Женщине, отомстившей врачу за смерть дочери, дали два с половиной года
30-летняя терапевт из Вознесенска (городок возле Николаева) Оксана Левченко пришла на заседание в больших темных очках. В тот роковой июльский день ей повезло: соседка увидела, как Оксане какая-то женщина плеснула в лицо кислотой, и кинулась на помощь - промывала лицо несчастной водой из шланга, пока скорая не приехала. Ожоги лица уже зажили, и со стороны Оксана выглядит неплохо. Но вот под очками скрыто самое страшное: кислота выела молодой женщине один глаз полностью, а второй все это время пытаются спасти в одесском институте Филатова. Впереди еще несколько сложных операций, но специалисты никаких гарантий не дают - слишком уж глубокие повреждения получила пациентка. Так что в суде Оксане Левченко было не до сантиментов. Она сразу заявила, что прощать обидчицу не намерена и требует для нее максимального срока - 8 лет тюрьмы - плюс возместить 212 тысяч гривен ущерба.
Слезы раскаяния, которыми заливалась 53-летняя Антонина Корецкая, свершившая с горя свое кислотное правосудие, Оксану не тронули.
Кислотный самосуд
Единственную дочь Юлю Антонина похоронила семь лет назад. Девушке было всего 19 лет, училась в Киевской академии МВД. Новый 2005 год встречала на Майдане, где как раз бушевала Оранжевая революция. Тогда и простудилась. Но болеть ведь нельзя было - экзамены, учеба, а девочка она была волевая, на какое-то там недомогание внимания не обращала. Как-то подлечивала себя. Совсем уж прижало на майские праздники, и Юля поехала домой.
- Вызвали терапевта. Той бы нормально осмотреть Юлю да отправить срочно в больницу, а она - мол, ничего страшного не вижу, попейте дома таблетки, - рассказывает подруга умершей Юли Алина. - Несколько драгоценных дней потеряли. Потом еще была целая эпопея с больницей: ее ведь принимать не хотели - праздники же.
Спохватились, когда девушка стала задыхаться. Глянули на рентген и ахнули - запущенное воспаление легких.
Юлю отправили в соседний Николаев. Но там лишь развели руками: "Привези вы ее хотя бы дня три назад - можно было спасти, а так - надежда только на чудо". Увы, чуда не произошло…
Все последующие годы безутешная мать жила одной целью: добиться справедливого наказания для врачей, которые вовремя не заметили воспаления и не вылечили Юлю. Ее стараниями в отношении персонала больницы было возбуждено уголовное дело, началось следствие. Но вскоре оно забуксовало, а потом и вовсе заглохло.
От безысходности Антонина Корецкая купила на базаре кислоту - самую крепкую, какую нашла, и пошла к дому Оксаны Левченко…
Месть не принесла облегчения
Обвинителя и адвокатов подсудимая слушала, молча вытирая слезы, а когда ей дали слово - разрыдалась. Раскаиваться в том, что натворила, Антонина начала еще тогда, когда глядела на кричащую от боли Оксану. Помочь ей не пыталась, сбежать - тоже. Стояла и смотрела. Уже в милиции сквозь слезы обо всем рассказала: как дочь хоронила, как пороги райотделов обивала - заявления да жалобы писала, как надеялась, что виновных накажут, и как потом решилась на месть. Вот и на суде все это вспомнила.
|
- Мне из милиции позвонили, - сквозь слезы начала она. - Сказали: "Извините, не можем доказать. Дело будем закрывать". И в конце месяца, перед Юлечкиным днем рождения, пошла на кладбище - я всегда с ней разговариваю, обещаю, что все докажу. А тут единственный раз просто молчала. Нечего мне было ей сказать. Стало стыдно и горько, и я убежала домой.
В тот момент женщина задыхалась от ненависти и считала справедливым свой приговор: мол, из-за нерадивого терапевта я больше не вижу свою дочь, так пусть и она не будет видеть свою (у Оксаны растет 10-летняя девочка). Однако месть не принесла облегчения.
- За последние месяцы Антонина совсем сдала, - говорит соседка Корецкой Ольга. - Она ведь думала, отомстит этой врачихе и легче жить станет. Не стало. Еще больше себя грызть начала. Раньше - за то, что дочь не уберегла, не настояла, чтобы в Киеве лечилась. А теперь и за то, что молодой женщине жизнь сломала. Юленьку ведь все равно уже не вернуть.
|
Раскаяние подействовало
К слову, именно из-за искреннего раскаяния Корецкую не стали заключать под стражу и отпустили под подписку о невыезде - боялись, как бы она что с собой не сделала. Вот и суд ей поверил. А может, приняли во внимание то, что Антонина - инвалид, состоит на учете в областном онкодинспансере. Приговор ей вынесли на удивление мягкий - два с половиной года лишения свободы и 92 тысячи гривен компенсации пострадавшей.
- Материальный ущерб мы возместим, а моральный - по возможности… - всхлипывая, сказала Антонина. - Но с дочерью… С дочерью меня не разлучайте.
Адвокат Корецкой вердикт назвала слишком суровым и намерена добиваться условного срока. Готовит апелляцию и защита Оксаны Левченко.
- Я возмущена решением суда, - сказала Оксана. - Понимаете, без зрения очень тяжело жить. Меня лишили возможности трудиться, воспитывать и содержать моего ребенка (женщина одна растит дочку. - Прим. авт.). Эту травму невозможно оценить никакими деньгами. Поэтому я считаю, что человек, искалечивший мою жизнь, должен понести максимально суровое наказание.
По закону апелляции можно подавать в течение 10 дней после оглашения приговора. Но Антонину из зала суда уже вывели в наручниках. Где она будет отбывать наказание, пока неизвестно. Дома у нее остались муж и сын.
ОФИЦИАЛЬНО
Врачебная ошибка была
В Вознесенской районной больнице уверяют: в смерти девушки вины их врачей нет, она, дескать, сама виновата, что болезнь запустила. Между тем комиссия, расследовавшая гибель Юли Корецкой, посчитала иначе: "Имела место врачебная ошибка. Медики недооценили выраженную негативную динамику заболевания, не приняли меры..." Но до суда дело об этой самой ошибке почему-то не дошло.
В прокуратуре предполагают: причина в том, что следствие не смогло установить, чья именно ошибка стала фатальной - лечащего врача девушки (Оксаны Левченко), семейного доктора, бригады скорой помощи или дежурного врача, который консультировал родных умирающей Юли по телефону.
- Мы работали по всем этим направлениям, - говорят в Вознесенской межрайонной прокуратуре. - Потом дело передали в горуправление милиции. Что с ним случилось дальше - не знаем.
