Подросток покончил с собой, не выдержав унижения «по понятиям»
- На колени! - гаркнул Тимур Халиулин. Миша Негмедьянов вжался в грязную стену туалета. За дверью маячили коротко стриженные головы одноклассников.
Удар! Негмедьянов поскользнулся на полу, заляпанному нечистотами.
- Доставай и жри!..
Зрителей тошнило. Но никто не расходился.
- Скажи своей бабке, чтобы ментам не стучала! - с яростью процедил Халиулин. - Иначе тебе...
То, что произошло во время перемены на заднем дворе школы № 9 уральского городка Шумиха, выяснится только год спустя. Когда тело 15-летнего Миши Негмедьянова вынут из петли в заброшенной железнодорожной подсобке.
Бабушкин мальчик
- На всю страну шумиха? - мрачно скаламбурил водила, сворачивая с трассы Курган - Челябинск. И меланхолично закруглил мысль: - Малолетки отмороженные...
В динамиках хрипло горланили про «корешей», «шнырей» и "шконку".
Шумиха разрезана пополам железнодорожным полотном. За линией - «шанхайка», говорят местные. Затхлый район. Здесь доживают свой век старики и мается в похмелье молодежь - те, кто не смог уехать в город. В покосившемся буром домишке возле самой железки и вырос Миша Негмедьянов.
- Мой сын связался тут с одной, родился мальчик, - в тысячный раз перемусоливает фотографии 80-летняя Анна Степановна, Мишина бабушка. - Однажды пришла к ним: спят пьяные. Мише года нет, мокренький на сундуке плачет. Взяла его в чем был, да так и не отдала потом никому.
Миша стал отдаляться от бабани, как это водится, в подростковом возрасте.
- Нет, мы никогда не ссорились. Просто он стал взрослее. Ему со мной уже было неинтересно.
Появились друзья. Какие занятия в маленьком городке? Бродить по разбитым темным улицам в поисках приключений. Пиво в пластиковых бутылках, сигареты...
- Раз пришел пьяный, я его отругала, - вспоминает бабушка. - Вижу, ему действительно стыдно. Больше он в таком виде ни разу не приходил.
А потом Миша начал воровать. Из кошелька бабули. Та до последнего не верила. Игровые автоматы, спиртное - деньги тратились легко и весело. У Миши появились неразлучные друзья - Ванька Леньков и Саня Дирюгин (фамилии несовершеннолетних изменены). А еще - бывший одноклассник Тимур Халиулин, безбашенный хулиган. От него стонали учителя и трепетали старшеклассницы. Халиулина давно вытурили за неуспеваемость в вечернюю школу. Он был независимым, решительным и сильным. В общем, таким, каким Миша Негмедьянов никогда не был. Своим другом Миша втайне гордился.
Детки-рэкетиры
Миша - среднестатистический подросток с окраины. Такие, с кучей комплексов и бледными от никотина лицами, ютятся в любом городе: и в двадцатитысячной Шумихе, и в столичном мегаполисе. Банка едкого коктейля и модные кроссовки («как у Сани из 11-го «А»), коротко стриженный череп означают, что ты - «как все». Ты в стае. Значит, ты защищен.
Миша пошел дальше. Он добился расположения вожака подростковой стаи.
Кстати, о вожаке Халиулине. Вот характеристика, которую ему дали в вечерней школе: «Лживый, всегда сваливает вину на другого. Изворотлив. Способный, но учиться не хочет принципиально».
«Дружба» Негмедьянова и Халиулина закончилась так же быстро, как деньги у Мишиной бабушки. И начался шантаж. Халиулин поставил Негмедьянова «на счетчик»: хочешь, чтобы бабка не узнала о воровстве, - плати. И тому ничего не осталось делать, как согласиться. Не решился четырнадцатилетний Миша поделиться проблемами с единственным родным человеком побоялся. Подростки - те же дети, только с 45-м размером ноги и псевдовзрослостью, заключающейся в умении курить взатяг. Теперь Миша выпрашивал рубли бабушкиной пенсии, врал, что собирают на ремонт класса...
Естественно, Анна Степановна стала обо всем догадываться. Халиулин с дружками изумились, когда в очередной раз пришли за данью (уже не стеснялись, караулили прямо возле крыльца). Вместо робкого Миши, дрожащего за занавеской, вышла бабушка.
- Еще раз придете, все расскажу родителям! - пригрозила Анна Степановна.
Халиулин перепугался. Не бабушки-одуванчика, а того, что прознает про «художества» отец. Халиулин-старший, официально безработный, постоянно пропадал по каким-то своим делам. Но держал в жестком повиновении не только семью, но и соседей. Сколько раз те вызывали милицию, чтобы утихомирить разбушевавшегося Халиулина-папу. Отцовский гнев - вот чего больше всего на свете боялся Халиулин.
|
- Это ты бабке рассказал, что денег мне должен? - С этого вопроса он и начал «воспитание» Миши в школьном туалете.
Ничего не вижу, ничего не слышу. Никому не скажу
Обесцвеченная дождями двухэтажка 9-й школы - самое высокое здание «за линией». Вместо охранника на входе - металлическая вертушка. На заднем дворе - солнечно-развеселый автобус с табличкой «Дети». А рядом - тот самый туалет для мальчиков. Кто его знает, чем там пацанва на перемене занимается?
- Как так: над парнем издевались на глазах у учеников, но об этом ни единая душа вам не сообщила? - Я смотрю, как трясутся руки у замдиректора Раисы Степановны Глухих.
- Никто ничего не говорил, - нервничает педагог. - Ребята боятся Халиулина. Тем более его младший брат у нас учится. Педагогу так, конечно, говорить нельзя, но эту семейку мы и сами стараемся обходить стороной.
Подросток запугал целую школу: учеников, учителей...
Посмотреть бы на этих легендарных Халиулиных! Живут они чуть ли не в соседнем со школой доме. Трехметровый забор, сверху натянута колючая проволока.
Тимура, бывшего Мишиного «друга», за доведение до самоубийства отправили на год в спецучилище для трудных подростков. Кстати, статью за вымогательство простили - амнистия... Но меня больше даже интересовал самый старший из Халиулиных. Откуда в полной и вроде бы непьющей семье вырастают подонки с замашками опытных зеков?
Из-за двери показалась светловолосая головка и бледное личико. Это Надя, 15-летняя сестра Тимура. «Никого дома нет. Папа нас не бьет. У нас все хорошо», - односложно и заученно повторяла девчушка. Отец от разговора отказался. Кстати, даже показания во время следствия давала тихая и забитая мать Тимура. Папаша не пришел даже на суд.
Беспомощные взрослые
После того случая на заднем дворе школы Миша Негмедьянов умирал целый год. Издевались над ним в начале весны, а из петли парня достали в середине февраля. Никто за это время не помог Мише... С ним перестали здороваться ребята, бросая в спину только оскорбления... Отныне его место - в одиночестве на задней парте.
- Да, он резко стал замкнутым, перестал общаться, начал часто прогуливать уроки, - кивает классный руководитель Галина Александровна Иванова.
- А вы?
- Спрашивала, он молчал. Однажды только попросил перевести его в школу-интернат. Я удивилась: там ведь умственно отсталые дети.
Теперь-то я понимаю: он просто хотел спрятаться от мучителей...
- Ну что мы можем? У нас штатного психолога не предусмотрено, мы же 9-летка, - разводят руками педагоги.
|
Как социальный сирота Миша состоял на особом учете в органах опеки. Но и там не заметили, что подросток сам не свой. Вернее, заметили, но...
Негмедьянов несколько раз приходил к молоденькой сотруднице, психологу Ирине Ильясовой. Понятно, за помощью. Естественно, и ей так вот с порога не решился бы выложить то, что с ним произошло. А разговорить его профессионал не смогла. Дала совет: сменить школу. Даже не провела тест на склонность к суициду - то ли по незнанию, то ли из-за большой нагрузки: таких, как Миша, опекаемых в районе под двести человек.
«Я хочу уехать и боюсь»
«Я стал лохом с большой буквы «л»... Я не могу больше жить... Хочу покончить жизнь самоубийством. Но у меня как-то не получается... Один выход - бежать! Бежать из этого занюханного городишки! Обо мне теперь знают все... Мне стыдно...»
Это строки из дневника, который Миша завел в начале учебного года. Тонкую измятую тетрадочку нашли в школьном рюкзаке рядом с телом.
Миша все-таки сменил школу: 9-ю на 1-ю. Ходил пешком «за линию», пытаясь спастись хотя бы там, может быть, начать новую жизнь.
«Не знаю, почему я это сделал. Может, потому что я трус... Что я буду делать, если там узнают, кто я... Появились новые друзья, но все-таки я опасаюсь... Ну ладно, посмотрим, что будет завтра! Живы будем, не помрем!»
А жизнь-то вроде бы налаживалась! Перелистываю страницу. Нет. Нашли и здесь. Все, конец:
«Я опять не хожу в школу... Опять начинается все сначала...»
Чем больше вникаешь в эти обрывки мыслей человека, загнанного в угол, тем больше понимаешь: Миша вовсе не хотел умирать. Забиться, бежать, спрятаться! - он всерьез раздумывал над тем, откуда взять денег, чем заняться в другом городе.
- Он даже хотел купить в Кургане аттестат, потому что из-за пропусков выходило много двоек, - вспоминает Рома Галимов, теперь уже бывший одноклассник Миши в новой, 1-й школе.
Вот проскальзывает надежда: «Я хочу уехать и боюсь...», но тут же разбивается: «Как я буду жить и существовать?»
На последней странице уже четко обозначен срок самоубийства: «До февраля еще надо дожить... почему у меня так все плохо складывается». Внизу тетрадного листа, словно печать, как жирная клякса, в несколько слоев выведено короткое - «Шут».
Шумиха - Москва.
Благодарим председателя Шумихинского районного суда Александра Коробейникова за помощь в подготовке публикации.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
У малолеток свой закон
Можно долго перечислять виноватых: кто не почувствовал, недосмотрел, недоучил, вовремя не распознал... Парня не вернуть. Я хочу только поделиться мыслью, которая крутилась в голове все время, пока я бродил по Шумихе и общался с ее обитателями. Я говорю о молодой части населения. Она живет по собственным, не понятным нормальному человеку законам. Судите сами.
Ситуация. «Лучший друг» Миши, Иван Леньков, стоял и с интересом наблюдал за тем, как над его одноклассником глумится Халиулин. Действия Ленькова: ни слова учителям, бойкот Негмедьянову.
- А мне че, больше всех надо? Я не стукач! - фыркнул мне Леньков, презрительно сверкнув глазами. Это он первым побежал в класс и растрепал всей школе, что Негмедьянова «опустили в сортире».
Еще один «друг» - увалень Саша Дирюгин. Тратил вместе с Мишей ворованные деньги, а теперь уверен, что все правильно, Мишу «наказали»:
- Сам виноват, подставился...
Мат и тюремные словечки выскакивают из почти младенческих ртов легко и привычно. Взгляд из-под насупленных бровей, глупая ухмылочка. Молодые и нервные волчата.
Я понимаю нашу любовь к тюремной субкультуре. Надрывный песенный примитив про неволю и несправедливое наказание - это у народа не отнять. Даже не удивляет все еще модная в неблагополучных районах униформа шпаны - кожаные кепки на глаза, классические туфли с курткой от спортивного костюма. Но ведь это уже перестало быть данью убогой моде! Это образ жизни, ценностная установка!
Знаете, какие кассеты я нашел в доме Миши Негмедьянова? Вот Виктор Цой, которым, естественно, я и сам заслушивался в старших классах. Но тут же под группой «Кино» - десяток альбомов с говорящими названиями «Бутырка», «Крестовый туз»... Миша «ждал перемен», но играл по правилам своей среды. А как же иначе?
Какое доброе и вечное, о чем вы?! Молодые головы сызмальства забиты жесткими и простыми постулатами: бей слабого, чтобы другие боялись, иначе не выживешь; воровство - не порок, это средство к существованию, раз другого способа заработать нет; сострадание - удел слабых, а беспощадность - главная черта героя.
Нудеть о том, что вот раньше все строились на линейки и слушались старших, - глупо. Разве не было жестоких подростков, издевательств в пионерских лагерях и школьных туалетах? Было! Просто сегодня культ силы с тюремно-казарменным оттенком стал чуть ли не главной идеологией. Другой-то нет...
Школьные двери всегда открыты на улицу. Может, все-таки помочь перепуганным и беспомощным педагогам прикрыть этот опасный уличный сквозняк? Чтобы страна не превратилась в один большой лагерь, где живут по понятиям, а не по закону.
ТОЛЬКО ЦИФРЫ
8 процентов преступлений в стране (то есть до 155 тыс. в год) совершают подростки. И это только видимая часть айсберга, дела, которые официально зафиксированы в милицейских сводках. На самом деле «детских» правонарушений гораздо больше. Просто стучать нынче зазорно, да и уровень доверия правоохранительным органам невысок.
