались в ней ночевать. В затянутое марлей окошко долетали звуки падавших зрелых яблок.
А утром мы обнаружили в саду пир больших ос. Их было много, и много яблок почато было жадными едоками. Некоторые яблоки напоминали домишки без окон, но с широкой дверью и просторным тёмным пространством внутри. То и дело возле них появлялись осы и с лёту скрывались в яблочной оболочке. Вылетал один - появлялся другой. Я сунул мизинец в дупло и облизал его. За ночь на донышке оболочки собрался сок, и осам это похожее на бражку питьё, видимо, нравилось. «Пивная для ос!» - с этим весёлым возгласом с Иваном Павловичем мы взялись за фотокамеры.
Съёмка была азартной. Сразу мы увеличили свои шансы, убрав с дерева все початые яблоки, оставив одно с самой широкой «дверью». Но тут же обнаружили и помеху: осы с лёту скрывались в яблочной пещерке - снимки не получались. Но был способ заставить ос задержаться на поверхности яблока. В нутро дупла мы вдули щепотку пыли, а на яблоко капнули с ложечки мёду. И сразу дело пошло на лад. Надо было выбирать лишь позу любившей сладость осы.
Наше присутствие ос нисколько не беспокоило. Они дрались только между собой за право первой «сесть за стол». А мы всё это, вооружившись подходящими объективами, снимали, снимали. Дело требовало терпенья, поскольку осы действовали сообразно своим интересам, а не нашим.
Как и у пчёл, у ос, видно, есть какой-то способ сообщать друг другу, куда лететь за едою. Минут через двадцать по моей кепке, на которую шутник Иван Павлович травинкой перенёс каплю мёда, ползали осы. Свирепость их, как видно, проявляется главным образом возле гнезда.
СВИРЕПОСТЬ ос вполне объяснима. За шесть месяцев тёплого времени они, начиная с первых яичек, отложенных перезимовавшей в какой-нибудь норке под листьями самкой, вырастают в большое семейство. И вместе с ним растёт и постройка. Продолжая плодиться, шершни её наращивают. По человеческим меркам это почти небоскрёб. Ячейки в этих хоромах похожи на зонтики, нанизанные на стержень в середине. Иногда в гнезде шершней бывает шесть таких зонтиков-этажей, прикрытых бумажным футляром. Всё это надо беречь от врагов, например, птиц осоедов.
С приходом холодов все населенье постройки ос летающих и пребывающих еще в фазе личинок гибнет. Остаются жить только несколько оплодотворённых самок, чтобы, перезимовав где-нибудь, весной начать всё сначала: десяток первых яичек, рост семейства, потребность в корме для молоди и пропитания взрослых. Таков круг жизни свирепых существ, оставляющих на память о своем пребывании бумажные хоромы на чердаках, в ульях, скворечнях, на деревьях и в норах.
На Венской выставке в 1873 году какой-то фабрикант, производивший бумагу, выставил перед своим павильоном осиное гнездо. Это было выразительное свидетельство: осы умели производить бумагу за миллионы лет до того, как человек появился на земной тверди, и, конечно, до того, как научился писать.
Полный архив рубрики «Окно в природу» по адресу: http://kp.ru/daily/rubric/okno
Фото автора.
