Рядом с первыми леди
У меня есть даже серьезное подозрение, что людей, выполнявших подобные задачи, вообще было не более десятка за последние 40 лет. Казалось бы: ну проработал Владимир Александрович Кузнецов в органах государственной охраны с 1969 по 2001 год. Но дело в том, что он в течение многих лет работал с женщинами. И женщинами совсем непростыми: его подопечными были первые леди разных государств, дочери президентов и премьеров и даже последняя дама - секретарь ЦК КПСС Александра Бирюкова. Об этом мы и попросили его рассказать читателям «Комсомолки».
ДВЕНАДЦАТЬ МИНУТ НАЕДИНЕ С ДОЧКОЙ ПРЕМЬЕРА
- Моим первым самостоятельным заданием было обеспечение охраны молодой красивой женщины, в то время еще не особенно известной в политике, но впоследствии достигшей серьезных высот как в этом деле, так и на дипломатическом поприще. В 1973 году в Москву для встречи с Брежневым приехал премьер-министр Японии Какуэй Танака. А в поездке его сопровождала 29-летняя дочь - Макико Танака. Обычно глав государств сопровождают жены, но у японского лидера супруга тяжело болела. Поэтому его сопровождала дочка.
Конечно, мы знали, что она девушка образованная, училась в США, к тому же была известной спортсменкой и играла в сборной Японии по волейболу.
Мне визит запомнился историей, которая может показаться забавной, но мне, поверьте, тогда было не до смеха.
Жили наши гости в Кремле. Программа была довольно сложная и насыщенная. И мне пришлось столкнуться с необычными обстоятельствами. У премьера были свои мероприятия - встречи с руководством страны, подписание документов в Кремле, ну а у Макико Танака - своя программа. И в ней была запланирована поездка в Загорск (сейчас - Сергиев Посад). Меня вызвал руководитель и предупредил, что мы должны выехать в восемь часов утра, а вернуться в Кремль к обеду, поскольку на 14 часов был назначен официальный прием. Переводчица-японка сообщила, что наша гостья поручила ей разбудить ее в семь утра, чтобы она успела подготовиться к поездке.
Ровно в семь, когда я прибыл в резиденцию, переводчицы не было. Я поднялся наверх, а японская охрана меня не пускает. Тогда я вызвал начальника охраны премьера и сказал ему, что дочь премьера нужно разбудить. Он заулыбался, но твердо сказал: у нас так не принято. И добавил, что если он пойдет к ней, чтобы разбудить, то их на следующий день уволят.
Я сказал, что у нас ранний выезд и гостья сама просила ее поднять в семь часов, но он наотрез отказался делать это и вдруг спрашивает: «А вы можете ее разбудить?» Я говорю: могу. Я же не подозревал, во что эта «побудка» выльется.
И пошли мы к ее апартаментам втроем: начальник японской охраны, переводчик и я. Двери там высокие, трехметровые. Я стучу в дверь. Тишина. Стучу еще раз. Тишина. Стучу сильнее. Из-за двери раздается женский голос, а потом опять все тихо. Я думаю: «Ну вот, перевернулась девушка на другой бок, а у нас вся программа полетела». И постучал уже решительнее. Дверь приоткрывается, из нее выглядывает симпатичная женская головка. Я показываю на часы, что время-то уже пятнадцать минут восьмого, опаздываем...
И тут происходит невероятное. Она кивает, берет меня за руку, проводит в комнату и закрывает дверь. А затем начинает что-то быстро объяснять. Я японского, понятно, не знаю и ничего не понимаю. Тогда она уже по-английски говорит: «One moment!» Разворачивает меня спиной к себе и уходит. А затем через несколько минут возвращается почти одетая, но в незатянутом корсете. Я упоминал, что Макико - бывшая спортсменка, но, после того как отца избрали премьером, со спортом ей пришлось покончить. А у бывших спортсменов бывают некоторые проблемы с весом. Вот ей и понадобился корсет. А его ведь затягивать надо. Поворачивается она ко мне спиной, показывает на шнуры корсета, чтобы я их затянул.
Я, понятно, разволновался. Ну поставьте себя на мое место: я 27-летний лейтенант, это моя первая самостоятельная работа, а тут такая необычная просьба! Делать нечего, тяну эти шнуры, а они шелковые, из рук выскальзывают. Но как-то все-таки справился.
Выхожу из апартаментов, пот со лба течет, а начальник японской охраны спрашивает: «Что вы там делали 12 минут?»
А для меня все это как минута пролетело. Я говорю: «Если вам интересно, спрашивайте ее сами!»
В общем, мы съездили в Загорск, вернулись назад, и мне говорят, что японцы чуть ли не ноту через МИД написали о том, что я якобы вел себя неадекватно. Вызывает меня генерал и говорит: «Рассказывай, как было дело!» Я ему рассказал. Ну вроде на этом все и закончилось.
А спустя несколько месяцев мой начальник говорит: «Что происходит?! Тогда тебя генерал вызывал понятно почему, а сейчас-то зачем? Иди на ковер!» Я иду снова к генералу, представляюсь: «Старший лейтенант Кузнецов!» Он - мне: «Уже старший лейтенант? Помнишь, ты мне рассказывал о том случае? Ты мне все рассказал?» Я отвечаю, что все. А он мне: ровно через девять месяцев после визита в Москву дочка премьера родила сына. Я ему отвечаю: «Это не я!»
А когда я уже работал у президента Бориса Николаевича Ельцина и мы были с визитом в Японии, я узнал, что Макико Танака - член парламента, даже лидер какой-то фракции. И попросил ей привет передать. Да, кстати, потом она была еще и министром иностранных дел Японии. С такого эпизода началась моя работа с первыми леди...
АЛМАЗЫ КНЯГИНИ ЛИХТЕНШТЕЙНСКОЙ
Необычные охраняемые лица были у нас, когда Москва боролась за то, чтобы провести Олимпийские игры 1980 года.
К нам тогда приезжал князь Лихтенштейна с супругой. Он был членом Международного олимпийского комитета, но, кроме того, был и очень влиятельным человеком в олимпийском движении вообще. Поэтому, видимо, его визиту и придавалось такое значение. Делегация была в интересном составе: три человека - князь, княгиня и директор кабинета. Никакой охраны, других сопровождающих.
Наш генерал дал мне, что называется, вводную. «Насчет личной охраны у меня сомнений нет, справитесь,- сказал начальник. - Но я хочу отметить то, что супруга князя носит драгоценности на сумму в несколько миллионов долларов. Поэтому обращайте на них особое внимание. Если что-то где-то пропадет, а драгоценности уникальные, фамильные, то расплачиваться придется нашему государству».
И когда княгиня появлялась на мероприятиях, мы все время смотрели на нее и проверяли, на месте ли колье, серьги, кольца.
Думаю, что ей даже льстило такое внимание группы молодых мужчин в темных костюмах и галстуках. А ее драгоценности так блестели и были настолько красивыми, что любому становилось ясно: вещи исключительной ценности. Тем не менее все осталось в целости и сохранности.
|
КАК НАСТЯ ЦЕДЕНБАЛ ИСКАЛА КОЛЬЦО
Глава Монголии маршал Юмжагийн Цеденбал, с которым я работал лет шесть, бывал у нас часто, его сыновья учились в Москве, а сам он жил тут по несколько месяцев в гостевом особняке на Ленинских горах. Там за лидером каждой из соцстран был закреплен свой дом.
Приезжали как к себе домой.
Супруга Цеденбала, русская женщина Анастасия Ивановна (между собой мы звали ее просто Настей), была красивой и властной. Занималась она руководством монгольским детским фондом и, когда возвращалась в Монголию, везла обычно целый самолет игрушек и школьных принадлежностей.
Помню, как-то раз (дело было в середине 70-х) она говорит мне: «Владимир Александрович, у меня пропало дорогое кольцо с хорошим драгоценным камнем». Я поинтересовался, как и где это произошло. Для нас ведь это ЧП!
Она говорит, что точно помнит: утром кольцо было на столике, а вечером она его не нашла. И припоминала, что вроде бы надевала его перед выходом из дома.
Я стал выяснять, где она была в течение дня. Оказалось, что ездила в ателье, потом в ГУМ, потом к сестре. «Ищите», - говорит.
Сначала мы все перерыли в доме, но кольца не нашли. Потом я стал расспрашивать водителя, который ее возил. Возили самого Цеденбала на «ЗИЛе», а ее - на «Волге», но не совсем обычной. Это только сверху была рядовая машина. А так - фордовский двигатель, кондиционер, отделка салона другая... И водитель говорит: «Она то снимала перчатки, то надевала». Я приказал проверить машину. И между водительским и первым пассажирским сиденьями (она любила впереди сидеть) нашли кольцо! И только тогда обслуживающий персонал (а на него в первую очередь пало подозрение) вздохнул свободно. А она так обрадовалась, что, насколько я помню, очень прилично отблагодарила водителя.
Был еще случай в Москве. Анастасия Ивановна делала, как я уже говорил, много закупок по линии монгольского детского фонда. Конечно, закупала она не все сама, а выбирала и затем посылала свою охрану с деньгами, чтобы они все, что нужно, приобрели. И вот начальник охраны, полковник, со своим заместителем отправился в «Детский мир». Отобрали все, что нужно, а потом отошли в сторонку, открыли кейс с деньгами и стали их считать. Денег было тысяч тридцать, наверное (средняя зарплата тогда была рублей 200 в месяц). И какая-то бдительная бабуля, проходя мимо, засекла их за этим занятием. От ее взгляда не ускользнули ни пачки денег, ни пистолеты под пиджаками. И она тут же отправилась к ближайшему милиционеру: «По-моему, это те двое нерусских, которые у нас в районе сберкассу ограбили». Милиционеры тут же приняли «монгольских соколов» в свои объятия и привели в отделение - там же, в магазине. Открыли кейс - в нем деньги. У иностранцев еще и оружие с собой.
Начали милиционеры за поимку особо опасных преступников, а то и шпионов себе мысленно в кителях дырки для наград крутить. И тут полковник Назан, симпатичный такой монгол, с хитринкой, снимает с руки часы «Сейко», дает их дежурному и говорит: «Один звонок по телефону».
Тому часы понравились, он разрешил позвонить. А я сижу в дежурке в особняке и слышу: «Володя, мы с деньгами и оружием попали в милицию в «Детском мире». Выручай!»
Пришлось срочно брать машину, лететь туда и разруливать ситуацию. После этого случая первое, что делали монголы, приезжая к нам, - это сдавали оружие и клали его в сейф. На всякий случай...
|
ШОПИНГ ПО-ВОСТОЧНОМУ
В программу пребывания первых леди часто входило посещение магазина «Березка». Сейчас многие уже и не помнят, что это такое, а в семидесятые - восьмидесятые годы эти заведения были пределом мечтаний многих советских граждан. Продавали в них сувениры, украшения, меха и другие вещи, причем очень хорошие, наши и импортные. Правда, лишь за иностранную валюту или так называемые чеки Внешпосылторга.
Интересный случай произошел во время визита в нашу страну одного ближневосточного лидера. Я работал с ним дважды, причем в первый раз был начальником охраны его супруги. Было это в середине семидесятых. Женщина она своеобразная, очень любила покупать всякие сувениры и как-то зашла в «Березку» около Новодевичьего монастыря. Подошла к висящим на плечиках норковым шубам, померила несколько и говорит: «Я беру». Ее спрашивают: «Что именно?» А она отвечает: «Вот этот рядочек».
Подходим к витрине с ювелирными украшениями. Она прикинула на себя цепочку, взглянула на кольца и говорит: «Беру». Ее опять спрашивают: «Цепочку?» А она: «Нет, всю витринку».
Тут уж пришлось собрать всех продавцов, чтобы они оперативно выписывали чеки на каждую вещь. А поскольку сумма была немалая, я спрашиваю переводчика: «Деньги-то у нее с собой есть?» Переводчик показал мне на ее телохранителя-мулата, у которого к руке был пристегнут чемоданчик, и сказал: «Вот там - много денег».
И точно - когда тот, рассчитываясь, открыл кейс, то там слева лежали пачки стодолларовых купюр, а справа - пачки английских пятидесятифунтовых банкнот. Вот тогда я впервые увидел, что такое «много денег».
Кстати, у ее супруга работали и телохранительницы, причем очень хорошо подготовленные. Была такая ситуация, что мне пришлось одну из них несколько оттереть от того места, где ей не положено было находиться. Тут я почувствовал, что она - очень крепкая женщина.
ЗАПЛЫВ С СЕКРЕТАРЕМ ЦК
Очень интересно, хотя и сложно, было работать с секретарем ЦК КПСС Александрой Павловной Бирюковой. Она - заядлая спортсменка, причем приличного уровня. Зимой мы с ней обязательно ходили на лыжах, километров по пятнадцать, в любую погоду. А летом было плавание. Любила она плавать не в бассейне, а в открытых водоемах. Когда она жила на даче ВЦСПС, то плавала в Москве-реке, а когда выезжала на отдых, то в море.
А плавали мы так: один охранник - в лодке, другой - рядом с ней в воде. Когда температура воды 24 градуса - это нормально, а вот если меньше двадцати, то становилось прохладно. А она женщина закаленная и, проплывая один-два километра в одну сторону и столько же обратно, не замерзала. А вот нам приходилось меняться: в одну сторону плывешь в лодке, а в другую - в воде.
Как-то раз мы с Александрой Павловной летали в Индию. Она говорит: «Узнай, как там погода». Я делаю запрос через МИД, и мне дают ответ: «По индийским данным, во время вашего пребывания в Дели температура будет плюс 25 - 30 градусов». Естественно, она берет с собой одежду на эту погоду. Мы прилетаем в Индию, а там ночью - плюс 4 (для Индии это вообще катастрофа), а днем - плюс 10 - 15. Она меня вызывает и говорит: «Мне надеть нечего. Я с собой взяла все в расчете на эту температуру».
Я с претензией к принимающей стороне. А они говорят: «А у вас что, синоптики никогда не ошибаются?»
А там все дворцы, все резиденции, которые нам выделяются, как правило, без отопления. Летом, когда в Индии жара 40 - 45 градусов, наши руководители туда с визитами не ездили. Весной и осенью там сезон дождей, а вот зимой температура, по нашим понятиям, самая подходящая. Хорошо, что у Бирюковой был с собой один теплый костюм. А через пару дней в Индии потеплело...
Раиса Максимовна Горбачева собирала свои «женсоветы» (жен высших руководителей) в одном из домов приемов на Ленинских горах. Представляете себе, собираются жены секретарей ЦК КПСС и среди них один мужчина - муж Бирюковой! А в ходе этого мероприятия пили чай, беседовали на разные темы, Раиса Максимовна приглашала артистов... Ну и Александру Никитичу, хоть он и муж секретаря ЦК, конечно, там было неуютно. Может быть, он просто стеснялся. И больше он на эти «женсоветы» не приезжал. Однажды Горбачев собирал у себя в Форосе всех, кто в это время отдыхал на побережье. Я на этой встрече присутствовал. Секретари ЦК были с женами, Александра Павловна - с мужем. Вот там общение было нормальное, мужчины общались между собой, а женщины говорили о своих женских делах. И Горбачев, и другие руководители отнеслись к супругу Александры Павловны очень тепло и уважительно.
Если подводить какие-то итоги, то я могу сказать, что мне все эти годы очень везло с моими подопечными. Сложности в работе были всегда, но каких-то капризов, завышенных требований, неадекватного поведения они не допускали. Возможно, поэтому мне удалось проработать в органах государственной охраны 32 года, пережив все переломные годы: и 1991-й, и 1993-й, и 1996-й, когда многие хорошие сотрудники по разным причинам покинули нашу службу. И я очень благодарен всем женщинам, с которыми мне пришлось работать в эти годы. С одними мне приходилось видеться несколько дней во время визитов, с другими я работал по несколько лет. И каждая из них оставила у меня в душе свой след, я помню их всех. И хочу, чтобы читатели «Комсомолки» тоже узнали их немного лучше, и не только с официальной стороны.
