31 марта Гарику Кричевскому исполняется 60. Хороший повод для разговора в эти сложные времена, когда радоваться приходится не часто.
KP.UA поговорила с артистом о музыке, семье, друзьях, круг которых сильно изменился, его приоритетах и мечтах.
Вся телефонная книга у меня уже абсолютно другая
- Гарик, как вы хотите отметить юбилей?
- Дата серьезная – называется «здравствуй, пенсия» (смеется). Но я на пенсию не собираюсь. Если бы был мир, если бы все у нас было хорошо, как раньше, конечно, это был бы юбилейный концерт во Дворце «Украина». С последующим туром, как мы планировали, по Украине и странам, где живет наша диаспора, – Америке, Канаде, Европе. Но – война, и так, конечно же, не получится. Поэтому день рождения будет в кругу семьи, очень скромно, сегодня нет настроения, чтобы гулять.
С осени начнется мой юбилейный тур по городам Канады. Я очень надеюсь, что в этом году будет наша долгожданная победа и мир, и мы сможем сделать концерт в Киеве. У меня должен был быть концерт во Дворце «Украина» 4 марта 2022 года. Новой даты пока еще нет, мы бы хотели запланировать на осень. Но будем смотреть по обстоятельствам. Сейчас что-либо говорить наперед очень сложно.
- Вы говорите как настоящий артист: праздновать на концерте, а не, скажем, банкет закатить.
- Концерт же предполагает и афтепати - банкет после концерта. Это все было бы. Но война вносит свои коррективы. У моей дочки должна была быть свадьба, но она отменена. Многие планы разрушились, как и у всех людей. Поэтому все приходится менять и импровизировать по обстоятельствам.
- Наши артисты начинают потихонечку ездить с концертами по стране. Вы не думали?
- Я бы очень хотел. Но сегодня мы больше выступаем на благотворительных мероприятиях, там, где можно собрать какие-то деньги для того, чтобы помочь стране. Надеюсь, продюсеры каким-то образом скорректируют свои планы, и мы это сделаем. Украина – прежде всего.
- У вас есть песня «Судьба», которую вы написали для своего друга, чтобы исполнить на его юбилее. А для вас лично кто-то писал песни?
- Обычно это делали мои друзья-музыканты. Брали какую-то мою песню, писали на нее другие слова и дарили мне на юбилей. Один мой друг песню «Привокзальная» переделал в абсолютно другом стиле – там был другой текст, другая аранжировка. Мне было очень приятно. Но так, чтобы создать полностью новую песню, - такого не было.
- Ну, это тоже очень прикольные сюрпризы - послушать себя же, но в другой обработке.
- Да, это очень прикольно.
– Во время полномасштабной войны вы выпустили песню «Путь домой». И там есть такие строчки: «В телефонной книге записной стало меньше у меня друзей, половина точно не со мной». Это о вас?
- Я написал ее уже почти год назад. Это был момент, когда моя семья эвакуировалась из страны, я был во Львове, и в это время ощутил, как много друзей я потерял. У меня просто отвалилось огромное количество людей. Большая часть тех, которые жили не в Украине, а в России, Германии, это люди, которые не поняли или не хотели понять, что у нас происходит. И я не готов был с ними дальше общаться. Зато у меня появились новые друзья, новые люди, с которыми, может быть, если бы не война, я бы никогда и не встретился. Поэтому вся телефонная книга у меня уже абсолютно другая.
- В принципе, как и у каждого из нас. У кого-то больше людей отсеялось, у кого-то - меньше. Было больно, что вот так все? Терять тех, кого считали друзьями, близкими?
- Я даже не хотел углубляться в этот процесс, потому что все это было настолько для меня трагично и неожиданно, что я не мог многие вещи вообще осознать. Помню, когда мы ехали в Западную Украину, стояли в толпе машин, когда уже был оккупирован наш дом, как у меня разрывался телефон. Мне звонили из России и извинялись: «Мы в ужасе, мы в кошмаре…». И я был удивлен, потому что многие из этих людей были мне просто знакомыми, я не считал их друзьями. А те, кого считал друзьями, просто сдулись. Есть такие, которые даже не перезвонили и не спросили: «Чувак, а как у тебя вообще дела? Жив ли ты? Что у вас происходит?». Поэтому очень многие и отвалились. Может быть, это все и к лучшему. Если бы война не началась, мы бы и не знали. Война – это кошмар, но произошла какая-то чистка в понимании. Я-то думал, что этот человек - мой друг, а он на самом деле мне не друг. Как сказал Ремарк, в темные времена хорошо видно светлых людей. Так и получилось.
Не знаю, смогу ли жить в доме, в котором жили оккупанты
- Буквально недавно у вас вышла еще одна новая композиция «Я сумую за тобою» на украинском языке. Это очень красиво! Песен на украинском будет больше?
- Я далек от каких-то конъюнктурных подходов к тому, что делаю. Я – человек из любительской гвардии, который стал профессионалом. Не знаю, мне будто космос открывает, скажем так, некую трубу, через которую мне приходят песни. За эту песню я благодарен космосу, он сублимировал все мои мысли и переживания в один момент. Первый куплет мне просто приснился.
Мне уже давно ничего не снилось. Был такой период времени, когда мне песни снились. И мне надо было успеть добежать до письменного стола, чтобы записать или надиктовать на диктофон. Потом это прошло. И вот сейчас опять возобновилось - именно с этой песней. Я написал стихи, отдал их своему другу Роману Луговому, нашему музыкальному продюсеру и руководителю нашего коллектива, он украиноязычный на все сто процентов, знает язык намного лучше меня, и он отредактировал мои стихи.
Честно говоря, я долго не решался записать эту песню, потому что она мне очень нравилась. Говорю абсолютно искренне, хотя редко хвалю что-то свое. Боялся выпускать ее на широкий круг, хотел, чтобы она оставалась только со мной. Долгое время не мог понять, как ее аранжировать, что с ней вообще делать. Но в какой-то момент все-таки собрался с силами, и мы сделали эту песню. В ее записи принимали участие музыканты, которые сейчас живут в разных частях мира. Не могу сказать, что получилось идеально, но мы старались.
- Представляя эту песню, вы писали, что довольно долго не делали ничего нового. Из-за переживаний войны?
- Да. В какой-то момент времени я просто не то что писать не мог, я к музыкальному инструменту подойти не мог. Когда приехал во Львов, это были самые тяжелые, наверное, дни. Понятно, что все дни тяжелые, но эти были особенно тяжелыми. Я знал, что в моем доме живут оккупанты, я не знал, что от этого дома осталось, смотрел новостные сводки… И тут мне звонит друг, у которого я жил, и говорит: «У меня в кабинете есть гитара, если хочешь». Я взял гитару и понял, что не могу играть.
Потом уже, когда освободили Киевщину, я как-то собрался и шаг за шагом стал возвращаться к музыке. Далее меня пригласили на один из первых благотворительных концертов, и я немножко раскрылся, хотя и не могу сказать, что на сто процентов. За год я написал две песни, несколько стихов и ни строчки прозы. Такого у меня не было никогда. Так мало я еще никогда не писал. Война отражается на всех.
- Вы упомянули про дом. Ваш поселок был в оккупации, ваш дом, куда вы только собирались въехать, разграбили, в нем, собственно, жили российские оккупанты. Что там?
- После деоккупации туда в первую очередь поехал мой друг, он был в теробороне, вел мне видеотрансляцию. Даже не хочу говорить, что я ощущал. Вот уже год там идут восстановительные работы, как можем, по мере своих возможностей, восстанавливаем.
- А вы сами там были?
- Нет. Жена была, а я нет. Не могу.
- Сложно даже представить, как вернуться в дом, где жили россияне. Возможно, после ремонта это будут другие ощущения.
- Наверное. Не хочу так далеко забегать вперед, я не могу понять, смогу ли жить в доме, в котором жили они. С этим вопросом мне еще надо разобраться. Я ведь ни разу там не переночевал. Только мы все работы закончили и собирались переехать, как вместо нас туда заехали бурятские танкисты. Смогу ли я находится в этом доме после этого? Не знаю.
Не все песни возможно перевести. Да это и неправильно
– Раньше в интервью вы говорили, что не будете переводить свои песни. И если люди захотят и позволят, будете исполнять на концертах свои хиты. А если не захотят? Сейчас вопрос языка стоит особенно остро и принципиально.
- Я все понимаю. Поэтому мне сложно ответить на этот вопрос. Не все песни возможно перевести. Да это и неправильно. Есть песни, которым по 30 лет, которые знают во всем мире. Есть песни, которые легко можно перевести, а есть такие, которые невозможно. Не знаю, как все будет. Сегодня я не могу отыграть концерт полностью с украинским репертуаром. При всем моем желании у меня просто не найдется такого количества песен. Я понимаю всю боль, но, надеюсь, мой зритель мне разрешит.
Мы же воюем за демократию, за то, чтобы Украина была свободной демократической страной в Евросоюзе. Поэтому верю, что все у нас будет хорошо.
- Открыла Википедию - и там написано: «Гарик Кричевский – автор-исполнитель песен в стиле русского шансона»? При чем тут русский? Это даже смешно звучит.
- Википедия – это такая история, куда любой балбес может зайти и все, что хочет, исправить и написать. Моя команда многие вещи пытается корректировать, но оно все возвращается назад. Там написано много недостоверной информации, абсолютно вымышленной, кто-то там все корректирует под себя. Поэтому я бы не ориентировался на Википедию.
То, что принято называть русским шансоном, является на самом деле шансоном украинским, потому что весь этот жанр подразумевает бардовский гон – а это Одесса, Киев, Львов. Поэтому о чем здесь можно говорить? Люди так хотят видеть ситуацию. Мы ее видим по-другому.
Я активно представлен в социальных сетях – Фейсбуке, Инстаграме, так что обо мне можно все узнать и разузнать. Википедия – это, скорее, то, что обо мне думает интернетное сообщество и исходя из того, какая к нему доходит информация.
Недавно мой сын задал искусственному интеллекту вопрос: «Кто такой Гарик Кричевский?». Это была катастрофа. Искусственный интеллект ответил, что я - драматический артист из Днепропетровска, написавший много бардовских песен, и далее перечисляются песни Гарика Сукачева. Это полный шизофренический интеллект, на него вообще нельзя ориентироваться. Поэтому я бы посоветовал всем быть очень острожными с этими делами. Все надо проверять.
– Сейчас наши артисты говорят о том, и даже петиция такая была, чтобы запретить всем россиянам заниматься творческой деятельностью в Украине. Вы поддерживаете такие инициативы?
- Как можно запретить концерт, например, Андрея Макаревича, который выступил на стороне Украины сразу же! Или Пугачевой? Или Галкина? Тех людей, которые с Украиной, которые за Украину пожертвовали своими судьбами, покинули свою страну.
Наша страна воюет за то, чтобы быть свободной демократической европейской страной. Ни в одной демократической европейской стране не могут запретить выступление артиста за то, что он поет на том или ином языке. Или за то, что он родился в каком-то месте, а сегодня с этим местом связаны какие-то события.
Сейчас идет война, и все воспринимается очень чувствительно. Это естественная реакция людей, которые переживают ад, и они очень болезненно относятся ко всему, что связано с Россией и русским языком. Хотя, по моему мнению, русский язык к России не имеет никакого отношения. Особенно к той России, которая развязала войну против нас.
Я понимаю боль, которую испытывают сегодня наши люди. Когда идет война, конечно же, не стоит российским исполнителям приезжать в Украину. Но после войны, после нашей победы те, кто имеет право на въезд в Евросоюз, а Украина будет в Евросоюзе, - почему бы и нет? Пусть выступают и платят налоги.
- Люди боятся, что после нашей победы к нам полезут все те, кто поддерживал войну, кто ее замалчивал, делая вид, что ничего не происходит, кто лепил у себя на лбу букву Z, весь этот сброд.
- Нет, они, конечно же, не поедут. Они вообще никуда не поедут, это исключено, они никакую границу пересечь не смогут. Но те, которые выступили за Украину, люди, которые бросили все – почему нет?
Мы должны понять, что все «нет», все запреты - это все из Советского Союза, это все еще остатки того менталитета. А Украина - демократическая европейская страна, которая, надеюсь, в ближайшем будущем будет и юридически частью Евросоюза.
Голосовать нужно только тем, что люди не купят билеты. Не купили билеты – это прямое голосование за то, что они не хотят видеть человека, который, допустим, сможет приехать.
Но опять же, ни один из тех артистов, которые выступили против Украины, юридически не сможет попасть на территорию страны.
Я категорический противник того, чтобы кто-то ставил какие-то препоны. Думаю, все эти препоны исходят из тех же кабинетов, которые развязали войну. Нужно быть очень осторожными с этими выбросами информации. Я так думаю. Я могу ошибаться, конечно.
Нужно собраться, бороться, жить и побеждать
- В нашем разговоре вы обмолвились о благотворительных мероприятиях. Я знаю, что вы даете благотворительные концерты и собираете для ВСУ, детских больниц, но не рассказываете об этом. Почему? Многие постят о каждом своем шаге, а вы молчите.
- Я знаю еще пару-тройку артистов, которые это делают тихо. С одной стороны, хорошо, что делают. С другой - когда этого очень много, это выглядит немножко рекламой, мол, посмотрите, какой я хороший. Я уже слишком старый битый волк, не хочу кому-то нравиться. Кто-то сказал такую фразу: что про меня думают – это личное дело тех людей, которые так обо мне думают, пусть думают, как хотят. Есть вещи, которые любят тишину. Сделать какое-то полезное дело, а потом кричать об этом – в этом есть вопрос.
Я иногда, по просьбе организаторов, могу поставить какой-то пост о том, что будет благотворительное мероприятие. Очень не хочу этого делать, но меня просят, и я иногда это делаю. Но в целом это не моя история.
- У нас же еще та публика в соцсетях! Постишь – пиаришься, не постишь – значит, ничего не делаешь, отсиживаешься. Хейтеров стало очень много.
- Ну откуда рога-то растут – мы знаем. Хорошее дело все равно проявится, все равно об этом узнают. Вот вы знали про эти концерты, и еще кто-то знает. Если ты сделал хорошее дело, поверьте, найдутся люди, которые об этом скажут. Но когда это исходит непосредственно от вас, да и еще с такой рекламой, подачей, раскруткой, то здесь есть вопросы.
– Вы отдаете деньги с концертов на благотворительность. Как вы с семьей выживаете сейчас? Время сложное для всех.
- Буду предельно честен - я отдаю не все деньги на благотворительность.
- Ну, многие так делают, жить всем на что-то надо.
- Я отдаю часть. И живу на ту часть, которая остается мне. Плюс - помогают друзья. Со сбережениями мы уже разобрались, судя по всему (смеется). Ремонт дома закрыл этот вопрос.
Как-то выкручиваемся. Не могу сказать, что легко, но мне жаловаться грех. Есть люди, которым намного сложнее, есть люди, которые потеряли вообще все, и в довольно зрелом возрасте начинают жизнь с нуля. Многие в других странах.
В любом случае, темная полоса заканчивается рано или поздно. Хотелось бы, чтобы раньше. Поэтому нужно собраться, бороться, жить и побеждать.
– Как вас изменила война? Как изменились приоритеты - что теперь ценно? Что вам помогает не ломаться?
- Самое важное, я еще раз в этом убедился, - это семья и настоящие друзья. Когда есть семья, когда есть друзья - все, хоть и тяжело, но переживается легче.
Меня перестали радовать какие-то бытовые вещи, которые раньше мне доставляли если не радость, то какое-то эстетическое удовольствие. Стал проще относиться к быту, каким-то аксессуарам, одежде, комфорту. Все эти вещи ушли абсолютно на задний план. Вернется ли это? Не знаю. Не уверен.
Я стал смотреть на жизнь намного проще. Раньше мы многое переоценивали. Как оказалось, это вообще ничего не стоит. В принципе, мне не 18 лет, я все это знал, но более глубже понял.
- О чем сейчас мечтает Гарик Кричевский?
- Прежде всего, конечно же, о мире, мирном небе. Я бы хотел, чтобы люди, которые покинули Родину, хотя бы большинство, вернулись, начали отстраивать страну, чтобы Украина стала еще более красивой, цивилизованной, европейской. Оно так и будет. Уже понятно, что так будет.
Мне уже достаточно много лет, и мне бы хотелось, чтобы это было как можно быстрее. Хотелось бы в этом поучаствовать и увидеть результат.
- А лично вы что сделаете, когда услышите слова - ми победили?
- Напьюсь (смеется).
- Такой ответ часто звучит в моих интервью.
- Я обещал это большому количеству людей, тем, которые именно за этот год сыграли большую роль в моей жизни и жизни моей семьи! Боюсь, вначале буду много пить, а потом буду долго от этого лечиться (смеется). Но потом все приступим к работе.