Эдвард РАДЗИНСКИЙ: «Ришелье был олигархом, а д’Артаньян - тюремщиком»
Но вот тут недавно вышла его новая книга «Железная маска и граф Сен-Жермен». А там, представьте, не про Сталина (самого любимого «клиента» Радзинского), а о Франции - XVII век, короли, дамы, подвески, подвязки, интриги и шпаги. Весело, в общем. И сам Радзинский тоже рад: «трупы диктаторов» его порядком утомили, да и на своего последнего Сталина он потратил уже 13 лет жизни, а «Маску» сотворил на одном дыхании, и вообще «это было похоже на любовное приключение».
- «Железная маска» не учебник по истории. Это роман. Но исторический. В пределах фактов. В этой книге я встречаюсь с мистическим человеком, который принимает заказы на расследование самых знаменитых тайн прошлого. Этакий Шерлок Холмс истории… Есть множество версий, кто был узником Бастилии с железной маской на лице. И мы, разбирая версии, попадаем в XVII век. Этот «Шерлок» не я, как можно подумать. Он часто говорит слишком спорные вещи, и его заключения не всегда совпадают с моими. Господин Дюма, описывая то время в «Трех мушкетерах», слышал в XVII веке прежде всего звон шпаг мушкетеров и гвардейцев. Но живший в XVII веке знаменитый философ Лабрюйер описывал совсем другое: по улицам больших городов Франции невозможно ходить, потому что слышишь одно и то же: «опись имущества», «долговая расписка», «протест векселя», вызов в суд и так далее. Наступал капитализм. Во Францию пришли деньги. Беспощадные, наглые и всевластные. Вместе с ними появились олигархи. Самым знаменитым - с гигантским состоянием - был кардинал Ришелье. А ведь начинал бедным епископом. Зато, когда умирал, состояние его было огромным. Еще богаче был кардинал Мазарини. А потом появились богатейшие финансисты. Они уверовали в собственное могущество и в то, что деньги решают все. И не поняли, что в стране Власти олигарх - он только до тех пор олигарх, покуда ему благоволит Власть, то есть король. Такова печальная история самого знаменитого из олигархов - Фуке. Исторического Фуке, которого ловко арестовал исторический д’Артаньян. Да, удалой гасконец был не только мушкетером, но и умелым тюремщиком.
- Фу, какое разочарование!
- Что поделаешь. Известно, что, арестовав Фуке, несколько лет д'Артаньян провел в камере рядом с ним, заботливо сторожил всевластного министра финансов. Тюрьма стала на некоторое время их общим домом.
...Короче, отправляясь во Францию XVII века, мы никуда не уезжаем из нынешней России.
Приход денег в полуфеодальную страну, оставленную большевиками, и приход денег в феодальную Францию очень похожи. Похожи и последствия. К примеру, царицами света становились не дамы света, а дамы полусвета. Тот же Ришелье, влюбленный в Анну Австрийскую, - плод воображения романистов. Но документы вам расскажут, как он добивался любви двух самых знаменитых куртизанок - Марион Делорм и Нинон де Ланкло. Предлагая соответствующие суммы этим высокооплачиваемым дамам. Великий реформатор кардинал Ришелье был любвеобилен, как истинный сын века.
- То есть любовь не мешает?
- Любовь всегда помогает... даже реформам! Но самое постыдное: когда этот великий реформатор, посвятивший жизнь Франции, умер, народ Парижа с песнями и плясками вышел на улицу. Праздновать. Потому что жить народу во времена реформ очень трудно.
|
ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ
- Дюма описывает семнадцатое столетие как мужской век… Много вояк бегают по Парижу и тычут друг в дружку шпагами. На самом деле это был женский век. Царил-то не Людовик XVII, а любовь и красавица мадам де Помпадур. Вот она была истинная царица. Когда один из французов излагает всю историю Франции как историю женщин, которые правили двором, он в чем-то прав. «Ищите женщину» - это не слоган и не присказка. Это иногда содержание истории. Тогда существовали салоны, в которые попасть было куда труднее, чем ко двору короля. И в этих салонах правили женщины. Как мадам де Рамбуйе, мадам де Севинье. Пропуском в эти салоны был интеллект. И там царил не флирт, а беседа. Вы можете себе представить салон мадам де Севинье, где одновременно могли встречаться Корнель, Ларошфуко, тот же Фуке, Расин… Все знаменитые писатели, архитекторы и художники века… Вся великая команда мечты, которая создала Версаль и имение Фуке - эти бессмертные памятники архитектуры.
- Пообещайте, что у нас вот-вот наступит век женщин! Когда будет править любовь, искусство и все такое…
- Обещаю... Нужна только парочка великих философов, готовых сыпать бессмертными афоризмами, два-три великих писателя, несколько блистательных художников и еще красавицы, которые знают: чтобы быть модными, надо быть умными... Если говорить скучно, наряду с гениями нужны подлинно образованные люди. В России со времен большевиков необразованность всегда была синонимом лояльности.
- А в мире есть такая «женская» страна? Я туда хочу.
- Везде мы увидим очень похожую картину. В мире произошла демократическая революция - веселая и ублюдочная: вкус диктует масса. Поэтому Вольтер и Ларошфуко теперь лишние. Это мир Гарри Поттера, фэнтези, кричащих певцов, орущей, сходящей с ума, накачанной наркотиками толпы. Огромных войн, к счастью, сейчас нет, и толпе надо выкинуть излишнюю энергию. Российский парадокс в том, что когда декабристы вышли «менять историю», то 90 процентов России об этом понятия не имели. Более того, они вообще не имели понятия своей истории. Это касалось маленькой части населения, которая была похожа на класс, которым руководил учитель в виде царя. Он знал личную жизнь Пушкина, Жуковского, Бенкендорфа. И за ними пристально наблюдало Третье отделение именно потому, что они могли диктовать.
- Опять мужчины... Из женщин-политиков вас сейчас кто-нибудь радует?
- Не представляю, как бы меня радовала женщина-политик.
- Ангела Меркель…
- Ужасна, на мой взгляд… Не потому, что она нехороша собой. Потому что политик - это не женщина. И наоборот. Было очаровательное стихотворение в начале века. «Я могу верить в Бога и буду и быть министром внутренних дел, но министром я никогда не буду. Своих сил я знаю предел», - кокетливо писала дама в начале века по поводу женского равноправия. В XVII веке, кстати, не было женского равноправия. Дамы не голосовали. И в восемнадцатом, впрочем, тоже… Но, повторюсь, они правили миром.
- Женщины поглупели с тех пор?
- Да. В России после революции они добились равноправия. Но победа была пирровой, потому что в результате они получили только тяжелое кайло в руки. Если вы посмотрите на историю большевиков, вы не найдете ни одной женщины-политика, кроме Фурцевой, которая имела весьма относительное влияние. Да и вообще она появилась после смерти Сталина. При нем представить себе даму, которая руководит…
Когда Пастернак на съезде писателей увидел какую-то передовую рабочую, которая вышла поздравлять съезд с отбойным молотком, он тут же бросился к ней, чтобы забрать этот молоток. Он, поэт, никак не мог соединить женщину с этим жутким орудием. Россия - супермужская страна вечного Домостроя. Да, у нас были императрицы. Но правило мужское царство. Грубое, хамское. Вечное «Курица не птица, баба не человек». А женщины, меж тем, в России были образованнее мужчин. Всегда! Иностранцы в XVIII веке безумно удивлялись изысканным женщинам России, читающим самые последние европейские романы и живущим с грубыми варварами. В октябре я хочу выступить в Зале Чайковского с лекцией о XX веке. Меня постоянно приглашали, но я отказывался. Но тот маразм, который я периодически слышу, меня доконал. Я решил вернуться. В своем выступлении я попытаюсь подвести итоги XX века, которые, как мне кажется, подведены так и не были. Гигантские диктатуры, причины их появления, их сходство, поведение народов во время этих диктатур. Вот об этом я и буду рассказывать на вечере «Диктатуры двадцатого века. Воспоминание о будущем?». И наконец сами диктаторы - это жестокие игроки, они ведут шахматные партии порой против всего человечества, и от состояния их психики, даже их тела зависят судьбы миллионов.
Гитлер, например, ненавидел жару. А бункер, где он находился во время войны, летом накалялся. Гитлер приходил от этого в истерическое состояние. Бункер обливали холодной водой, но это не помогало. И, как это ни страшно и ни смешно, целый ряд военных решений принимался, исходя из гитлеровской ярости.
|
- Мне кажется, когда вы говорите о политиках, вы говорите очень лично...
- Каждый из нас должен что-то в себе подавлять. Я подавил свой путь в политику. Уверяю вас, что, если бы я этим занялся, я был бы очень успешным.
- Но вы же точно были бы диктатором!
- Не знаю, кем бы я был, но, к счастью для всех, этого не произошло. Во мне есть жестокость и слишком часто непреклонность.
- Зато женщины бы процветали!
- Женщины? Да! Прекрасные женщины меня восхищают. На улице, в театре, в консерватории.
- Представляю себе картину, как Эдвард Станиславович в консерватории подходит к даме знакомиться. Такое может быть?
- Увы, сейчас уже не может.
- Это значит, что вы не можете писать про любовь. А ведь были времена, когда вы так хорошо писали про любовь…
- Мне ужасно жалко, что у меня нет театра, где бы я мог сам поставить свои прежние пьесы. Их ставили замечательные режиссеры - от Эфроса и Товстоногова до Валеры Фокина и Виктюка. Но так, как я хотел, так, как они были задуманы, они никогда не были поставлены. Никто не предлагает мне этого... Я думаю, что главные режиссеры чувствуют: если я войду в их театр, то могу оттуда не выйти. Кому-то другому придется оттуда уйти.
ЗАГАДКА СТАЛИНА
- У вас есть книга о времени Александра Второго. А кто, по-вашему, из русских царей самый достойный?
- Ну, он последний великий царь. Он не был изувером, как Великий Петр. Петр волок Россию страшным, варварским способом. Александр Второй - это европейский правитель. На мой взгляд, после Екатерины Великой - единственный. Александр Третий - это уже деградация, подготовка к революции. И несчастный Николай, который был рожден для прекрасной семейной жизни, но не для царствования.
- Какая тайна в истории вас потрясла больше всего?
- Я вам отвечу тупо: то, чем я занимаюсь сегодня. История Железной Маски. И, конечно, история Сталина, загадка его смерти. Когда я выяснил, что он в ночь своей смерти велел себя не охранять, а потом выяснилось, что велел не он, а старший охранник передал его приказ остальным охранникам. И в эту ночь все и случилось! А потом охранник быстренько умер - конечно, это меня потрясло. И дальше начинается множество странных совпадений. И, наконец, мой подробный разговор с Лозгачевым (помощник коменданта сталинской дачи в Кунцеве. - Ред.), который нашел Сталина на полу. У того же Берия не было другого выхода, он был действительно обречен при живом Сталине.
- Вы же год назад уже обещали «отпустить Сталина» - отдать книгу в издательство?
- Надеюсь вот-вот ее закончить - а это три больших тома. И перестану быть «последней жертвой культа личности»! И после этого уеду в большое путешествие по миру... Наконец-то! Наконец-то!
