Кормильцев доказал, что рок может звучать по-русски
«Скованные одной цепью»
В закрытом городе-«миллионнике» Свердловске выбор для молодого человека, куда пойти учиться после школы, был не слишком велик. Кормильцев поступил на химфак Уральского госуниверситета.
- Илья был хорошим студентом, - вспоминает заведующий кафедрой неорганической химии и научный руководитель Кормильцева Аркадий Нейман. - Толковый, интеллектуальный. Проблем с учебой никогда не испытывал. Впрочем, и «ботаником» его нельзя было назвать. Я бы сказал, он был очень способный сачок - учился хорошо, но если можно было что-то не делать, он не делал.
Сразу после защиты диплома с труднопроизносимой темой «Исследование явления переносов сложных оксидов» пошел устраиваться на оборонное предприятие - Пышминский опытный завод. Но сработала «химическая реакция»: он начал писать стихи - сначала для группы «Урфин Джюс», откуда Илья ушел через два года из-за творческих разногласий. А потом в его жизнь вплыл «Наутилус» - всерьез и надолго.
- Мы со Славой Бутусовым только что окончили архитектурный институт, - вспоминает один из создателей группы Дмитрий Умецкий, ныне замгендиректора «Российской газеты». - Находились в жуткой депрессии от того, что вышли из вуза, а в советском болоте для нас нет перспектив. И в этот момент пришел Илья. Так получилось, что наши взгляды совпали. И именно с приходом Ильи «Наутилус» стал социальным проектом. До этого у нас была в основном лирика. Вместе с ним мы изменились. Теперь нам со Славой приходилось постоянно себя подтягивать, чтобы общаться на одном с ним языке.
Их альбом «Разлука» в 1987 году стал откровением - гимном происходивших в той стране перемен. Популярность «Наутилуса» была колоссальной. Эфиры во «Взгляде». Миллионы поклонников.
- На мой взгляд, существовал русский язык до Кормильцева и после Кормильцева. Он доказал на своем примере, что не только английская, но и русская поэзия может существовать в современных музыкальных формах, - говорит Умецкий.
«Когда умолкнут все песни…»
В 1989 году «Наутилусу» дали премию Ленинского комсомола. Бунтарь Кормильцев от нее отказался - причем сделал это публично. До 1996-го он продолжал еще оставаться штатным автором «Наутилуса», но потом их дорожки с Бутусовым разошлись уже надолго. Слава рвался в Питер, Илья хотел остаться в Екатеринбурге. «Бутусов все время пытался изобрести «Запорожец», а Кормильцев «Мерседес», - рассказывают близкие к «Нау» люди.
Они еще раз вместе объединятся в 2005 году на концерте по случаю воссоединения «Наутилуса» на фестивале «Нашествие», чтобы потом разругаться уже окончательно. Кормильцеву очень не понравилось выступление Бутусова перед комиссарами «Наших» на озере Селигер, о чем он тут же написал в своем онлайн-дневнике, причем резко, по-кормильцевски: «Зачем петь перед гопниками?» В свое время сам Илья отказался выступить в поддержку своего земляка Ельцина, когда тот во второй раз баллотировался в президенты.
Вообще после развала Союза Илья чувствовал себя не очень комфортно. Привыкший творить в эпоху цензуры и тотального контроля, Кормильцев, чьим девизом были строки из революционного «Интернационала»: «Никто не даст нам избавленья - ни Бог, ни царь и ни герой, добьемся мы освобожденья своею собственной рукой», не мог найти себя во времени, когда все было дозволено и никого освобождать было не надо.
К музыке он, конечно, еще возвращался - работал над собственным проектом «Чужие», а в последнее время писал песни для фильма «Бегущая по волнам» по роману Грина.
Но с середины 90-х Кормильцев серьезно начал заниматься переводами, благо знал 20 языков. Учил в свое время сам, без преподавателей.
- Илья был настоящим полиглотом, - вспоминает Умецкий. - Как-то в Свердловск должна была приехать женская португальская команда по волейболу, чтобы сыграть с «Уралочкой». Город закрытый, переводчиков нет. Так он за неделю выучил португальский. А для написания альбома «Тацу» для Насти Полевой освоил азы японского. Обожал Италию и все, что связано с этой страной. Помню, как в советские времена на кухне на старенькой плите он готовил нам итальянские блюда - откуда только продукты и вино доставал в эпоху дефицита.
Кормильцев перевел для нас Толкиена и «Бойцовский клуб» Чака Паланика, Ирвина Уэлша и Уильяма Берроуза, Клайва Льюиса и Ника Кейва. В 2003-м он возглавил издательство «Ультра. Культура». Наверное, только у него могли одновременно выйти «Четвертая мировая война» Маркоса и сборник «Так говорил Саддам», эссе и романы Александра Проханова и Эдуарда Лимонова. В короткой истории «Ультра. Культуры» были изъятия тиражей книг из продажи, судебные процессы и крупные штрафы. В январе 2007-го стало известно, что московский офис «Ультра. Культуры» закрывается.
«Врач сказал, что тебя больше нет…»
Но сам Кормильцев к этому времени был уже смертельно болен. Рак позвоночника. Четвертая стадия. Друзья вспоминают, что он никогда не жаловался на болячки. Не любил ходить по врачам, а все боли в спине списывал на остеохондроз. Ему делали прогревания и массаж, чего категорически нельзя при онкологии.
В ноябре Илья приехал в Англию - по делам издательства и к третьей жене Олесе, которая училась в лондонской консерватории. Упал на вокзале и еще больше усугубил болезнь. И только после этого обратился к докторам. Они и поставили страшный диагноз. Илья больше не вылезал из больниц: лечение в госпитале, хоспис. Подошли к концу деньги. И тогда друзья кинули клич - собрали больше миллиона рублей.
- Илья до последнего дня находился в сознании, - рассказывает «КП» журналист Александр Орлов. - Шли переговоры о переводе его в одну из немецких клиник или даже в знаменитый онкологический центр в американском Хьюстоне. Не успели...
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Владимир ШАХРИН, группа «ЧайФ»: Илья напоминал мне Бродского
- С Ильей у нас связано много воспоминаний. Он - яркая личность, индивидуальность. Недавно смотрел фильм о Бродском. Илья всегда напоминал мне Бродского - и внешне, и интонациями. Когда Бродский в этом фильме говорил, что война закончилась, но «я не считаю себя ни побежденным, ни победителем, и самое ужасное, что мне не нравятся ни те, ни другие», я подумал, что это в полной мере относится к Илье. Я запомнил его очень веселым, бодрым, смешливым, с хитрым взглядом из-под очков.
Говорят, что незаменимых людей нет. Есть незаменимые люди. Некем заменить Кормильцева. Сейчас в моей жизни то место, которое занимал он, будет просто большим белым пятном…
