Президент вот-вот должен подписать законопроект №12039. Цена вопроса – 4 млрд евро от ЕС, по плану реформ Ukraine Facility. Депутаты приняли документ 29 октября под угрозой, что деньги в этом году не дадут. По требованию партнеров, закон должен вступить в силу до конца октября.
А речь снова о коррупционерах. При этом, как считают некоторые комментаторы, новации не столько усложняют, сколько облегчают им бытие, потому что закон посвящен процедуре заключения соглашения со следствием. Своим видением с журналистом Коротко про поделились юристы.
Система работала наоборот
Законопроект был внесен в Раду 17 сентября и в октябре широко анонсирован Национальным антикоррупционным бюро и Специализированной антикоррупционной прокуратурой как прорыв в национальном законодательстве. Общественный актив, сплачиваемый вокруг НАБУ и САП, также выразил свою поддержку. Председатель правления Центра противодействия коррупции Виталий Шабунин даже отругал депутатов, которые не разрешали принять документ при первом чтении.
Отстраненная общественность придерживалась иного мнения. Всеукраинская лига юристов против коррупции даже выпустила заявление с требованием снять закон с рассмотрения из-за применения неудачной юридической формулировки.
Институт соглашений с прокурором о признании виновности был введен в Украине в 2012 году – с введением в действие новой редакции Уголовного процессуального кодекса. С тех пор эта статья часто подвергалась критике из-за того, что мешала "посадкам".
Отвергая особо тяжкие коррупционные преступления, по тяжким и средней тяжести система работала так: коррупционера хватали за руку, он каялся, подписывал соглашение с прокурором, суд его утверждал. Все три стороны вздыхали с облегчением – следствие закрывалось, Фемида разгружалась, а подозреваемый отделывался штрафом или минимальным, или условным сроком. Его подельники или преемники продолжали схему. Хотя все должно быть наоборот: коррупционер сначала сдает схему со всеми ее участниками, а потом может рассчитывать на бонус в виде сделки. Очевидно, что на это обратили внимание и наши партнеры.
По данным базы Опендатабот, с начала полномасштабного вторжения по коррупционным статьям было вынесено 6877 приговоров и только 1,5% дел завершились наказанием в виде лишения свободы.
Что должно измениться
Закон, принятый по требованию ЕС, существенно институт соглашений со следствием не ломает, но вносит определенные коррективы и дополнения, которые сосредоточены именно на разоблачении схем. Основные новации таковы:
- По тяжким и особо тяжким коррупционным преступлениям снимается ограничение назначения наказания ниже низшего предела. Но только в том случае, если лицо предоставило обличительные показания и доказательства о других лицах. Тогда оно может получить по соглашению 4 или 5 вместо 7 лет.
- Вводится дополнительное наказание к назначенному в сделке. Применять его или нет – это по усмотрению суда. У подписанта суд могут конфисковать имущество или назначить ему штраф:
- за нетяжкие преступления: от 20 тыс. до 120 тыс. не облагаемых налогом минимумов доходов граждан - НМДГ (340 000 – 2 040 000 грн),
- за тяжкие: от 120 тыс. до 6 млн НМДГ (2 040 000 – 102 000 000 грн),
- за особо тяжкие: от 270 тыс. до 12 млн НМДГ (4 590 000 – 206 000 000 грн). - Совершать сделку разрешается как подозреваемым, так и обвиняемым. То есть, как во время следствия, так и находясь под судом. До того как суд уйдет в совещательную комнату, в документ можно вносить коррективы.
- Устанавливается дополнительный механизм согласования сделки с руководителем соответствующего органа прокуратуры.
- Соглашение с организатором коррупционного преступления может быть заключено только в том случае, если организатор разоблачит перед следствием другого организатора.
В НАБУ убеждены, что принятие закона поможет более эффективно расследовать коррупционные преступления и привлечь к ответственности организаторов схем.
Сядет тот, кто меньше нахватал
Большинство из тех, кто комментирует новость в соцсетях, откровенно разочарованы. Даже шесть нулей в штрафах не удовлетворяют желание мести – видеть взяточника или расхитителя за решеткой всерьез и надолго. В идеале – на всю жизнь. Снятие ограничений на сделки по особо тяжким коррупционным преступлениям простыми людьми рассматривается как щель для откупа.
- При желании НАБУ и прежде заключало такие соглашения. Вспомнить хотя бы громкое дело экс-министра Николая Злочевского, отделавшегося штрафом и рекордным донатом на ВСУ. Этот закон дает более широкие возможности заключать соглашения с топ-коррупционерами, а по сути - да, откупаться, - констатирует управляющий партнер адвокатского объединения "ДЕФЕНСОРЕС" Александр Бабиков. – Но я не скажу, что это плохо. Не вижу смысла, когда коррупционера содержат под стражей и государство тратит деньги на его содержание. Он должен пополнять бюджет штрафами и возмещать содеянное.
Однако эксперт отмечает, что ни этот закон, ни предварительный порядок не исключают, что деньги могут идти вне бюджета – в карман тех же прокуроров и судей.
- Поэтому менее обеспеченный человек имеет больше шансов оказаться за решеткой, чем очень обеспеченный. Риск в том, что большая часть расследуемых в НАБУ дел является порождением провокаций. Человек может поддаться слабости, не быть участником каких-либо больших схем - и не будет кого сдавать. И он понесет более тяжкое наказание, чем те, кто годами сидел на потоках.
Организаторы могут быть на разных уровнях
– Этот закон создает лучшую ситуацию, чем была до этого. Мы должны стимулировать подписание соглашения со следствием для того, чтобы раскрывать преступления, в частности, тяжкие и особенно тяжкие. А у нас так сложилось, что эти соглашения заключаются с кем бы то ни было на любых условиях, лишь бы только закрыть дело. Закон, по крайней мере, упорядочивает основания и дает больше определенности, какие должны быть условия для договоренностей со следствием и какие должны быть последствия. Если человек задержан, он должен помогать раскрывать структуры преступных организаций, потому что там очень устоявшаяся практика, и без свидетельств ее трудно вскрыть, - считает профессор кафедры уголовного и уголовно-процессуального права Киево-Могилянской академии Николай Хавронюк.
Следует обратить внимание на один момент: организатор коррупционного преступления не имеет права на соглашение со следствием, если не разоблачит другого организатора. Возьмем в пример взяточника из ТЦК. Допустим, он назовет организатором своего начальника, а на кого должен указать начальник?
- Уголовный кодекс достаточно широко толкует понятие "организатор". Это человек, руководящий и одним преступлением, и сериями в составе групп. Организаторы могут быть на разных уровнях. К ним также могут относиться те, кто совершает постоянное политическое или правоохранительное прикрытие, - отмечает доктор юрнаук. – Возьмем хоть ситуацию с МСЭК в Хмельницкой области. Если куплены прокуроры, они будут прикрывать того, кто им помог. Также дорожка может быть вести в министерство на уровне руководителей департаментов или заместителей министра.
Помогут ли соглашения с организаторами разоблачить всю организаторскую вертикаль, вопрос интересен, но без ответа. Он зависит не только от объема информации, но и от политической воли и желания добираться до истины. Потому что так можно выйти и на самих себя.