Возле массивного черного гранитного мемориала в селе Гроза Харьковской области темнеет фигура пенсионера Валерия Козыра. 62-летний мужчина со светлым почти детским взглядом беззвучно шевелит губами, пробегая глазами по строчкам с родными именами и фамилиями. «Его» здесь – четверо: дочка Ольга Пантелеева, ей было 38 лет, 42-летний зять Анатолий, сваты – 63-летний Валерий и 62-летняя Ирина Пантелеевы. Еще 55 – односельчане.
Все они 5 октября 2023 года пришли в кафе-магазин помянуть погибшего добровольца-односельчанина, 49-летнего Андрея Козыра, после его перезахоронения в родном селе. В начале войны он пошел на фронт, вернувшись с заработков из-за границы. Погиб в марте 2022 года – похоронили в Днепропетровской области, и только после освобождения Харьковщины смогли перезахоронить в Грозе.
В годовщину на кладбище ходили по очереди
В скорбную дату люди в Грозе не собирались вместе: после трагедии - это табу.
- Нет, нет, нет – никаких собраний, не дай боже, - крестятся местные. Любые компании у них теперь вызывают крепкие ассоциации с надвигающейся бедой. Детям тоже разрешают гулять лишь небольшими группами. Учатся они дистанционно – фронт в 30 км.
На годовщину к мемориалу и на кладбище по одному-двое несли венки, игрушки, цветы, зажигали свечи. Поминали близких дома по отдельности. В тот день родственников и друзей потерял каждый.
Взял опекунство над тремя внуками. Четвертого вывезли
Валерий Козыр собирается на работу – его смена сегодня после обеда (разговор был 20 ноября. – Авт.). Спрашиваю: «Как дети?» После гибели дочери Ольги с мужем он с супругой Любовью взяли на себя воспитание трех внуков. Хотя их – четверо. Где старший, Данила, дедушка с бабушкой не знают. Его вывезли во время оккупации села. На февраль 2022 года он был уже совершеннолетним. Красный Крест и ООН обещали помочь вернуть его, но пока воз и ныне там.
- Толком нет информации, - вздыхает в разговоре с Коротко про Валерий Козыр. – Сообщают, что у него там нормально все, где-то он там работает, не голодает… «Документа нема», понимаете? Что-то будем решать… Никто его не бросил, ищем. А «манюньки» со мной.
«Манюньки» - это внуки Настя, Дима и Дарина. С ходу хвастается младшенькой Настей – ей 11.
- Вчера захожу на кухню, а она оладьи жарит – уже тесто наколотила! – восхищенно делится Валерий Козыр. – Говорю: «Молодец, в жизни не пропадешь!» Сама научилась! Я как раз опекунство ездил переоформлять. Надо обновлять - уже год прошел…
Валерий бодрится. На нем вся оставшаяся в живых семья: внуки, которых он теперь считает детьми, супруга, которая очень долго отходила после трагедии. Реальность, в которой приходится жить, нет-нет, и проскальзывает в, казалось бы, довольно оптимистичном монологе несовместимыми словосочетаниями типа: «Все хорошо (вздох). Слов нет». Ни воспоминания, ни тяжкие будни ластиком не сотрешь. Хотя слишком уж тяжкими, похоже, Валерий Козыр их не считает: еда, вода есть, работа тоже, войну «всего лишь» слышно – зато из окна не видно, и хорошо. Главное, чтоб не хуже.
«На кладбище все как положено, чтобы не краснеть»
Забыть ту трагедию не только невозможно, но и грешно. Поэтому мемориал погибшим в селе – предмет некоторой гордости местных, это стена почтения памяти их близких, а не только лишь плача и вечной скорби. Обошелся он в 300 тысяч гривен. Открытие было тихим, без лишних людей и глаз.
- Сбор денег на этот мемориал объявил наш родственник в Испании, - делится с нами Валерий Козыр. – Там на счет набросали денег. Одна наша семья, выехавшая в Финляндию, тоже решила помочь: приобрели туи. Мы их там посадили, скамейки сделали…
На кладбище все обустроили. Тогда часть погибших хоронили под картонными табличками – ритуальной атрибутики на всех не хватало. Шум экскаваторов, рывших ямы для десятков могил, заглушал вой сирен. Вместо коричневых картонок, привязанных к палке, уже давно стоят добротные кресты. Вокруг цветы. Траву регулярно косят, не запускают.
- Все как положено, чтобы не краснеть, - отмечают люди.
Старшая внучка работает, младшая снимает TikTok
Часто бывает, что некровные родственники, зятья или невестки, а тем более – сваты по-настоящему родными друг для друга так и не становятся. У Валерия Козыра в жизни сложилось все наоборот. Как и у многих жителей Грозы – все были очень дружны или связаны родственными узами.
Со сватом, тоже Валерием, и сватьей Ириной Валерий Козыр с супругой были лучшими друзьями. Мужчины вообще знали друг друга с детства, да и жили рядышком. Так сдружились и их дети, Ольга и Анатолий, а потом поженились, подарили им четверых внуков…
Настя, Дима и Дарина в один миг стали сиротами. Диме – 15, Дарине – уже 18. После трагедии с ними каждый день общались психологи – приезжали из Харькова. Старшим, по словам дедушки, вроде как удалось более-менее справиться…
- Даринка работает, уже помощь есть, - делится с нами Валерий Александрович. – Пошла продавцом в магазинчик – у нас новый небольшой открыли в селе. С бытом все у нас хорошо. Есть еда, вода, пока ничего нам не нужно.
Продуктовый открыл владелец кафе-магазина, разрушенного ракетным ударом год назад, родственник зятя Валерия - Анатолия Пантелеева.
- Младшенькая тяжелее пережила, - вздыхает Валерий Козыр. - Не хватает ей родителей, видно по ней. Она не признается в этом, смеется, посты эти, тиктоки выкладывает, но видно - замыкалась в себе. Учится онлайн в школе. Старшие ничего… Дима в ПТУ поступил – там можно и на электрика, и на сварщика учиться.
Выезжать и вывозить внуков и жену Валерий Козыр не планирует – они сами не хотят. Война превратилась в фоновый шум, на который почти не обращают внимания – ну бахает, и бахает. Пока снаряды летят мимо.
- На все села снарядов не хватит, - машут рукой местные, даже не собираясь паковать чемоданы.
Если что, Валерию с родными есть куда поехать – волонтеры предлагают жилье ближе к югу. Хотя разве это безопасное место? Да и есть ли оно сейчас в Украине? Но там хоть фронт дальше.
- Никуда пока не собираемся, - продолжает Валерий Козыр. – Предложений - вагон, но ни одним не воспользовались. Хоть за границу, хоть в Одессу. Бабушка ездила с внучатами в Одессу, куда волонтер звала. Сказала, в случае если не дай боже, найдет нам пристанище. Но не хочется. Что оно дальше будет?
Чувствуется, что Гроза так и не смогла пережить трагедию. Люди, которые раньше все праздники отмечали за одним столом, теперь не общаются друг с другом. Все боятся, опыт показал: человек человеку волк. Лучшее свидетельство - местные братья Владимир и Дмитрий Мамон, сдавшие место и время поминок военного Андрея Козыра, на которые собралась четверть села. Удар «Искандера» был прицельным. Мамоны до войны служили в украинской полиции, после ее начала – перешли на сторону врага и сбежали в Россию.
Бабушка предателей живет по соседству
Неподалеку в соседнем селе, по словам местных, живет бабушка братьев Мамонов. Ненавидят ли ее жители? Нет. Отвечают: «А она при чем? Третье поколение…»
- Приезжали журналисты из Франции три дня назад, мы с ними общались, - вдруг вспоминает Валерий Козыр. - Они спрашивают о мнении людей... Понимаете, закончится война, тогда будем думать о мнениях. Сейчас люди в таком нервном состоянии, с такой психикой…
Круг общения у селян из Грозы сузился до двух-трех дворов самых близких родственников.
- С ними поддерживаем друг друга, - отмечает Валерий. - А так, вообще, знаете - сейчас не то, как было. Не доверяют друг другу. Психика уже ненормальная у людей. Сейчас ты можешь что-нибудь сказать, а человек обидится на тебя на всю жизнь. Закончится война, вот тогда…
Что тогда – в Грозе не знают. Едва ли послевоенные годы где-либо можно назвать легкими, но чувствуется, что все надежды и вера селян в Грозе связана с окончанием войны.
- Пока живешь – надейся, - отмечает напоследок Валерий Козыр. Ему пора на работу.
Жить ему есть ради кого – ради внуков.