Десятилетие боли
За два дня до печального юбилея самого крупного в истории человечества теракта в Нью-Йорке опять объявили об угрозе террористической опасности.
Никто не вздрогнул - и вовсе не потому, что к терактам здесь привыкли.
Просто вряд ли что по силе цинизма может сравниться с тем фантастическим боевиком, за которым в сентябре 2001-го весь мир наблюдал в прямом эфире. Точнее будет сказать: вряд ли что сможет отвлечь американцев от мыслей о том, что с ними сделали 10 лет назад.
Я летела через океан, добросовестно изучая в ноутбуке десятки конспирологических теорий, посвященных цифрам 9/11. Все зря: оказалось, на этом берегу океана конспирология совершенно никого не интересует.
- Если ты начнешь выспрашивать у людей, почему башни-близнецы сложились как карточные домики вопреки законам физики, - на тебя посмотрят, как на сумасшедшую, - по-доброму предупредили меня американские коллеги. И были правы: анализировать и делать выводы человек может в состоянии покоя, а если у него все болит - он в силах думать только о своей боли.
Подтверждаю: здесь до сих пор все болит, причем остро. Каждый и спустя 10 лет вспомнит в мельчайших деталях, где был и что делал в то утро: заметил дым над городом, услышал по радио вместо новостей крик диктора "О, боже!" или замер у телеэкрана, увидев картинку из триллера, который на глазах превращался в реальность. Как в панике обзванивал близких. Как, холодея, вчитывался в длинные списки, страшась найти знакомые имена. И как потом несколько часов шел домой пешком - транспорт встал, что для такого большого города, как Нью-Йорк, уже само по себе катастрофа.
"Мир для меня перевернулся"
- Я несколько километров шла босиком, - рассказывает Елена Махнина, которая возглавляет Ассоциацию бизнесов самого русскоговорящего района Нью-Йорка - Брайтона.
- Представьте себе, что я приехала в Америку... 11 сентября 1992 года, эта дата для меня - праздник, и 11 сентября 2001 года я, купив торт, ехала на Манхэттен. Новые туфли надела... А обратно домой в Бруклин шла пешком. Я - бывшая киевлянка, помню, что такое Чернобыль и паника - но здесь было нечто другое. Люди шли по улице, но в глазах у них был не испуг, а уныние: такие лица и такие глаза можно увидеть только на похоронах близкого человека. Я шла босиком, поскольку в новых туфлях идти больше не могла физически, и когда подошла к Бруклинскому мосту, ноги у меня были в крови. Ко мне подошел полицейский, спросил, что случилось. Я объяснила. Тогда он остановил частное такси. За рулем сидел пакистанец, в салоне играла громкая музыка. Кроме меня, в машину набились еще человек пять. Музыка продолжала играть. Люди плакали и просили водителя сделать ее потише. А он отвечал: а что мне теперь, тоже плакать? Мир для меня после этого перевернулся...
|
Он в тот день перевернулся для всех. Я сама помню, как 11 сентября 2001-го летела из Москвы в Новосибирск в почти пустом самолете. Было страшно - казалось, лайнер по-живому режет наше общее с американцами небо, в которое только что поднялись почти три тысячи свежих душ. Позже выяснилось, что часть из них говорили на одном с нами языке и были выходцами из СССР. Сколько именно? На небольшом памятнике в районе Брайтона выбито всего восемнадцать имен. На самом деле их больше. "По звучанию фамилий ориентировочно определено, что людей, чьи фамилии указывали на родство с Советским Союзом, насчитывается около 90 человек", - рассказал Валерий Савинкин, председатель Ассоциации русскоязычных жертв трагедии 11 сентября. Его сын Владимир стал едва ли не самой молодой жертвой той самолетной атаки. Ему был всего 21.
Мы сидим в комнате памяти сына: надо сказать, что такие мемориальные комнаты есть теперь практически в каждой пострадавшей от теракта семье - выплаты родственникам со стороны государства позволили им сменить квартиры, детям - отучиться в университетах, родителям - обеспечить старость. Впрочем, любой из них с легкостью бы отказался от всех этих "благ цивилизации" за одну только возможность переписать историю того дня заново.
|
|
"Мы вошли в число счастливчиков"
- Владик, так мы ласково называли Владимира, работал на 101-м этаже северной башни, - рассказывает о своем сыне Валерий Савинкин, - в престижной компании, которая занимала три этажа. Она сегодня известна тем, что больше других потеряла своих сотрудников - погибли 678 человек. Сын вообще-то трудился с 9 часов утра, но приходил на час раньше, потому что стремился работать больше и лучше. Я работал в другой финансовой компании, в здании, которое находилось точно напротив "близнецов". Я уже был на работе, когда мой босс сказал: что-то там горит! Я подошел к окну и увидел клубы дыма на верхних этажах северной башни. Потом сидел, сжимая в руке телефон в надежде на то, что Владик мне позвонит. Все сгрудились возле телевизора в другом углу офиса. Видел на экране издалека, как валится южная башня, и молил бога, чтобы устояла северная. Потом нас стали эвакуировать. Я вышел на улицу, услышал грохот и увидел, как оседает башня, в которой был мой сын...
- Сколько дней в вас жила надежда?
- Каждое утро мы с женой выходили пораньше, садились в машину и ездили по госпиталям. Кто-то пустил слух, что где-то есть раненые - мы ездили их искать. Но потом оказалось, что раненых нет вообще. Затем, помню, был слух, что люди могут быть в подвалах под зданиями. Выяснилось, что там никого нет... Так мы бегали и искали месяц-полтора. А потом город начал выдавать урны с неким пеплом. Надо было хоронить своих близких, а хоронить было нечего, процесс идентификации еще не начался. И мы после долгих дискуссий решили, что нам надо ЭТО взять. И в ноябре 2001 года такую урночку похоронили. А затем начали приходить сведения об идентификации останков, и, как это ни страшно звучит, мы вошли в число счастливчиков, потому что останки нашего сына были найдены. Вернее, всего фрагмент. Потом мы хоронили вторично уже то, что осталось от Владиньки, спустя какое-то время - опять...
"Я похоронила косточку"
- А я, когда нашли какой-то кусочек от моего Шурика, не стала его хоронить именно потому, что к тому времени родители хоронили своих детей по нескольку раз. Вот сегодня, спустя десять лет, одна наша родительница будет делать захоронение своего ребенка в ПЯТЫЙ раз! Открывать могилу, чтобы еще кусочек доложить, - это же можно с ума сойти...
Это Нелли Брагинская, потерявшая 10 лет назад единственного сына Алекса. Какой же это был красавец и умница! Уверенный в себе, яркий, состоявшийся. Над головой - ни тени злой судьбы, ни облачка - и вот...
- Он работал в агентстве "Рейтер" в центре Манхэттена, далеко от "близнецов", его все это не должно было коснуться! Но... звоню ему в офис и слышу автоответчик. Начинаю вызванивать агентство - его босс отвечает, что Шурик на конференции. Которая как раз была в северной башне...
Я вошла в его комнату. Я ревела, молилась, я просила Бога - все что угодно, пусть без рук, без ног - только бы жив! Потом у нас брали ДНК, мы стояли в длинной очереди, нас, родственников, там было тысяч пять. Все семьи стояли и ревели, но никто не пытался прорваться раньше других, а из окрестных кафешек и булочных нам приносили еду и воду. На второй день, 12 сентября, неожиданно нашелся его бумажник с кредитными карточками - все это лежало в куче мусора на самом верху. И тогда у меня появилась мысль, что Шурик прыгнул вниз - вряд ли он ждал, пока сам задохнется от дыма...
- Опознать его удалось?
- Нет. Нашли кусочек чего-то. Года через три ко мне пришли два работника ФБР. До тех пор я надеялась, что он потерял память, обожженый, обезображенный, нищий сидит и не может вспомнить, кто он такой. А когда пришли, я поняла, что все-таки нашли... Я не спрашивала - что именно. Мне сказали - крохотный кусочек. Косточку... И я захоронила эту косточку. Я не думала, что смогу и месяц прожить без Шурика. А потом поняла, что надо сохранить память о нем, потому что все забывается. Поехала в Израиль, построила изумительный парк над морем - и в поминальные дни люди приносят цветы и ему.
Я не буду писать на могиле в Нью-Йорке, что я его люблю, - кому и зачем я должна это объяснять? Я хочу ее сделать братской. И те, у кого нет своего захоронения, могут взять священника, ксендза, раввина - и там молиться. Потому что если вдруг на месте падения "близнецов" поставят мечеть - памятник тем, кто убил наших детей, - люди туда ходить не будут.
***
Митинг против строительства мечети, с которым жители Нью-Йорка борются уже не первый год (заметим, голоса "наших" в этом хоре слышны громче всех. - Авт.), тоже войдет в программу траурных мероприятий, которыми Америка отметит десятилетие самой главной в своей истории трагедии. Будет открытие долгожданного национального мемориала, в котором примут участие два президента - бывший и действующий, десятки концертов, выставок и даже танцевальных представлений: и официальный, и общественный Нью-Йорк не даст забыть о том, что навсегда изменило его судьбу и силуэт. Самым впечатляющим, конечно, будет огненная инсталляция - когда в ночь на 12 сентября лучи нарисуют в небе силуэты башен-близнецов, создав оптическую иллюзию.
Нарисовать и оживить таким же образом 2794 человека, увы, нельзя.
Нью-Йорк.
|
ВОПРОС ДНЯ
Как изменился мир после 11 сентября 2001 года?
Василий ЮРЧИШИН, директор экономических программ Центра Разумкова:
- С одной стороны, существенно возросли риски - политические, а вслед за ними и экономические. С другой, появилось некое экономическое безрассудство: бизнес готов вкладывать деньги в рисковые операции ради быстрой прибыли.
Николай ЛЕВЧЕНКО, секретарь горсовета, Донецк:
- Мир стал однополярным еще более радикально. Та страшная трагедия дала индульгенцию США на любые действия в Ираке, Афганистане и т. д. Но, к счастью и одновременно к сожалению, Украина в этих процессах не участвует.
Эдуард МАТВИЙЧУК, губернатор Одесской области:
- С того момента время романтизма закончилось, мир стал более жестким. Человечество, которое стремилось ко все большему потреблению, ощутило реальную угрозу своему благополучию.
Ольга БОГОМОЛЕЦ, доктор медицинских наук, главврач Института дерматологии и косметологии:
- Я была в США сразу после трагедии. С медицинской точки зрения - вырос уровень агрессии, духовные ценности сдают позицию.
Денис ОЛЕЙНИК, полузащитник ФК "Днепр":
- Люди начали больше задумываться о своей безопасности и больше ценить жизнь родных и близких.
Алла АЛЕКСАНДРОВСКАЯ, депутат Верховной Рады:
- В условиях полного хаоса стало проще действовать тем, кто зарабатывает на этом политические и финансовые дивиденды.
Сергей ГЛАДЧЕНКО, заместитель мэра, Запорожье:
- Пришло понимание того, что один человек может нести колоссальную опасность для жизни тысяч людей.
Александр ПАБАТ, депутат Киевсовета:
- Все поняли, что даже самая могущественная страна не защищена от экстремизма, никто не может быть уверен в своей безопасности. Исчезло изначальное доброжелательное отношение людей друг к другу. А силовые структуры стали демонстративно показывать жестокий подход к безопасности.
Владимир ФЕСЕНКО, директор Центра политического анализа "Пента":
- Люди стали более испуганные, куда больше стали опасаться окружающего мира, потому что исчезло чувство уверенности в завтрашнем дне.
Надя ДОРОФЕЕВА, группа "Время и Стекло":
- Мы увидели наглядный пример того, как трагедия может сплотить людей. Но и жить, конечно, стало страшнее, зная, что существует такое зло.
Олег, читатель сайта kp.ua:
- Процесс пересечения границы в аэропортах стал более сложным и унизительным. Особенно это чувствуется в США.
