После громкого скандала со Спартаком Субботой и закрытия их совместного проекта «Подкаст терапия» Женя Янович запустил свое собственное late night show «20:23». Гостями первого выпуска стали блогер, автор телеграм-канала «Лачен пише» Игорь Лаченков и координатор платформы United24 Ярослав Гресь. Теперь каждый четверг вас ждет новый эпизод вечернего шоу, новые звездные гости и лайтовая атмосфера с порцией классного юмора.
Мы поговорили с Женей Яновичем, актером, сценаристом, соучредителем студии «Мамахихотала» о формате «20:23», юморе, возвращении шоу «Мамахихотала», закрытии «Подкаст терапии», его окружении и других профессиональных и личных планах.
«20:23» – это разговор на берегу реки с другом, когда заходит солнце
– Женя, мне понравился первый выпуск. Я вообще фанат этого формата. Но популярен ли он в Украине? На телевидении таких шоу почему-то не делали, однако, вижу, у вас уже 454 тысячи просмотров, и это очень неплохие цифры как для нового проекта.
– Мне кажется, эта ниша не занята в нашем YouTube. Я не говорю о телевизоре в принципе, потому что считаю, что сейчас задавать тренды потихоньку начнет интернет. Прогнозирую, что очень много YouTube-проектов потом появится и на телевидении. Сейчас на телевидении нет таких бюджетов, которые были до полномасштабной войны, поэтому оно будет искать какое-то сотрудничество и коллаборации. И я не удивлюсь, если в один момент какой-нибудь телеканал захочет, чтобы «20:23» выходило у них.
Думаю, если не у меня, то у кого-то другого этот формат точно должен выстрелить. Это большой сегмент, он никем не занят, и единственное, что нужно – чтобы совпало несколько факторов. Стопроцентно должна быть дисциплина, потому что в таких форматах нужно всегда находить интересных для зрителя гостей. А украинский рынок не столь велик, как, скажем, в США, где ты ежедневно можешь видеть знаменитость, которая что-то выпускает, у которой какой-то дебют, премьера, тур, фильм. У нас с этим сложнее, поэтому мы и не делаем выпуск каждый день.
Не менее важен в этом процессе и ведущий, на мой взгляд. Понимаю, что есть куда расти очень сильно, но чувствую, что могу быть тем человеком, который закроет эту нишу. Так что надо работать.
Этот формат точно будет успешен в Украине. У меня ли? Не факт. Но я на это надеюсь. До меня многие пытались сделать это шоу на телевидении, но оно где-то пропадало. Думаю, все пытались просто скопировать один в один американский формат, с классической студией, бэндом, который играет на выходе… Но не всегда этот бэнд, например, успевал сыграть как надо, и это выглядело как музыка ради музыки, а не дополнение. Музыка тоже должна работать в кадре. Наверное, именно потому, что у нас боялись добавить чего-то от себя, этот формат и погас.
Я просмотрел различные декорации 37 студий late night show во всех странах. И они дали мне понимание, что у меня все будет не так, потому что мне это не близко. Для меня «20:23» – это не о пафосном вечере с городом на фоне, это о разговоре на берегу реки с другом, когда заходит солнце.
- Кстати, разговор с Ярославой Гресь получился очень легким, несмотря на то, что она говорила о серьезных и важных вещах.
– Потому что это Ярослава, которая умеет готовиться и очень профессионально подходит ко всему, чем занимается. Мне бы хотелось, чтобы она стала лидером для широких масс. Она пример и вдохновение.
– Игорю Лаченкову вы предложили закручивать банки ключом для консервации. Сами умеете? Какой из вас хозяин?
– Я ужасный хозяин. После переезда в Киев почти не занимаюсь домашними делами. Первые 17 лет жизни все лето я проводил у бабушки, где мы и банки закручивали, и сено заготавливали и возили, и картошку копали. Мне этого хватило в подростковом возрасте, поэтому сейчас проще поручить эту работу профессионалу. Я буду качественно делать свою работу, он - свою, и каждый из нас на своей работе будет зарабатывать деньги.
– Почему «20:23»? Что магического в этих цифрах?
- Я давно думал над разными форматами. А потом мне пришло в голову, что можно выходить в 20:23 в 2023 году. Не считаю, что это гениально, но это очень легко запоминается. Мне кажется, в названии сразу закладывается понимание того, что будет происходить – вечером мы говорим про этот год.
Все теперь шутят: а как же он будет называться в следующем? Посмотрим. До него нужно еще дожить.
- Продуцируя такой проект на YouTube, можно заработать себе на жизнь?
- Еще пока нет. Сейчас в ход шли мои сбережения. Но в теории это можно делать в неплохой ноль. К примеру, мы сразу снимали два выпуска, потому что снимать по одному экономически не выгодно. Если снимать по два выпуска, плюс – подключатся партнеры, а мы уже в переговорах, думаю, все будет хорошо. Грубо говоря, можно сделать так, чтобы все получали какую-то умеренную зарплату, а у меня просто были деньги, чтобы снимать этот проект. Зарабатывать какие-то огромные деньги – это нереально. Возможно, со временем мы сможем продавать 400-500 мест на съемку, и тогда это может стать более прибыльной историей.
Попробуем на следующие выпуски продавать билеты, посмотрим, как будет реагировать зритель. К примеру, на съемки, которые проходили 14 мая, люди мгновенно заполнили все заявки, они хотели, им было интересно, причем они не знали, кто будет в студии.
– То есть люди не знают, на кого они придут?
– Моя задача, чтобы они шли на «20:23» Жени Яновича. А не на Сергея Стерненко или Виталия Гордиенко. Если я буду продавать билеты, например, на Диму Монатика, то понятно, что на Диму Монатика билеты купят. Но мне важно, чтобы покупали именно на «20:23». Поэтому зритель никогда не будет знать до момента прихода в студию, кто будет гостем.
Мы думаем над тем, как реформировать шоу «Мамахихотала»
– После закрытия «Медиа Группы Украина», куда входил канал НЛО TV и где выходило ваше шоу «Мамахихотала», вы остались без заработка. Это произошло очень внезапно и неожиданно для всех. За что вы жили?
– У меня были некоторые сбережения. Большинство из них сразу же полетели донатами, куда только можно. Несколько месяцев жил в режиме экономии, затем начал снимать «Подкаст терапию», который потихоньку начал приносить прибыль. Также у меня есть отдельный футбольный проект «Небезпечна передача». Плюс – партнерские договоренности с разными брендами. Поэтому, имея определенные накопления, и решил делать «20:23». Считаю, если уж снимать late night show, то делать его не на коленке, а качественно, вкладывая средства.
– Вы так долго работали над брендом «Мамахихотала». Почему поставили проект на паузу?
– Мне кажется, в один момент мы не заметили, как перепрофилировались из молодежного интернетовского сообщества на телевизор. Когда началось полномасштабное вторжение, закрыли телеканал, нам в экстренных условиях нужно было измениться, но мы не смогли быстро измениться под новые реалии. Поэтому и была взята пауза. Сейчас все уже потихоньку оклемались, и мы думаем над тем, как это шоу реформировать. Речь идет даже не о бренде, а о людях, которые занимались этим брендом. Хочется, чтобы они еще что-то сделали хорошее. А еще, кстати, как вы заметили, мы теперь именно «Мамахихотала». «Хихотіти» - клевое украинское слово, которое немного описывает нашу деятельность.
– Мне, например, жаль, что «Мамахихотала» не начала давать концерты в эти времена. Юрий Горбунов, например, говорил, что военные хотят бытового юмора, шуток об обычной жизни. Такое же мнение звучало и у стендап-комика Макса Вышинского, который дает концерты для гражданских. А это была ваша ниша.
– На самом деле, мы собирались и выступали несколько раз для военных. Но это не было публично.
- Держите ли вы связь с коллегами из «Мамахихотала»? Разбежаться очень легко, а вот снова собраться – это уже гораздо сложнее. Говорите об общем будущем?
– У меня 4 мая был день рождения, и почти все из студии «Мамахихотала» были у меня в гостях. К примеру, в офис раз в неделю я приезжаю обязательно. У нас в одном помещении находится и офис «Мамахихотала», и мой отдельный офис, где идет монтаж для «20:23». Поэтому всегда захожу и к ребятам. Возможно, мы не так часто встречаемся, как хотелось бы. Не всегда у всех есть время посидеть и выпить бокал вина. Но мы общаемся.
– Если все-таки решите делать концерты, куда это будете транслировать? Делать съемку такого шоу сугубо для YouTube – насколько это экономически оправдано? Мне рассказывали, что такой вариант - достаточно затратный.
- Делать такую съемку для YouTube – это, безусловно, очень дорого. Поэтому нужно искать варианты. Это как раз о том, о чем я говорил выше: нужны изменения и понимание, как сейчас должен выглядеть формат «Мамахихотала». Взять небольшое помещение, где будет максимум 150-200 человек, чтобы мы могли говорить с ними, отказаться от большой сцены и уйти в YouTube? Или все-таки большой зал? Тогда нужно понимать, как снимать, чтобы было дешевле, но в то же время продукт не терял качества. К примеру, можно отказаться от большого реквизита и костюмов. Все-таки идет эпоха упрощения. Мы ставим перед собой эти вопросы. Поэтому, скорее всего, это будет большая сцена, но более лаконичные декорации. Мне кажется, это хорошо.
– А на телевидение хотели бы вернуться? Если какой-то канал предложит выпускать это шоу у себя?
- Мое поколение – это поколение, немного травмированное телевизором. В том смысле, что для нас телевизор – это некое «вау». Даже вопрос «а хотите ли вы вернуться на телевидение» наводит на мысль, что телевизор – это нечто клевое.
Я сейчас задумываюсь над тем, чего бы мне больше хотелось. Делать проект, который собирает миллион просмотров на YouTube, или делать проект для телевизора? Я бы выбрал YouTube. Телевизор рассматриваю как дополнительный инструмент, чтобы привлекать средства для производства того, что я смогу транслировать у себя в YouTube.
YouTube дает мне гораздо больше свободы.
– Мы уже вспомнили про «Небезпечну передачу», которую вы делаете с Олегом Маслюком. Она тоже будет существовать параллельно?
– Да, она будет выходить обязательно. На прошлой неделе мы сняли два выпуска «20:23 и два выпуска «Небезпечної передачі». В начале июня снова отснимем два выпуска. Это моя отдушина. И – единственный, как мне сказали, футбольно-развлекательный формат в украинском YouTube. У него есть своя ниша, и меня радует, что есть зрители, которым это интересно.
- Слушая ваше интервью на YouTube-канале «Розмова», мне показалось, что вы оправдывались за то, что работали на канале Рината Ахметова. Почему? Ни для кого не секрет, что все наши каналы принадлежат олигархам. Тот же Сергей Лиховида работает на канале ІСTV, который входит в медиахолдинг, основателем которого является Виктор Пинчук.
- Мог ли я ответить Сергею на вопрос – «а ты что?» Да, мог бы. Выглядело бы это красиво, если ты вместо ответа на вопрос говоришь «а ты на себя посмотри»? На мой взгляд, нет. Думаю, те, кому нужно, и так все понимают. К сожалению, я не знаю, есть ли у нас медиа, которые не относятся к какой-то медиагруппе, связанной с олигархами. То есть, или ты работаешь в какой-то медиагруппе, которая кому-то принадлежит, или ты грантожер. Что бы ты ни делал, тебя все равно будут спрашивать. Но если тебя спрашивают, значит, ты что-то делаешь, ты на виду. Плохо, когда о тебе забыли.
– Была ли у вас тогда свобода в творчестве? Никто не просил что-нибудь переделать или вырезать?
– Нет, такого не было. Нам никто никогда ничего не говорил, у нас вообще не было редактуры как таковой. Поэтому мы так сильно кайфовали, потому что жили без редакторов. Мы сами себе были редакторами. Что хотели, то и показывали. И это очень круто.
В наше время, когда пишутся сериалы на какие-то каналы, – это ужас. Все тебя редактируют, начиная от идеи. Мол, а давайте героиня будет не секретаршей, а полицейской – все, ты должен изменить весь сюжет. Затем проект смотрит генеральный продюсер и говорит: «А еще нам нужен персонаж, который ездит на автомобиле и просто наблюдает за героиней со стороны, и у него должна быть собака». И это уже совсем другой сериал. Пока эта история пройдет все круги от первоначальной идеи, то фактически ничего из того, что ты хотел заложить в сериал, и не остается. Поэтому мы очень уважали НЛО TV, они давали нам максимальную свободу в этом вопросе.
Дальнейшая судьба «Подкаст терапии» – это точно не моя головная боль
– Премьерный выпуск «20:23» вы начали с того, что пошутили про «Подкаст терапию». Это уже пережитая история? Или нужно было пошутить, чтобы окончательно обрубить концы?
- Странно говорить, что у тебя прямые волосы, когда они кудрявые. И так же странно делать вид, что ничего не произошло. Это случилось, это часть моего бэкграунда, над которым я могу самоиронизировать. Я не считаю нужным ныть об этом. А шутить – это клево, у меня появилась еще одна актуальная тема. Полушутка на актуальную тему всегда смешнее, чем вечнозеленая шутка на какую-то классическую тему. Актуальность всегда отзывается зрителю.
– А вас не триггерит то, что Спартак Суббота сам начал выпускать «Подкаст терапию», как ни в чем не бывало? То есть человек начал сам пользоваться уже раскрученным брендом, несмотря ни на что, в том числе и на вас.
– Думаю, если у меня получилось реализовать несколько проектов, то получится еще не один. Я закрыл для себя эту историю. Дальнейшая судьба «Подкаст терапии» – это точно не моя головная боль. Я туда даже не лезу. Мне пишут, что что-то выходит, сбрасывают какие-то комментарии, которые очень сильно радуют мое самолюбие, но не больше. Я к этому продукту не имею никакого отношения. Просто немного грустно, что нет какой-то красивой финальной точки. Но сам для себя я ее поставил.
– Жаль было потерять этот проект?
– Я посвятил этому проекту большую часть своей жизни. Последний год фактически только им и занимался, поэтому, конечно, было сложно отказаться в одну секунду. Но считаю, что другого правильного решения в этой ситуации не существовало. Как бы жаль ни было, если ты что-то делаешь по совести, как тебе кажется, это облегчает твой выбор в сто раз. Закрытие только облегчило мне жизнь. Мне самому перед собой не стыдно, я могу нормально на себя в зеркало смотреть.
– В своем видеообращении вы говорили, что «были профессионально обработаны лжецом». Читала комментарии людей, которые писали: «о, Боже, как теперь жить». Такое впечатление, что это был массовый гипноз. Говорить, что жизнь закончилась с закрытием подкаста – мне это сложно понять. Почему такая реакция у некоторых людей?
– Мы живем в период, когда все очень быстро меняется. А мы, когда были массовые обстрелы и отключение света осенью и в начале зимы, несмотря ни на что, всегда выходили в понедельник и четверг в 9 утра. И люди привыкли, что это всегда стабильно. Что бы ни произошло, сколько бы ракет не прилетело, в 9 утра они могли зайти в YouTube и посмотреть подкаст. Думаю, для многих это был какой-то островок стабильности, за который они цеплялись, и, возможно, именно поэтому они так переживают.
- А за что вы цеплялись, ведь война ударила по всем нам?
- Есть такая клевая фраза: если ты хочешь помочь другому человеку, попроси его, чтобы он помог тебе. Тогда человек чувствует свою значимость, и сам, не понимая этого, начинает вытягивать себя за шкирку из ямы. У меня в первые дни полномасштабного вторжения это сработало именно так. Мы просто начали в силу своих возможностей помогать военным. И эта помощь военным помогала и мне. Если бы я сидел и смотрел в потолок, может быть, в один момент меня и прибило бы. А случилось наоборот. Я чувствовал себя нужным, и это давало немного больше сил. Так я смог не самозакопаться.
– Даже после всего, что произошло, вы говорите, что хотите и будете верить людям. Как снова верить, когда тебя предали?
– Мне кажется, понятие веры фундаментально. Оно очень всеобъемлющее и философское на самом деле. Каждый день мы с вами продолжаем что-то делать, жить, потому что во что-то верим. Мы верим в победу, верим, что наша жизнь станет лучше, верим, что в субботу у нас будет выходной и мы сможем ни о чем не думать и отдохнуть. Так или иначе, все построено на вере. И если я перестану верить, то и жить перестану. И что тогда?
Эта история показала мне, что рядом со мной много людей, которым я могу доверять и которые будут со мной при любых обстоятельствах. Если опять где-то обожгусь, знаю, что эти люди не дадут мне потерять чувство веры.
- Судя по вашим словам, даже война не повлияла на ваше окружение?
– Именно так, я только еще раз убедился, что все ок.
– Тогда вы счастливый человек.
- Я знаю, мне в этом плане очень повезло. Бывает, и сам думаю, как так случилось. На своем дне рождения наблюдал, какие разные люди между собой общаются, и все они – мое окружение: лучший футбольный комментатор страны, с которым ассоциируются все победы, клевый режиссер, который снимает невероятные работы, мой кум, продюсер студии «Мамахихотала», народный депутат… Все они пришли меня поздравить. То есть абсолютно разные люди, которые, мне кажется, при других обстоятельствах никогда бы не пересеклись. Мне очень приятно быть рядом с ними.
В данную секунду я сам, и меня все устраивает
– Если вам принесут повестку – готовы?
– Я говорил об этом с одним военным. На что он ответил: «Я сделаю все возможное, чтобы ты туда не попал. Ты – тот человек, который должен приносить пользу здесь».
Но если получу повестку, я не могу сделать вид, будто ничего не произошло. Мне даже перед собой будет стыдно. Как законопослушный гражданин своего государства я должен пойти служить.
- Есть ли у вас какие-то навыки? Может, на курс военной подготовки или тактической медицины ходили?
– Нет, я не проходил никаких курсов. Дважды не успевал попасть на занятия к «Солом’янським котикам», которые занимаются тактической медициной. Я не умею нормально обращаться с оружием. Но понимаю, что в армии очень много должностей, на которых я со своими навыками, если будет необходимо, могу быть полезным.
- Вы признавались, что депутатство и политика – это не то, с помощью чего вы хотите менять страну. А как вы хотите менять страну?
– Если публичные люди будут осознавать значение каких-то фундаментальных ценностей и их пропагандировать – это уже будет ок. Мы недавно общались с Вовой Дантесом, который ездит в туры с шоу «Пожежа». Он с коллегами много шутят на разные темы. Очень часто, например, о сексе. И штука в том, что даже через шутки можно доносить публике много информации. У нас никто не занимается сексуальным образованием. Поэтому, делая развлекательный контент, ты так же можешь вкладывать людям в голову правильные месседжи.
Я считаю, что моя задача – это просвещение. «20:23» – это также немного о просвещении. Это и о посмеяться, но и послушать Ярославу Гресь и ее невероятные истории. Или посмотреть мемчики Игоря Лаченкова, но в то же время осознать, что в 23 года можно быть ответственным и закрывать огромные сборы. Жертвуя, возможно, какой-то своей молодостью, но быть сознательным.
Когда-то мы делали проект «Країна сонячних зайчиків». Мы выбрали 12, как нам показалось, социально значимых тем, сняли 12 короткометражек и 12 объяснительных интервью к ним. Считаю, что это самый важный проект, который я делал в своей жизни. Но о нем почти никто не знает. Очень часто людям нужно давать информацию в такой форме, которая им будет интересна, а не говорить – смотрите, потому что это важно.
– Не могу не спросить о личном. Среди запросов о вас у Google лидируют следующие: «личная жизнь» и «жена». Почему-то в запросах не девушка, а жена, но уже как спрашивают.
– Возможно, в Google после 30 выдает именно жена (улыбается). Возможно, мой папа часто делает этот запрос, кто его знает. Я – сам. Отношения – это, опять же, об ответственности. Я не готов легкомысленно подходить и называть отношениями то, во что не смогу вкладывать свои собственные силы. Во любом случае ты должен осознавать, что именно этот человек для тебя самый родной, что в первую очередь ты думаешь о вас, а не о себе. И ты должен это учитывать. Имея сейчас свой ритм жизни и амбиции, понимаю, что просто не смогу дать человеку столько, сколько считаю нужным отдавать близкому человеку. Это мой выбор. Возможно, когда ты встретишь того самого человека, сразу найдешь еще 17 часов в сутках. Но в данную секунду я сам, и меня все устраивает, потому что я принадлежу сам себе.
– Вы долго встречались с «Мисс Украина 2017» Полиной Ткач. Даже предложение делали.
- Предложение – это был юмористический номер в «Мамахихотала», где Полина согласилась сыграть. Мы как раз иронизировали над теми, кто делает предложение публично. Ведь публичное предложение – это ужас, огромное давление на девушку. И это дело двух, а не тысячи человек. А когда человеку делают предложение при всех, его ставят не в равные условия, он не может себя комфортно чувствовать, как будто его склоняют к выбору. Даже в нашем номере, когда Полина должна была сказать «нет», люди в зале начали кричать: скажи «да». А знают ли люди, давая такие советы, какие отношения между этими двумя, что между ними происходит?
Я невероятно уважаю Полину, считаю, что она заслуживает только лучшего. Мне немного досадно, что я не всегда мог давать то, чего она заслуживает.
- Есть ли у вас план действий на этот год, ведь далеко в наше время не забежишь?
– Я решаю проблемы по мере их поступления. Сейчас у меня важный этап – стабилизировать выход «20:23» и найти партнеров. Ведь над этим шоу работает большая команда людей и мне нужно сделать так, чтобы они получали достойную зарплату за свою работу.
У меня уже есть идея, что делать к концу года. Возможно, это будет какой-нибудь совершенно нестандартный выпуск. У меня в голове есть еще один формат, который я хотел бы реализовать. Но самое главное сейчас – сделать так, чтобы «20:23» стал проектом №1 в украинском YouTube, чтобы люди всегда знали, что вечером они могут нас включить и получить хорошую эмоцию. А дальше потихоньку все будем насаживать на этот шампур (улыбается).