Первые мосяжники в роду Назария Габорака появились еще во времена предводителя горцев-повстанцев - Олексы Довбуша. Тогда, четыре века назад, в Карпатах было много династий мосяжников – мастеров по художественной работе с металлом. Сегодня Назарий Габорак – один из нескольких на все Карпаты, кто продолжает старинное ремесло.
Вместо топориков лепят сырных лошадок
Мосяж – так на Гуцульщине до сих пор называют латунь и другие сплавы металлов. С польского языка mosiądz, чешского и словацкого mosaz, mosadz - это желтая медь, латунь. Из этого сплава, который не всякий мог сразу отличить от золота, делали украшения, предметы быта, посуду, элементы конской сбруи и незаменимые в горах бартки, или «топірці», - гуцульские узконосые топорики с тупым обухом. За ними идут к той паре-тройке мосяжников на все Карпаты, которые все еще не бросили тяжелое, опасное и вредное для здоровья ремесло.
Назарий Габорак из села Брустуры в Косовском районе на Прикарпатье - один из последних мосяжников Гуцульщины. Сменить ремесло никогда не мечтал, несмотря на сложность и последствия для здоровья, но за продолжение династии его сыновьями не ратует – жалеет детей. Старший, 12-летний Виталий, уже частично освоил тонкости мосяжничества – если захочет, справится.
- Виталий уже может кое-что сделать, хотя это работа не для детей, - объясняет Коротко про Назарий Габорак. – А младшему Богдану пока всего два годика. Но я бы, честно, не хотел, чтобы они выбрали эту профессию: травмоопасно – температура расплавленного до состояния воды металла составляет 2000 градусов, тяжело, да и сидеть в этой пыли от металлов вредно…
Село Брустуры раньше могло похвастать своими ремесленниками. Сюда ехали за узорными тканями, «ліжниками» - шерстяными покрывалами, местные мастера-скорняки, резчики и те самые мосяжники - делали настоящие шедевры из кожи, дерева и металла. Село вообще было одним из нескольких центров мосяжничества в горах. Сейчас все меньше молодых людей соглашается продолжать ремесленные династии – есть работа и полегче. Хотя славу столицы сырных лошадок Брустуры удерживают до сих пор – здесь их в каждой хате лепят сотню лет и даже установили лошадке из сыра памятник. Но уверенно шагающий прогресс все глубже втаптывает сапогом в землю старинные гуцульские ремесла, отправляя их на свалку истории.
Гуцульский топорик - как пропуск в повстанцы
Те из гуцулов, кто продолжает ремесло предков, становятся чуть ли не живыми экспонатами. Историю их родов исследуют музейные работники и пишут о них монографии. Много что из раздобытых ими сведений даже современные представители династий не знают и с удовольствием читают о своих прадедах статьи.
По именам-фамилиям, как водится, на Гуцульщине друг друга редко знают. Женщин, например, зовут по фамилии или прозвищу мужа. Так, гуцулка с трубкой с известной фотографии, Мария Кречунек, всю жизнь откликалась на прозвище Чукутиха. Чукутом, что с местного диалекта означает «скрытный», «замкнутый», горцы прозвали ее супруга Иосифа Полека.
Так же и с последним мосяжником Карпат. Назария Габорака в районе могут и не знать по имени и фамилии, но точно покажут, где живет «той, шо робить топірці». Так в Верховинском районе называют те самые гуцульские топорики. Не путать с обычным топором – у них и форма, и металл другой, длина, да и функционал строго ограничен: порубить дрова, цокнуть курице голову на бульон... Гуцульский топорик – более разноплановый инструмент, эдакий горный мультитул. Может служить и как топор, и как трекинговая палка на склонах, и как костыль (горцы говорят костур. –Авт.), годится и проход в чаще прорубить, и от дикого зверя или разбойников отбиться – ручка длинная. На Прикарпатье их называют "топірцем", в других районах Карпат – бартками.
- Раньше гуцулы в горы без бартки не выходили, да и я сейчас в горы без нее не иду, - делится Назарий Габорак. – Когда-то, если нет "топірця", то и в опрышки не брали.
Претендент в повстанцы должен был вручить свою бартку старшему, а самому опустить руку на бревно. Старший замахивался и бил топориком рядом с рукой. Если юноша не дернулся, не убрал руку – принимали. А нет – иди пасти овец, среди повстанцев тебе делать нечего.
Цена – от 600 гривен до 300 долларов
Гуцулы и сегодня не представляют свой быт без бартки. Без этого атрибута не проходит ни одна коляда и свадьба. Колядовать толпа мужчин в гуцульском убранстве обязательно идет с бартками. На венчание жених также едет с барткой – верхом на лошади. А как же культовый гуцульский танец «Аркан», во время которого танцуют с бартками, подбрасывая их вверх? Раньше его исполняли во время обряда посвящения юноши в молодого человека. Только после этого тот получал право носить топорик и широкий пояс. И сейчас танцуют так на многих праздниках. К слову, несколько лет назад этот танец признали нематериальным наследием Украины.
Ценятся гуцульские топорики и как сувениры – их заказывают в магазинах в Яремче, на Буковели, в Косове. И больше всего заказов перед колядой.
- Летом – затишье, в селах много работы, - объясняет последний мосяжник Карпат. – За месяц может не быть ни одного заказа. Приходится искать подработки. Ну а к зиме стараюсь сделать побольше, чтобы был товар, когда пойдут заказы.
На передовую Назарий Габорак делал топорики с флагами Украины и УПА. Цветной пластик впрессовывается в латунь. Некоторые подразделения размещают изображения гуцульских барток на свои эмблемы. Но чаще просят стандартные рисунки: геометрические или растительные орнаменты.
Цена гуцульского топорика – от 600 гривен за простой. А эксклюзивные, с инкрустацией или сделанные по спецзаказу, могут стоить и 300 долларов.
- Иногда просят сделать в форме змеи или дракона, птицы, - делится мосяжник. – Это сложные заказы, так как надо сделать форму для отлива металла, а это занимает много времени. Сначала – деревянную, в нее залить глину, глиняную форму надо выжечь, и только потом в нее заливать металл. Но это уже не столь бартка, как кесел – их чаще используют как костыль (костур, - говорят горцы).
Латунные топоры напоминают золотые. Правда, из драгметаллов Назария сделать топорик еще не просили. В старину их делали не только из латуни, но и из алюминия – такой 120-летний топорик прадеда мосяжник хранит как зеницу ока. Есть и бартка деда, известного мосяжника Федора Шмадюка, который и научил Назария ремеслу. Работать на художественный комбинат в Косове он пошел сразу после школы – уже мог похвастать умениями. Первую бартку сделал в 13-14 лет. До этого на комбинате 28 лет работал его дед. Раньше многие ремесленники в Карпатах трудоустраивались официально.
«Лишних» гуцульских топориков, на продажу, сейчас в кузнице мосяжника – ни одного. Но уже вскоре раскаленная печь снова начнет плавить металл - надвигается зимний сезон, а с ним и коляда, и рождественские фестивали, на которых, как уже было сказано, без гуцульской бартки никуда.