В сериале «Зв'язок», который снимает Новый канал, Александр Сугак – муж героини Антонины Хижняк и киношный зять Риммы Зюбиной и Виктора Андриенко. В этой ленте мы будем следить за четырьмя семьями из разных уголков Украины, которых разделила война. Причем общаться друг с другом герои будут по видеосвязи.
«Мне здесь повезло в определенном плане. Моя теща не буллит меня так открыто, как это делает киношная теща Римма Зюбина. Но, как и мой персонаж, я чувствую в семье определенное напряжение, – признается Александр Cугак. – К примеру, моя теща не считает актерство серьезной профессией. Однако она не говорила это мне прямо, я узнал от жены. Поэтому понимаю такое отношение тещи в сериале, знаю, как с этим бороться, и использую это на съемках».
Сериал планируют показать на Новом канале осенью, а пока мы говорим с Александром Сугаком на съемочной площадке о кино и его жизни.
Остаться с родителями жены один на один – это как в капкан попасть
– Александр, в какой ситуации оказывается ваша сериальная семья?
– У нас интересная семья. Это семья моей жены Оксаны, которую играет Тоня Хижняк. Мы с Оксаной жили в Харькове, я работал айтишником, все было хорошо, но началась полномасштабная война, Харьков сильно бомбят, и мы переезжаем в более безопасное место – к родителям жены под Полтаву.
Позже жена едет в Польшу собирать гуманитарную помощь, заниматься волонтерством, а я остаюсь жить с тещей и тестем. Остаться с родителями жены один на один – это как в капкан попасть (смеется). Именно на этих отношениях – зять, теща, тесть – и строится ситуативная комедия.
- То есть комедийных историй будет достаточно?
- Конечно, потому что нельзя все трагические события подавать только трагически. В чем тогда смысл? Мы и так переживаем трагедии, так что надо дать немного света. Поэтому смешные ситуации будут. Вообще сама ситуация, когда ты живешь с тещей и тестем, это уже смешно.
– И как вы с ними уживаетесь?
– В этой семье всем управляет теща. В их семье такая же модель отношений, как и у нас с Оксаной. У моей сериальной жены стальной характер, она более собрана и энергичная, чем я. Такая же и ее мама.
Поэтому теще не нравится, что я сижу без работы, ведь моя IT-компания с начала войны выходит из Украины, а найти новую работу быстро не удается. Ее это очень бесит, потому что дочь у нее работает, делает полезные дела, а я будто лентяй.
Поэтому жизнь моего героя превращается в постоянный буллинг и троллинг. Самое смешное, что тесть всегда стоит на стороне своей жены, но он такой же, как я, им руководит моя теща.
– Вы все познакомились уже на съемочной площадке?
– С Тарасом Цымбалюком, который играет Олега, родного брата моей жены, мы работали в сериале Нового канала «Полкан». А со всеми остальными познакомились уже здесь.
– Как этот коннект произошел?
– Очень легко. Витю Андриенко и его «Шоу долгоносиков» я обожал еще с детства. Римма Зюбина работала в одном спектакле с моим одногруппником, он много рассказывал об их гастролях, путешествиях, поэтому, можно сказать, был уже немного знаком с ней заочно.
А когда знакомился с Тоней Хижняк, говорю ей: «Вы знаете, у нас очень много с вами общего». Она такая: «В каком смысле?». И я рассказываю, что мою дочь зовут Антонина, а фамилия моего очень хорошего друга из Николаева – Хижняк.
Все актеры очень профессиональные, с опытом, с ними комфортно, весело, есть чему поучиться. Классно, когда мы можем что-нибудь посоветовать друг другу. И очень приятно, когда, например, Виктор Андриенко на какой-то мой совет говорит: «О, это же классная тема!».
– С другими семьями вы не взаимодействуете?
– Нет, наши истории развиваются параллельно. Ведь все семьи разные, и у каждого, опять же, разные ситуации. У кого-то, например, остро стоит языковой вопрос. И это же реальная ситуация из жизни многих украинских семей. Далеко не надо ходить – я сам был из русскоязычной среды, ведь мои родители русскоязычные, курс в театральном русскоязычный.
Работа была моим спасением
– Это первые съемки после начала полномасштабной войны?
– Да, это первый проект. Я получил приглашение зимой, мы сняли пилот. А до этого почти год не было работы.
– За что вы жили?
– Это было очень сложное время. Сначала выживал на кредитных условиях. А потом мой товарищ предложил сделать театральный спектакль. Этот проект поддержал Европейский культурный фонд, нам дали грант. Спектакль был очень актуален, ведь в его основе лежала арттерапия, артреабилитация людей, пострадавших от войны.
«Народжений з крилами» – это история жизни Антуана де Сент-Экзюпери, у которого очень непростая судьба, на которую тоже выпала война. Досконально изучив всю его биографию, я заметил много схожего с нашим настоящим. Он всю свою жизнь мечтал летать, мечтал о небе, но из-за аварий и травм, которые были несовместимы с последующей службой, его уже не допускали. Но он все равно добился того, что снова стал летать. Вся его жизнь – это борьба. Он прошел все круги ада, но, несмотря на это, продолжал верить в людей и подарил нам «Маленького принца».
Все действо мы снимали на камеру для зрителя. Таким образом он получил спектакль не в чистом классическом виде, а мог еще и увидеть свои реакции и эмоции, когда его смотрел.
Показывали представление в Виннице и Киеве до конца лета. Осенью было затишье. А зимой, как я уже сказал, начали снимать пилот.
– Почему вы решили использовать метод арттерапии?
– Я так воспитан, меня так учили, что театральное искусство должно быть полезным и лечебным для человека. Я не представляю искусство без смыслов. Искусство приносит пользу только тогда, когда тебя цепляет какая-то тема. А если что-то делается для хайпа или «лишь бы что-то было», это пользы не принесет.
– Иногда коммерция еще выходит на передний план.
- Если на передний план выходит коммерция или какая-нибудь выгода – это тоже страшная вещь.
– Как вы возвращались к работе?
– Я мечтал об этом. Это было мое спасение. Потому что уже готов был идти на любую работу. У нас сложная семейная ситуация. Мой старший брат – военный запаса, и когда началось полномасштабное вторжение, его сразу же вернули на службу. А буквально за месяц до этого его теща перенесла инсульт. И поскольку он был на пенсии, он помогал ей пройти реабилитацию. Но его забрали, и старшим в семье стал я. На мне осталась его семья с двумя детьми, его теща после инсульта, которой нужно было помогать, потому что она не могла ходить, моя семья. И когда уже немного поднял ее на ноги, она смогла ходить с ходунками, ей стало легче, начал думать, что делать дальше. И как раз в это время появился наш театральный проект. Он и меня будто реабилитировал.
Людям нужны легкие ситуативные комедии, которые несут важные месседжи
– Ваша семья за границей?
– Да, они уехали 15 марта прошлого года. Сначала в Израиль, затем переехали в Ирландию. Впервые приезжали в Украину на Рождество, 25 декабря. Сейчас пока снова там. После активных атак на Киев я попросил их еще подождать. Хотя они хотели возвращаться, чтобы наша дочь Тоня с сентября могла пойти в садик. Пока не знаю, как будет. Когда ты один – это одно дело, а когда дома твоя семья – это сложнее переживать.
- Марина Одольская, которая тоже в Ирландии, рассказывала, что там очень хорошо принимают украинцев, помогают, чем могут.
- Да, там очень хорошие условия, нас поддерживают. Тоня, ей будет четыре, ходит в садик.
– Дочь адаптировалась к англоязычной среде?
– Жена была шокирована. Снимает видео, как она играет, и показывает мне, что Тоня говорит: «Лялечко, лялечко, привіт! Hello, how are you?». Ребенок уже на двух языках играется. Этот процесс очень быстрый. И это важно не потерять. Но и на украинском нужно общаться. И мы говорим с дочкой только соловьиной. Ведь она вернется домой, и в садике ей нужно будет разговаривать на украинском.
Вот что касается языкового вопроса, расскажу еще такую интересную историю о моей теще-одесситке. Они уехали в Ирландию вместе с женой и дочерью. И когда мои девчонки в декабре ехали домой, теща подошла к жене и говорит: «Настя, а как по-английски будет «как добраться домой? Как мне купить билет?». Жена отвечает и спрашивает, зачем это ей. А теща и говорит: «Ну, ты едешь, а мне надо как-то разговаривать. Меня здесь не поймут». То есть если говорить по-украински, начинается: «Да нет, я уже старая, я уже не переучусь». А когда прижимает, и ты понимаешь, что надо как-то жить, спросить, как доехать, где купить кусок хлеба, то нужно спрашивать на языке той страны, в которой живешь. Поэтому фразы типа «я не переучусь» – это просто нежелание. Ибо, если есть желание, появляются и мысли, как его реализовать.
– Предложений сниматься в кино становится больше?
– Наша сфера начинает постепенно оживать, присылают приглашения на пробы. Посмотрим, дай Бог, потому что работать надо.
– Какую роль хотели бы в нынешнее время сыграть? Какое кино сами хотели бы посмотреть?
- Мне бы очень хотелось, чтобы сейчас мы больше внимания уделяли нашему историческому прошлому, чтобы возвращали историю, которую у нас украли, уничтожили. Можно брать более драматические истории или в более юмористическом плане подавать, как в свое время сериал «Козаки. Абсолютно брехлива історія».
Не уверен по поводу съемок о наших сегодняшних трагических событиях. Наверное, нужно немного подождать, потому что мы трагедии видим каждый день вживую. Драм и горя сегодня столько, что остается только таблетки глотать.
Поэтому считаю, что людям сейчас нужны легкие ситуативные комедии, которые несут важные месседжи. Например, как наш «Зв’язок», который показывает, что война, несмотря на разлуку с близкими, только объединила украинцев. И каждый из нас делает все для приближения победы. На правах рекламы приглашаю смотреть «Зв’язок» осенью на Новом канале.
Мне интересны разные роли. Единственное – не уверен, что хватит совести играть сейчас военного. С точки зрения морали я будто недостоин этого. Это какой-то мой пунктик. Есть ребята-актеры, которые сейчас на войне, и на такие роли нужно брать их. Я там не был. Конечно, актеры всегда говорят, что в этом и талант – сыграть так, будто ты все прожил. Но не в этой ситуации.