Зашифрованные дудлы художника-переселенца из Новой Каховки

На улице Келецкой в Виннице один из домов бросается в глаза всем прохожим - дом и забор около него расписаны причудливыми узорами. Разноцветный забор и черно-белый с затейливыми загогулинами-дудлами дом - так выглядит работа художника Максима Кильдерова, переселенца из Новой Каховки.

Молодой человек перебрался в Винницу после 55 дней, прожитых в оккупации. Арендовал в новом городе жилье, обустроил студию - и превратил ничем не примечательный дом в настоящий арт-объект.

KP.UA пообщалась с Максимом, чтобы узнать, где он научился рисовать, что зашифровано в его дудлах и почему роспись подбитого российского БМП была не лучшей идеей.

«Мои работы рождаются от мании что-то творить»

- Максим, ваши рисунки выглядят очень необычно. Где вы этому научились?

- По образованию я повар-кондитер, художественного образования у меня нет, рисовать научился сам.

Сейчас свой стиль я называю неоорнаментализмом. Это такая смесь подсознательных дудлов и плоской каллиграфии. Пространство заполняется спонтанно, без каких-либо эскизов. По сути, я документирую то, что меня окружает. Развлекаю себя, играю с формами, цветом. Это постоянный фристайловый процесс - никогда не знаешь, что получится в финале.

- Идеи, что нарисовать, приходят к вам в процессе?

- Именно так. Порой какая-то идея рождается до того, как я начал рисовать, но в процессе она может трансформироваться во что-то необычное.

- Почему вы выбрали такой необычный стиль?

- Начиналось все так… Я, как всегда, сидел в кафешке, и мне было некомфортно: я немного интроверт. Чтобы снять напряжение, стал что-то черкать в блокноте. Понемногу получались рисунки, которые со временем трансформировались в индивидуальную стилистику.

Затем начал больше интересоваться миром искусства, с которым никогда не контактировал раньше. Узнал о таких художниках, как Кит Харинг, земля ему пухом, мистер Дудл, который работает в схожей визуальной стилистике, – все это очень прикольно. Будто есть некое общее информационное пространство, какое-то энергополе - люди находят себя в нем и работают.

Когда у меня еще не было украинских и международных проектов, я рисовал «в стол». Набрал долгов, пытался петлять, чтобы закрывать счета: несколько месяцев не платил за свет и аренду... Как-то крутился-вертелся, а потом понял: рисование - та вещь, которой хочу заниматься. Искусство – это пространство для экспериментов. Так моя внутренняя мания нашла выход.

- О какой мании вы говорите?

- Мне всегда было интересно создавать. С детства придумывал что-то необычное. Нечто из серии трехколесного велосипеда, когда третье колесо на руле. Когда мне было лет 7, я постоянно смешивал какие-то лекарства. Моя мама, фармацевт, приносила для моих экспериментов "просрочку", а я пытался изобрести из химикатов отпугиватель для собак.

Потом экспериментировал в других сферах – как диджей, снимал и монтировал контент, занимался аудио. Постоянно искал себя в сфере, связанной с искусством, но не понимал, что это всегда было какое-то наивное искусство.

А потом я наконец-то нашел область, в которой можно выплеснуть постоянную тягу к творчеству. Когда ты работаешь СММ-щиком или контент-менеджером, искусство здесь очень вторично. Другое дело - рисование. Чем более масштабный проект я делаю, тем больше мне хочется этим заниматься.

Вчера подумал, что мои проекты рождаются от какого-то эгоизма и маниакального расстройства: художник, как мини-бог, творит что-то по своему образу и подобию. Возможно, у людей искусства есть «комплекс Бога», который позволяет им создавать что-то свое.

«Избегаю цветов, которые ассоциируются с государством-террористом»

- Если я правильно понимаю, ваши рисунки нельзя уже исправить во время  работы: как рисуется - так и рисуется. Но в конце выходит красиво.

- Да, здесь постоянно нужно адаптироваться. Если линия пошла не так, то последующая будет отталкиваться уже от нее. Если есть стопроцентный "косяк", на полотне его особо не исправишь, а вот на стене какую-то часть можно закрасить, а после переделать.

Но сейчас я немного отошел от перфекционизма. Есть такой момент, когда зритель уже не видит разницы - своим перфекционизмом художник хочет что-то доказать сам себе. Стараюсь от этого отходить. Если визуально и композиционно моя работа выглядит ОК, то не обязательно что-то менять в погоне за совершенством.

- Мне кажется или в ваших произведениях прослеживается диджейская культура? Что-то из клубной жизни.

- Да, это так. Меня спрашивали: а ты случайно не хип-хоп слушаешь? Да, хип-хоп я слушаю довольно часто, но не только, также быструю мощную электронику.

Диджеи создают свою музыку «живьем» - и это тоже перфоманс, постоянный фристайл: на ходу смешиваешь между собою треки. Так и у меня, когда рисую: возникают строки, которые внезапно хочется написать.

- В ваших произведениях есть зашифрованные слова?

- Всегда!

- И что это за слова? Или нужно всматриваться в рисунок и самим их искать?

- Порой в угоду композиции я так их ломаю, что сам не могу прочитать. Наверное, я уже написал десятки тысяч слов. Мои работы - своего рода дневник собственных психоэмоциональных состояний. Порой я пишу свои мысли, иногда – тексты песен.

- Война как-то на вашем творчестве отразилась?

- Да, я стараюсь избегать цветов, которые ассоциируются с государством-террористом. А если их использую, то только для того, чтобы подчеркнуть – этот элемент композиции относится к государству-террористу.

Стараюсь чаще рисовать желто-голубыми красками. Не только потому, что это на повестке дня, - нашу культуру нужно продвигать и популяризировать цвета, которые ассоциируются с Украиной.

- Значит, вы стараетесь избегать синего, белого и красного?

- По отдельности эти цвета - ок, а вместе – не кул (не круто. - Ред.). И, конечно, я отказался от того, чтобы использовать тексты на русском языке. Несмотря на то, что я русскоговорящий, в публичном пространстве важно общаться на украинском. Чем больше украиноязычного контента, тем меньше российского влияния.

Смог продержаться 55 дней в оккупации и не попасть "на подвал"

- На чем вы еще рисовали, кроме домов? Видела, что даже на военной технике…

- Мне для творчества подходит любая форма. Я разрисовывал полотна, муралы, уличные арт-объекты, людей и оружие. В частности, тубусы…

А что касается БМП, это был максимально дебильный поступок. Разрисовывать его я пошел в 10-й день оккупации. Тогда партизаны либо сами россияне спалили БМП. Я узнал, что он находится на пустыре, в 5 минутах от жилых домов. У меня оставалась краска еще с мирных времен – я взял баллон и пошел разукрашивать.

Когда понял, что сделал, сидел две недели максимально на андеграунде (прятался. – Ред.), лишний раз старался не выходить на улицу. Если б что-то со мной случилось, меня бы не нашли. Понимаю, что меня могли слить прежние власти: я занимаюсь уличной деятельностью, и из-за этого у меня возникали проблемы. Даже странно, что я продержался 55 дней в оккупации и не попал "на подвал".

В своем городе я – публичный человек: мы волонтерили, порой выходил в эфир. Старался лишний раз не бывать на улице, не проходить мимо солдат - максимум, сходить за шаурмой. И у родных не жил, выбирал альтернативные территории.

А когда выехал, в город вернулось несколько мудаков, людей Кивы. У меня и раньше с ними были проблемы. Понимаю, что сегодня мог быть либо калекой, либо убитым, либо сидел бы где-то в крымской тюрьме, как другие активисты. Люди, которые оставались в оккупированном городе, - настоящие герои.

- После оккупации в Новой Каховке не было принудительной мобилизации?

- Нет. Россияне понимали, что в городе остается много патриотов, которые использовали бы оружие против них. В Херсонской области мобилизации не было: им это невыгодно.

Расписывал тубусы для ВСУ

- Как вы решили расписать дом в Виннице и были ли у вас еще какие-то заказы?

- В Виннице у меня было немного краски - начал расписывать по согласию владельца забор, потом и дом. Он сказал: "Внутри дома делай, что хочешь2. Когда я разукрасил комнату, он сказал: "Классно! Можешь и дом разрисовать". И даже купил черной краски.

Что касается заказов, у нас с этим беда. Я беру небольшие деньги за свою работу, 800 гривен за квадратный метр: рисую достаточно быстро. Художники, которые делают классную живопись, берут 1500 за квадрат и больше. Многие потенциальные заказчики интересуются ценами, но до дела не доходит: 10-15 тысяч для Украины сегодня – это большие деньги. Поэтому сейчас я не делаю акцент на украинской аудитории: иначе не выжить художнику.

- Как городская власть отреагировала на ваш яркий дом в Виннице?

- Кто-то даже запостил дом, который я разрисовал, в своей соцсети. С точки зрения законодательства, могут докопаться: изменение внешнего вида объекта... Но, думаю, городской власти не нужен конфликт. Да, без их разрешения, но в Виннице появился новый арт-объект, который должен украсить город. Думаю, что они не придут и не скажут все перекрашивать в белый цвет.

- А как отреагировали обычные люди?

- Позитивно. Конечно, кто-то может написать в комментариях под фото с моей работой: «Наверное, там наркоманы живут». Как говорится, милости прошу к нашему шалашу. Но в большинстве своем люди реагируют адекватно.

- Сейчас вы больше ничем не зарабатываете на жизнь, кроме рисования?

- Да, только рисую. Немного сотрудничаю с галереями Европы, начал работать с Америкой. Это то, что помогает держаться на плаву. Ну и волонтерством занимаюсь. Военные иногда просят что-то сделать. Например, разрисовать противотанковый гранатомет. Потом проводят аукцион.

Например, мне дали тубус, я его расписал. Его продали на аукционе, а вырученные средства идут на помощь какому-то подразделению. Вот вчера прошел очередной аукцион. Мой тубус приобрел украинец из Индонезии за 60 000 – тоже какой-то вклад, чтобы помочь ребятам на Бахмутском направлении.

Раньше я больше работал для гуманитарки и помощи ВСУ - сейчас понял: если сам себе не поможешь, то и другим не сможешь помочь. Плохо постоянно думать, где взять деньги, чтобы заплатить за аренду и коммуналку. Как только я встану на ноги, смогу и дальше работать на нашу победу. Это позволит не перегорать и держаться на плаву.

- Что вы делаете для Америки и Европы?

- В Европе есть одна галерея, которая продает мои полотна на подрамнике. Я рисую, направляю им картины – они их продают или не продают. Та же тема с Америкой. Работаем.

- Какие у вас мечты, планы на будущее?

- Хочется свою выставку. Сначала во Львове, потом и международную. Возможно, расписать какой-то квартал. Было б прикольно заехать в какую-то деревню и разрисовать ее полностью. Это был бы классный квест! Человек 10 раскрасят дома в черный цвет, а я буду бегать с баллончиками и разрисовывать их цветом. Мне кажется, это была б суперистория.

А что касается планов, мы не знаем, что будет завтра. Сейчас действуем тактично и никаких стратегий не строим.