Чтобы поговорить с Юлией Зорий, нам пришлось втиснуться в ее плотный график между сеансами. Сегодня она больше психолог, нежели телеведущая. Да, Юля вернулась в утреннее шоу «Ранок у великому місті», которое сейчас выходит на ICTV 2, СТБ и Новом канале, но все время с начала полномасштабной войны не прекращает работать психологом и оказывать помощь тем, кто в ней нуждается.
KP.UA пообщалась с Юлией Зорий о психологической поддержке украинцев, наших болях, как с ними справляться, о годовщине свадьбы с мужем - министром обороны Алексеем Резниковым и их мечтах.
Возвращаться к работе в «Ранок у великому місті» было страшно
– Юля, год назад в нашем разговоре вы говорили, что скучаете по команде «Ранку у великому місті». С легкостью вернулись к телевизионной работе?
– Я обрадовалась, когда узнала, что «Ранок у великому місті» возвращается. Но когда оказалась в студии, поймала себя на мысли, что мне как-то некомфортно и странно. Анализировала, пыталась понять, что это за состояние. Ведь сейчас мы перестали быть информационно-аналитическим проектом, информационная составляющая осталась за телемарафоном, стали более лайтовыми. Мы рассказываем истории защитников, истории переселенцев, разных украинцев – и теперь это утренние истории обо всем.
И вот такой облегченный формат программы заставил меня немного задуматься. Я сначала не понимала, уместно ли это сейчас, как мне себя вести в этой ситуации, когда мы – не серьезная информационная программа, а более расслабленная. Справилась с этими мыслями, когда мы с продюсерами, моими соведущими Гришей Решетником и Романом Мищеряковым проговорили эту ситуацию. Мы ведь не веселимся, а пытаемся рассказать зрителям и что-то другое, кроме новостей. И когда мы все проговорили, поняли, о чем мы сегодняшние, тогда стало легче. Потому что в начале, действительно, мне стало страшно, я думала – действительно ли этот формат сейчас необходим и важен? Все мы были немного растеряны.
– Сейчас продолжаете работать на линии психологической поддержки?
– Сейчас я работаю на онлайн-платформе Mental help, которая оказывает бесплатную психологическую помощь всем, кто к нам обращается. Сессии длятся около часа в онлайн-формате. Поэтому для работы мне нужен только компьютер и интернет.
- Вы с коллегами, другими психологами и психиатрами, ездили в Израиль, чтобы перенять их опыт, научиться, в частности, как оказывать психологическую поддержку людям с ПТСР, военным, семьям военных. Это беда, с которой мы уже столкнулись и будем сталкиваться еще долго после нашей победы. Что они рекомендовали, опираясь на свой опыт?
- Мы действительно много говорили и о потстравматическом стрессовом расстройстве, и вообще о том, как работать с гражданским населением, военными, как поддерживать семьи военнослужащих, семьи военнопленных. Есть протоколы, по которым работают специалисты, поэтому рассказывать обо всех этих этапах не вижу смысла. Для меня это было полезно.
В моей практике сейчас нет военных. Но я работаю с женщинами и девушками, которые потеряли кто отца, кто мужа на войне. Несколько месяцев назад завершила работу в проекте Regeneration, который организовывал Фонд Елены Пинчук, чтобы помогать пострадавшим от войны женщинам. Это были групповые консультации для всех женщин, которые сочли нужным получить психологическую поддержку.
– Не знаю, есть ли у вас такой опыт, возможно, вы общались на эту тему с коллегами. Военные очень редко обращаются за помощью к психологу, потому что не понимают, чем он может им помочь. Во всяком случае, я слышу такие истории. Конечно, заставить человека нельзя, он сам должен к этому прийти. Как этот контакт можно наладить?
- Обычно мужчины приезжают домой в какой-то небольшой отпуск или когда происходит ротация. Мы говорили с коллегами о том, насколько эффективно на несколько дней или неделю сразу вводить человека в курс поддержки или вести его к психологу. И многие специалисты говорят, что в такой короткий срок, наоборот, лучше дать человеку возможность просто побыть дома, отдохнуть, поспать, поесть, обеспечить какие-то свои базовые потребности.
Мы советуемся, дискутируем по этому поводу. Конечно, все зависит от состояния человека, но, на мой взгляд, в эти несколько дней отпуска лучше дать ему возможность просто побыть в относительной тишине, относительном покое с близкими и родными. Мы не знаем, насколько краткая программа может быть полезна.
Сейчас вопросом психологической помощи занимается первая леди Елена Зеленская, она держит этот вопрос на контроле. На это сейчас направлено очень много усилий.
Люди очень измучены, поэтому их цепляет абсолютно что угодно
- Что сейчас украинцам болит больше всего? За какой помощью они обращаются?
- Многие сейчас обращаются из-за горевания, потому что потеряли родных. Многие обращаются из-за очень сильных тревожных состояний и стресса. За почти полтора года большой войны столько всего уже накопилось, что людям справляться очень сложно.
У женщин, которые были вынуждены выехать за границу, до сих пор остается чувство вины, но возвращаться назад они боятся, что, в принципе, является адекватной реакцией. Потому что война – это страшно, война - это не норма. Привыкнуть и адаптироваться к ней слишком сложно.
Есть большой спрос как раз на то, как наладить отношения в семье, в паре. Это для меня стало приятным удивлением. Причем обращаются как женщины, так и мужчины. Они советуются, как поддерживать связь на расстоянии, чтобы сохранить семью.
- Когда я захожу в соцсети, мне потом становится плохо, потому что как-то очень много стало хейта и агрессии, что бы ты ни сделал. Есть такое, или мне так только кажется?
- Я не могу проследить за этим в соцсетях, потому что я непосредственно работаю на консультациях, когда женщины жалуются, что получают какие-то осуждения, наставления от своих подруг, друзей. Стало ли этого больше? Думаю, нет.
Сейчас люди просто очень измучены, в постоянном стрессе, поэтому их цепляет и триггерит абсолютно что угодно.
– Просто очень не хочется, чтобы мы сами себя пережевали.
– Не хочется, конечно. Но, к сожалению, это все равно есть. К чему это приведет в будущем? Неизвестно. Но точно не к тому, что нас объединит и сделает сильнее, лучше, ближе.
Мое присутствие рядом было нужно мужу как воздух
- 25 июля у вас с Алексеем Резниковым годовщина свадьбы – 3 года. Готовите сюрприз мужу? Думаю, он точно вам что-нибудь приготовит.
– Три года супружеской жизни? Хорошо, вы напомнили, что уже скоро 25-е. Через все события второй год мы об этом забываем, но напишу себе напоминание. Думаю, он точно выберет красивые цветы.
У нас есть несколько привязок к датам – это дата нашего знакомства и дата моего возвращения в Киев после начала полномасштабной войны. Я тогда уезжала из Киева на два месяца. И день моего возвращения стал для Алексея суперважным. А регистрация брака как-то выпала из этого списка.
– Почему именно дата вашего возвращения? Ему было важно, чтобы вы были рядом?
– Кроме того, что он был измучен физически, ведь спал по несколько часов, он был очень измучен еще и морально, начал угасать эмоционально.
Он понимал, что не может сказать мне – «приезжай», он бы и сам за меня здесь переживал, но потом благодарил, что я сама решила. Говорил, когда я вернулась, у него появились силы идти дальше, потому что мое присутствие рядом было нужно ему как воздух. Я и сама не осознаю, каково это – быть от него отдельно.
- Ваши любовь и уважение друг к другу ощущаются даже в ваших постах, когда вы пишете – «мой супергерой», как вам с ним повезло, что вы в надежных руках, что вам важно то, что важно для него, и наоборот… Как вы пришли к такой гармонии в отношениях?
- Я вам скажу откровенно, что пишу это не для того, чтобы показать мою жизнь какой-то не такой, как у других, или придать красок там, где их нет. Я пишу абсолютно искренне по факту того, что между нами происходит. Это не значит, что мы не можем поссориться. Можем, конечно. Может быть, что кто-то кого-то не понял и сам себе что-то надумает. Но нам удалось достичь этого только потому, что мы все решили до брака.
Мы очень много работали над своими отношениями. Реально было приложено огромное количество усилий, и я говорю это совершенно серьезно. Желание быть вместе было настолько велико, что нам приходилось садиться с ним и об этом говорить. До момента, когда мы поженились, мы ссорились, расходились и сходились несколько раз. И если некоторые пары проходят это после брака, то мы прошли до брака. Все ссоры, разногласия, обиды мы оставили там. Поэтому в брак вступали совершенно сознательно и с пониманием, кто мы. Или, может быть, нам так повезло. Бывает, что люди встречаются и сразу понимают - это оно.
– Ваша церемония состоялась на административной границе Крыма с Херсонской областью, в пункте пропуска «Каланчак». Почему вы выбрали такое необычное место для свадьбы? Сейчас это вообще очень символично выглядит.
– Оно и тогда выглядело символично. Алексей занимал должность вице-премьер-министра по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий, и они как раз работали над открытием разных контрольно-пропускных пунктов. В это время открыли «Каланчак», где можно было оформить любые административные услуги, в том числе и зарегистрировать брак. И я предложила Алексею: «Если можно это сделать там, давай поедем и сделаем. Заодно и людям покажем, как все работает. Нам все равно, где расписываться».
Алексей сказал, что это прикольная идея, и так мы стали первой парой, которая зарегистрировала там брак. Потом мы поехали в Новую Каховку пообедать, приехали в Херсон, там переночевали и вернулись домой. Было очень мило.
У Алексея уже собирается большая коллекция коинов
– У вас в семье появился еще один котик Хаймарс. Причем у вас уже есть Аля.
– У нас уже появился третий. У нас уже есть Соломон, неделя, как у нас живет (смеется).
– Тоже мейн-кун?
- Тоже мейн-кун, самый маленький. Так что нас уже трое. Это вообще увлекательная история. Я никогда не заводила себе животное, хотя могла. У меня была квартира, я была сама, спокойно могла завести животное и прекрасно жить. Но все время боялась, потому что я же гиперответственная – а вдруг куда-то поеду, а у меня же кот, кто за ним присмотрит.
И когда Алька мне досталась как приданое к Алексею, мне стало ее жаль, что она одна, что ей вроде как грустно, потому что она как пенсионерка – только ходит и ругается. И я говорю Алексею: «Давай заведем еще одного котика, ей будет веселее». Взяли Хаймарса. Веселее ей не стало, потому что она его не приняла. Она позволяет ему жить в ее доме, как и нам (смеется). Но с ним не играется, Алька вообще не поняла, зачем мы притащили это животное домой. И мне стало жаль Хаймарса. Так мы завели третьего котика. Теперь они все не играют между собой, поэтому в принципе все нормально.
– С такими успехами можно и четвертого взять.
– Мы договорились, что на третьем останавливаемся. Зовут его Соломон. Обычно, когда в питомнике дают котенка, то хозяева потом меняют имя. Думали назвать его или Джавелином, или Леопардом, чтобы был в компании с Хаймарсом. А потом почитали значение имени Соломон – на иврите это означает «мир», в значении не война.
Подумали, может, это хороший знак и решили оставить его родное имя Соломон.
- Интересные имена – Хаймарс, Джавелин, Леопард. Вы рассказывали, что Хаймарсом его назвала дочь Алексея – Анастасия.
– Да, она предложила назвать Хаймарсом.
– Вы с ней подружки?
- Не то чтобы очень близкие подружки, но мы очень хорошо, тепло, близко общаемся. Она очень классная. Это наш результат, к которому мы пришли на протяжении нескольких лет, это наша общая заслуга. Ведь у нас с Алексеем есть внуки, я их люблю. Они бывают у нас, мы – у них. Мы все, к счастью, хорошо общаемся, ладим, дружим.
Мы прекрасно общаемся и с мамой Насти, первой женой Алексея. Иногда собираемся все вместе. У нас очень прикольные, здоровые отношения. Она очень классная женщина, очень ее уважаю.
– Алексея внуки, наверное, зовут дедушка, а вас как?
– Они ему говорят – «діду», а он постоянно просит – говорите мне «Леша». Поэтому они раз – так, раз – так. Мне говорят – «Юля», но младший иногда может забыть и говорить – «баба, бабу»… Мне быть бабушкой – за честь для этих детей, поэтому обращаются и так, и так. Бывает, они просто смеются с этого и говорят: «Иди к бабушке Юле».
– Недавно все обсуждали шеврон Валерия Залужного с «малышом Йодой». Владимир Зеленский рассказывал, что тоже хранит все подаренные ему шевроны. У Алексея есть коллекция шевронов?
– Он хранит и привозит шевроны для старшего внука, который их коллекционирует. Он знает названия всех подразделений, интересуется этим.
А у Алексея уже собирается большая коллекция коинов, это монетки, которыми они обмениваются с министрами обороны других стран.
Когда я занята, нет времени впадать в какие-то тревожные состояния
- В прошлый наш разговор вы рассказывали, что, несмотря ни на что, живете мечтами, планируете свою жизнь с мужем. За почти полтора года войны это не изменилось? Ибо, как мы уже говорили, накопленная усталость дает о себе знать, и, бывает, просто опускаются руки.
– Иногда ситуативно, конечно, и у меня опускаются руки – от ужасных новостей, от непонимания, что дальше, где та конечная точка… И это непонимание, когда закончится война, действительно немного расстраивает и угнетает. Но если мы перестанем мечтать или планировать свою будущую жизнь, нам лучше точно не станет.
Я спасаюсь мечтами. Мы с Алексеем обсуждаем, чем будем заниматься, куда хотим поехать, что увидеть, с кем провести время. Возможно, сейчас эти мечты ничем не подкреплены, но никто не может нам запретить это делать, если это помогает. Нам хочется на такие темы разговаривать, и мы себе в этом не отказываем. Дай Бог, если сложится так, что эти мечты станут реальностью.
– Вы в это время осуществили одно из своих мечтаний – озвучили миссис Примм в семейном мюзикле «Мой домашний крокодил». Что-то еще сбылось?
– Не то чтобы я об этом очень сильно мечтала, но в этом году снова стала студенткой. Буду изучать психологию в Украинском институте когнитивно-поведенческой терапии, который находится во Львове. Иду туда на год на один из курсов, чтобы выучиться и иметь сертификат, который позволит официально пользоваться в работе методом когнитивно-поведенческой терапии. Была ли это моя супермечта? Нет. Но поскольку моей мечтой было заниматься психологией, то вот так все постепенно и воплощается в жизнь.
– То есть вы все время повышаете свою квалификацию психолога?
- Когда-то у «Ранку у великому місті» была рубрика «33 за 3», которую вела Саша Кучеренко. Отвечать там нужно было очень быстро. И когда она спросила меня, на что я больше всего трачу денег, я не сориентировалась и сказала первое, что пришло голову, - на еду. Я люблю вкусно поесть, и, наверное, мне тогда показалось, что именно на это трачу много денег.
Хотя потом, когда уже анализировала, поняла, что на самом деле больше всего денег уже достаточно много лет трачу на обучение. Я постоянно чему-то учусь. То, что я зарабатываю, все равно вкладываю во что-то, что мне снова помогает зарабатывать, потом снова зарабатываю и снова вкладываю в обучение. Это какой-то замкнутый круг.
– Но такое движение позволяет не стоять на месте.
– Да. И это то движение, которое мне сейчас помогает. Когда я занята, в каком-то процессе, нет времени впадать в какие-то тревожные состояния.
– А отдыхать себе позволяете?
– Иногда могу позволить себе ничего не делать. Просто лежать, заниматься домашними делами, смотреть какие-то YouTube-каналы, мультики, сериалы. То есть, абсолютно ничего не делать, и это мне очень помогает.
Я очень редко вижусь с друзьями, почти не выезжаю в город в какие-то кафешки на кофе. Но мы общаемся по видеосвязи или кто-то из подружек может приехать ко мне. Сейчас у меня немного закрытый образ жизни. У меня есть коты, интернет, а больше и не нужно.
– Это потому, что сейчас просто так комфортно?
– Да, мне просто так комфортно. Не потому, что это не ко времени или у меня нет разрешения куда-то поехать, сходить в кино или кофейню. Просто не хочу на это тратить время и силы. Я пополняю свой ресурс, просто ничего не делая, позволяю себе полениться. Вот и все. Мне так прикольнее.