Херсонский областной музыкально-драматический театр имени Николая Кулиша давно превратился в хаб помощи. Над ним едва ли не каждый день летают ракеты, но персонал и актеры исправно выходят на работу к девяти утра. Правда, не для репетиций постановок, а чтобы фасовать и раздавать гуманитарку. Так работают до обеда, затем – принимают и вновь сортируют поступающую со всех уголков страны помощь. Вместо драм и комедий на сцене театра – склад продуктов, бытовой химии, лекарств и прочего...
Часть труппы ушла на левый берег с оккупантами
Когда-то в подвалах театра работало кафе, был банкетный зал, но во время войны подземные помещения служат бомбоубежищем. В этом, скрытом от глаз посторонних убежище, работает артхаб, ставший отдушиной в военное время для детей и родителей, остающихся в городе под обстрелами. Здесь ставят спектакли, концерты, проводят мастер-классы и праздники. В городе остаются сотни, а может – и тысячи детей, у которых каникулы проходят в укрытии.
Заправляет всем администратор театра Алексей Могилевский. Он пришел на этот пост прошлой осенью, после освобождения Херсона, отозвавшись на просьбу вернувшегося директора.
- Когда-то я работал в театре директором фестивального центра, который занимается концертами и фестивалями, в том числе самым крупным театральным фестивалем «Мельпомена Таврии» (пройдет 8 - 16 сентября в Херсоне. – Авт.), - рассказывает KP.UA Алексей Могилевский. – Потом ушел в концертное агентство. Понятно, что все концерты закончились, когда началась война. Всю оккупацию просидел, хотя звонили, предлагали, чтобы выходил работать на оккупационную власть. Пришлось все отключить и спрятаться. А когда наши вернули город, директор театра предложил пойти к ним в роли главного администратора.
Персонал херсонского театра и актеры сейчас разбросаны по всей Украине и Европе. Некоторые ушли на левый берег после освобождения Херсона – часть труппы сотрудничала с оккупантами.
Арттерапия в подземелье театра
Весной 2022 года оккупанты назвали театр «херсонским русским» и привезли свое руководство – украинский директор отказался с ними работать. За это, говорят в театре, попал в подвал на пытки, еле выбрался – и уехал из города. Вернулся через три дня после деоккупации и начал собирать театр по крупицам. Много что было украдено или испорчено.
Горожане, измученные оккупацией и обстрелами, а теперь еще – наводнением после подрыва Каховской ГЭС, нуждаются в способе хотя бы на мгновение отвлечься от войны. Особенно дети, которые остались запертыми в раскаленном солнцем южном городе вместе с родителями. «Музыка войны», постоянные взрывы и раскаты здесь не стихают ни на день.
Никаких атрибутов детства, цирка или аттракционов в городе нет. По площадям с детьми гулять опасно, а после трех часов дня город как будто вымирает – на улицах не встретить ни души. Будучи отцом двух дочурок, Алексей Могилевский решил заняться организацией досуга для детей во время войны. Мероприятия для них проводят в бомбоубежище театра.
На днях в этом укрытии прошел небольшой концерт с патриотическими песнями. Регулярно проводят мастер-классы - детей учат делать открытки, куклы-мотанки, плести браслеты, рисовать, лепить, расписывать печенье и прочему.
- Благодаря волонтерам для детей всегда есть угощение, - отмечает Алексей. – Их родители могут подождать в соседнем зале с телевизором.
Также ставят спектакли. Сейчас актеры херсонского театра уехали на гастроли в Словакию и Грузию.
Когда именно будут мероприятия в бомбоубежище – сообщают в закрытых группах в телеграме. Клеить объявления на столбы или выставлять афиши открыто в соцсетях в военное время опасно.
«Хочу, чтобы братик вернулся»
Досуг для детей во время войны задумывался как элемент арттерапии для восстановления и сохранения психического здоровья маленьких жителей постоянно обстреливаемого южного города.
- Дети во время войны очень изменились, - вздыхает Алексей Могилевский. - Пугаются любого шороха, если слышат громкий звук - приседают. На празднике святого Николая я был в его образе - тогда к нам за пять дней пришло больше тысячи детей. Просил их рассказать стишок и спрашивал, какой хотят получить подарок. Дети отвечали: «хочу, чтобы закончилась война», «чтобы двоюродный братик вернулся», «друзья чтоб вернулись», «а у меня папа погиб»… Многие в слезах… Когда выходил, меня так трясло - настолько тяжело было эмоционально смотреть и слушать все это…
Сейчас, спустя полгода, на лица детей уже начинают возвращаться улыбки. Они привыкли к обстрелам и научились жить под взрывы. Но страх все равно остается.
«Живем, как в фильме-катастрофе»
Своих дочек и жену Алексей вывез в более спокойную область, подальше от все еще не пришедших в себя после наводнения районов и сел возле Херсона и нависшей угрозы взрыва на Запорожской АЭС. Она – в каких-то 200 км отсюда. Сам остается в Херсоне.
- Уезжать мы не будем, нам надо помогать людям, - убежден Алексей. - Мы уже ничего не боимся, привыкли ко всему. Иногда едем на почту получать помощь, стоим – «бух!» - в трехсот метрах прилет. Если начинается обстрел - это от пяти до семи прилетов, потом они прекращаются. У нас уже даже дети знают, когда стреляют наши, когда орки и из чего именно.
Во время потопа вода под крышу залила дом одной из сотрудниц театра. Она переехала к родителям в сухой район города. Каждый день возвращается в утопленную хату – вытаскивает какие-то вещи, пытается что-то отмыть, спасти.
- Откачивать воду с ее дома помпами начали неделю назад, - рассказывают волонтеры. – На следующий день приходим – в подвале опять вода.
В этом доме нужно делать капитальный ремонт – если стены вообще выстоят. Сама хозяйка, говорят, держится. И так ничего уже не изменить...
- Ну а что делать, - продолжает Алексей Могилевский. - Живем одним днем. Ну, прилетит… Я не раз попадал под обстрелы, а однажды вообще, как в фильме-катастрофе: смотрю в боковое зеркало - а сзади меня догоняют ракеты… Продолжаем жить.
Кстати, по словам местных, воздушная тревога в Херсоне начала срабатывать только после потопа.
«Спасать не надо – сгоняйте в магазин на лодке»
На фоне картинки общей взаимопомощи особенно выделяются те, кто пытается нажиться в трудное время.
- Есть такие, что приходят за одеждой и продуктами через день, - возмущается Алексей. – Затем вижу – а он стоит и продает их на рынке! Или женщина радуется: «Столько набрала гуманитарки – и у тех, и у этих, что уже дверь в комнату не закрывается!». Или: «А почему снова крупа и консервы?». А вы что - хотите красной рыбы и икры?
Вспоминает еще один случай. Волонтеры на лодке поплыли в полностью затопленный район вывозить людей, приближаются к затопленному дому: «Нет-нет, мы выезжать не будем. У нас есть продукты и пауэрбанки – нам и тут хорошо».
- А другие вызванивали волонтеров, те приплыли: «А съездите нам за хлебушком», - удивляется мужчина. – Вы меня извините, но за это время я бы несколько человек спас…
Сейчас потребности пострадавших изменились. Людям уже не столь нужна одежда, как стройматериалы и материалы для ремонта домов.
«Боже, такое чувство, что войны не было!»
В херсонском артбомбоубежище выступают не только местные артисты – приезжают из других городов. Например, недавно выступал джаз-коллектив из Николаева, также был певец Коля Серга. Вскоре планируют пригласить несколько артистов из комик-труппы «Маски-шоу», среди них – Бориса Барского. Выступают артисты для херсонцев чаще всего бесплатно.
- Мы сотрудничаем с «Культурным десантом», к нам приезжают и звезды, и наши артисты выступают, - продолжает Алексей Могилевский. - Люди выходят: «Боже, такое чувство, что и войны не было эти полтора часа!». Но снова нужно идти домой, считать вылеты, прилеты...
Угроза взрыва на ЗАЭС местных особо не пугает. Уезжать не хотят, многие по простой причине – а куда им ехать? Часто - еще и без денег, ведь все сбережения ушли во время оккупации, когда деньги с карт в Херсоне обналичивали под 20%. Банкоматы уже не работали. Примерно за месяц до деоккупации россияне устроили «слезное прощание» с жителями «своего» города – отключили свет и воду. Пришлось покупать генераторы, бензин подорожал до 100 гривен за литр... А работы в городе почти никакой. Приходилось искать питьевую воду, воду для туалета херсонцы набирали из луж...
После всего пережитого к вероятности взрыва на ЗАЭС местные относятся так: «Переживем и это».