Стендап-комик Макс Вышинский уверяет: сейчас билеты на украинских комиков быстро разлетаются, потому что людям нужно перезагружаться. А это и есть индикатор успеха – на наших артистов идут и смеются.
Как шутить о войне? Как высмеивать нашего врага? Какова сегодня миссия украинского стендапа? Изменится ли юмор в будущем? Обо всех этих вещах мы поговорили с Максом Вышинским.
Вначале нам всем было крайне необходимо высмеять врага
- Макс, трудно ли вам было снова выйти на сцену и шутить? Что вдохновило писать новые шутки в новой реальности?
– Выйти на сцену и шутить не было трудно. Напротив, для комиков шутки – это защитная реакция в первую очередь. Поэтому лично я ждал своего выхода на сцену. И когда увидел, что наши люди полны оптимизма, они сами делают мемы, шутят в комментариях в соцсетях, понял, что они уже готовы к юмору от профессиональных стендап-комиков.
Мой первый концерт во время войны состоялся в Хмельницком, это мой родной город. Кстати, это было первое выступление в Хмельницком, я никогда не думал, что дебют в моем родном городе будет при таких обстоятельствах.
К тому времени нашей миссией было как следует пройтись по врагу, по русне, прям уничтожить их. И поскольку мы со зрителями были на одной волне, эти шутки заходили очень круто. Хотя, вы же понимаете, это было написано, грубо говоря, с сегодняшнего дня на сегодняшний. Но никакого страха, переживаний не было. А так как я – комик профессиональный, давно этим занимаюсь, понимал, что сейчас и мне, и людям нужны шутки, которые будут высмеивать врага. Поэтому писал в этом направлении.
– Многие артисты говорят, что юмор лечит. А какой именно юмор? Что больше всего развлекает?
– Первые стендапы после полномасштабного вторжения возобновились где-то в конце апреля. И тогда, конечно, больше всего заходили шутки о враге, о русне. Чем они были жестче, тем было лучше. Это действительно объединяло людей. Если бы ты шутил о чем-то слишком личном, что не касается войны, люди бы это не поняли.
В обычной жизни личное заходит, каждый комик сам выбирает, о чем шутить. Но в то время, которое мы переживаем, ты не можешь писать о чем-то другом. У меня, например, жена была беременна, я писал, как война повлияла на беременность, умудрялся находить в этом комедийность. Поэтому в таких моментах можно было вплетать и личное, и то, что нас всех объединяет, – полномасштабное вторжение, борьбу с россиянами.
Но чем дольше идет война, тем больше люди начинают уставать от шуток о войне. Они уже думают: «Мы поняли, что русские самые большие подонки, что буряты – тупые, из шуток об Арестовиче мы уже две-три недели как отсмеялись». Ведь днем они читают новости о войне, а вечером идут на стендап и слушают шутки о войне. Им стало надоедать это, им нужно изменить фон.
- Да, сначала было смешно про украденные трусы, унитазы или россиян в пакетах, а потом оно уже приедается, потому что такого много и такое у всех.
– Да, оно уже приелось, и я это вижу на своем опыте. Если взять даже мое крайнее выступление, у меня был короткий блок о дронах-камикадзе, люди послушали, ну – ок.
А когда я начал рассказывать о том, что у меня родился ребенок, после меня комик – о каких-то гороскопах, следующий, образно говоря, говорил об экстрасенсах или о том, что у него дома появилось домашнее животное, людям понравились такие милые шутки, не относящиеся к нашему общему нерву. Люди действительно устали от шуток о войне.
В начале нам всем было крайне необходимо высмеять врага. Сейчас зритель возвращается к привычной модели стендапа – он хочет увидеть личность, узнать ее мнение по поводу чего-то, послушать, опять же, о личном и над всем этим посмеяться. Какие-то патриотические, объединяющие вещи свою миссию уже выполнили. Сейчас комики возвращаются к тому, о чем шутили до войны.
Но все равно напоминать о том, что у нас идет война, нужно. Может, не прямо на сцене материалом, а тем, что с каждого концерта собираются донаты для ВСУ. Забыть, что идет война, и шутить только об отношениях или каких-то инновациях, например, – это, мне кажется, неправильно. Однако в материале комиков процент шуток о Путине, бурятах и им подобных уже очень маленький.
Такие темы, как армия, Буча, Мариуполь, Изюм, депортация, плен, трогать не стоит
- И до войны поднимались скандалы из-за каких-то неудачных шуток, которые оскорбляли людей. Есть ли сейчас темы, которые трогать нельзя? Или здесь важно, как об этом удачно пошутить?
– Если ты профессиональный комик, берешь в руки микрофон и выходишь на сцену, то берешь на себя очень большую и серьезную ответственность. Было, что некоторые комики из-за отсутствия опыта или непрофессионализма неудачно шутили об ВСУ. Если комик считает, что ему это смешно, значит, он не профессионал. Я могу это сказать в лоб.
Нельзя шутить в плохом свете о наших ВСУ, о наших потерях, о Буче, Мариуполе, делать какие-то сравнения. Кто-то из блогеров, когда у него произошло что-то плохое, написал: «Это мой личный Мариуполь». Да нельзя говорить такими терминами! И такие ошибки совершают и некоторые стендап-комики.
Упоминания о страшной трагедии вообще не нужно использовать на сцене, даже если у тебя суперклассная формулировка или это черный жанр. Да, черная комедия имеет свое место, но даже у черной комедии есть какие-то пределы. Поэтому если ты что-то придумал о нашей армии, надо трижды подумать, выдавать ли это, посоветоваться с комиками, с которыми дружишь, рассказать просто своим знакомым.
Каждая формулировка каждого комика имеет большие репутационные моменты, и можно репутационно очень многое потерять, даже если ты ничего плохого не хотел сказать. Поэтому если ты сомневаешься, то такие темы, как армия, Буча, Мариуполь, Изюм, депортация, плен, вообще трогать не стоит. Даже если у тебя получается что-то более-менее смешное, ты все равно напоминаешь людям о том, какой кошмар они пережили.
Есть некоторые комики, которые пытаются хайпонуть, мол, скажу сейчас что-нибудь об ВСУ, и у меня в TikTok много просмотров будет. Просмотров-то будет много, но уже с негативными комментариями. Поэтому война еще и показывает, кто профессионал, а кто выходит на сцену и что-то ляпает не думая. Стендап – это четкие формулировки.
- Темы имеют значение, где ты выступаешь – в зале в Киеве, перед военными, в госпитале? Ведь все разное пережили… Как выбрать взвешенные истории?
– Конечно, имеют значение. Если я выступаю на благотворительном концерте, где есть военные, то думаю, какие шутки они могут не понять, ведь они живут немножко в других реалиях. И юмор у военных «свой», особенно на передовой. Если я, гражданский, выйду и начну рассказывать гражданским людям о деоккупации Херсона, мы друг друга поймем. А если я буду рассказывать военному свое мнение о деоккупации, потому что стендап – это мое мнение, это будет некорректно, ведь я больше половины не знаю, как оно там на самом деле. Поэтому комик должен понимать, к какой аудитории он едет выступать.
В Киеве, например, ты можешь шутить об очередях в "Макдональдсе", то есть о каких-то вещах, которые только киевлянам могут быть понятны. А когда с этой шуткой ты приедешь в Ивано-Франковск – там не поймут. И – наоборот.
Также многое зависит от места проведения. Если это какая-то лаунж-площадка, люди сидят с бокалом вина, а ты выходишь на сцену и агрессивно лупишь россиян, тебя не поймут. У зрителей и у комиков должно быть одинаковое настроение.
Потому необходимо подбирать материал, глядя на то, кто будет сидеть в зале. Особенно когда в зале военные или люди, которые пострадали, скажем, в Чернигове или Харькове. И тут ты уже не будешь шутить, как тебе, бедному, было тяжело в Черновцах или на Закарпатье жарить шашлыки, прячась под мангал во время тревоги. Тебе сразу скажут: «Ты что, издеваешься над нами?».
- Вы на ком тестируете шутки, как выбираете, что зайдет публике?
– Это опыт. Я занимаюсь юмором с 14 лет, сейчас мне – 32. Я прошел КВН, «Лигу Смеха», стендап. Я уже интуитивно понимаю, что нужно рассказывать, а что – нет. Смотрю, например, что в зале собирается много влюбленных пар, поэтому, наверное, им будет не интересно слушать о политике или что я не люблю экстремальные виды спорта, и переключусь на материал семейный. Иногда можно переключиться даже на сцене. И так поступают многие комики. Когда они начинают рассказывать о вещах, связанных с войной, и видят, что люди устали, доходят до какой-то точки и переключаются на что-то более близкое всем.
Но если есть какие-то противоречивые вопросы, где я сомневаюсь как человек, комик, что шутка не зайдет, советуюсь с другими комиками. Мы так все друг другу помогаем, это нормально. Нет такого, что ты проверил, шутка зашла - и так же она зайдет на всех других площадках. На каждой площадке есть свой вайб. Ты никогда не угадаешь, просто с опытом понимаешь, где и что будет работать.
Правда, есть такие комики, шутки которых не заходят, а они говорят: «Да это зритель тупой». Да нет – зритель не тупой, если ты годами выступаешь в тишину, значит что-то надо менять в себе.
Украинские комики становятся лидерами мнений, и это правильно
- Когда Оля Полякова и Маша Ефросинина сказали, что им трудно общаться на украинском языке, вы выдали в Твиттере такую шутку: «Если ты убил в себе малороса, то смотри, куда его бросаешь. А то будет идти Маша Ефросинина и подберет». Обижаются люди на шутки в соцсетях? Та же Маша Ефросинина, например?
– Это шутки ситуативные. Я – активный человек в Твиттере и реагирую на актуальные вещи. Таких на сцене не расскажешь, потому что завтра они уже не актуальны. Лично мне ни Полякова, ни Ефросинина, ни их представители не писали. Считаю, комик как раз и должен быть индикатором, у него должно быть мнение по разным вопросам.
Ибо у нас как принято? Если селебритис что-то делают, то они априори все делают правильно, потому что они селебритис. А комики должны показывать людям другую сторону. И если бы я в лоб написал какие-то обидные слова, не сформулировав мысль остроумно, я, конечно, был бы не прав. А так есть шутка с большим подколом, и люди смотрят: один комик об этом пошутил, другой, третий, значит, есть другое мнение. Значит, может, не так уж Маша и права…
Украинские комики становятся лидерами мнений, и это правильно. Лидером мнения должен быть человек, который умеет формулировать мысли и умеет свои мысли и шутки рассказывать на тысячную аудиторию. Чего не может, кстати, Оля Полякова и Маша Ефросинина. При всем уважении к их карьере, медийности. Оля – шикарная певица, Маша – прекрасная ведущая, но я не уверен, что тысячная аудитория может слушать их спич на полтора часа. А комиков украинских слушают, и охотно слушают. Опять же, я бы не купил билет на какую-нибудь лекцию Маши Ефросининой после заявлений, что она не может формулировать свои мысли на украинском языке. Тем более – все она может.
Мы, комики, таким образом, протестуем против того, что люди с огромной аудиторией говорят подобные вещи. И если мы не дадим противоположное мнение, их аудитория будет следовать за ними дальше. А когда они читают альтернативное мнение, знают, что их кумир не прав.
– Сейчас стендап переходит на украинский. Наш стендап набирает популярность?
– Да. Индикатором популярности любого артиста, и стендап-комика в том числе, является скорость продажи билетов на его концерты и просмотры на YouTube. Раньше, я не обвиняю наших людей ни в коем случае, мы жили в пропаганде, что Россия – это классно, а мы – неполноценная история, и всех наших комиков звали максимум на разогрев перед сольниками российских комиков.
Мы не собирали залы так легко, как образный Комиссаренко, у которого миллион подписчиков в соцсетях, но я всегда говорил, что нужно идти параллельно и делать большие концерты. И когда отпал российский рынок, люди наконец-то узнали, что есть украинские комики, и не просто единицы, это целое движение, что есть люди, которые этим зарабатывают деньги. И люди стали интересоваться.
Сейчас билеты на большие концерты украинских комиков просто разлетаются, в YouTube началась большая активность. Люди уже выбирают своих фаворитов, комментируют их творчество.
Уже не так, как было раньше, когда украинские зрители приходят, и ты спрашиваешь: «Помните комиков, которых слушали в прошлый раз?» А они: «Были белорус, какая-то барышня и вы, а, может, и не вы, но какой-то бородатый». Сейчас нас начали запоминать, занавес развеялся, и все такие: блин, а в Украине тоже крутой и качественный стендап! Просто россияне настолько вливали свою шоу-бизнесовую историю в Украину, что наши люди в ней потерялись.
Украинский стендап уже давно качественный, и дальше он будет еще больше развиваться. А переход многих комиков на украинский, опять же, является их позицией, протестом против страны, которая на нас напала. И никто из зрителей, которые еще не перешли на украинский, не говорит: «Ой, вы говорили по-русски, а теперь по-украински, все, я больше к вам не приду».
Сейчас правильная позиция – быть украинцем, начиная с языка и заканчивая музыкой в своем плейлисте.
- Да, наши всегда были в тени, пока ты сам где-то не встретишь случайно в YouTube и думаешь – а это классно.
– Так оно и есть, люди находили нас случайно. Самая частая фраза, которую я слышал от зрителя все эти годы, это: «А я и не знал, что у нас есть настолько крутой стендап». И сейчас уже нет ни одного человека, который бы сказал: «Ты, конечно, молодец, но образный Нурлан Сабуров – это топ». Но если уже и разбираться, то стоит добавить: «Ну тогда, чувак, кроме Сабурова, тебе просто никого не показывали».
- После недалеких шуток Сабурова мы вообще должны забыть эту фамилию.
– Я не знаю, как можно назвать его юмор – юмором. Но, опять же, российская пропаганда, медиа на украинский рынок подавали его как бога комедии. И люди покупали билеты, потому что никто не разбирался.
Когда вернемся к нормальным реалиям, будем об этих реалиях шутить
– Развитию стендапа во время войны помогло отсутствие больших телевизионных шоу – «Вечернего Квартала», «Дизель Шоу» – на телеэкранах? Может, зритель больше пошел в YouTube, потому что на телевидении у нас стендапа нет. Или это никак не связанные вещи?
– На телевидении у нас стендапа нет. И не будет. И, скорей всего, это даже плюс. Потому что у нашего телевидения очень много рамок и слишком много консервативных людей, принимающих решение по контенту. Мне кажется, у стендапа и юмористических телепроектов, которые мы привыкли видеть на ТВ, все же очень разные аудитории. Поэтому вряд ли можно сказать: я не могу посмотреть «Дизель Шоу» на ТВ, поэтому пойду в YouTube и найду стендап.
Есть люди, которым и до войны нравилось все это смотреть. Есть люди, которые приходили на стендап и говорили, что смотрят и «Квартал», и «дизелей», и еще что-то, то есть у человека есть необходимость просто посмеяться.
Аудитория телевизионного эстрадного юмора никуда не делась, она следует за ними в интернет. Часть, возможно, параллельно еще смотрит и стендап. Но все же у нас разные аудитории.
– Может, у нас телевидение будет осовремениваться, и все еще будет.
– Все возможно. Но вам нужен стендап на украинском телевидении?.. Мне кажется, что там его просто не нужно.
– А русскоязычный стендап исчезнет, как думаете?
– Думаю, исчезнет, иначе было бы странно. Что должно побуждать украинца купить билет на русскоговорящих артистов? Значит, что-то с тобой не так.
Я понимаю, мы живем в свободной стране, можем выступать на русском, немецком, польском, но с Польшей и Германией у нас войны нет. Комики, даже которым очень трудно говорить по-украински, все равно на него переходят. У них есть русизмы, так называемая «азировка» время от времени, но если человек профессионал, он выходит и говорит, что только переходит на украинский, дает шутку по этому поводу, и это не будет вызывать двояких ощущений. Таких, которые вызывал бы русский.
Глядя на тех комиков, с которыми я общаюсь и что вижу, скажу: поверьте, даже те комики, которые не могли сказать без ошибки «добрый день», сейчас нормально шпарят по-украински. Ведь если ты артист – ты лидер мнения, и если тебя будут слушать на русском, будут думать, что языковой вопрос не так уж важен. А если таких людей будет много, не дай бог, то мы отбросимся назад – в те времена, когда все думали, что все нормально, что все друг друга понимают, а русский не является языком пропаганды России.
Россия вообще не имеет права существовать на территории Украины в любом проявлении. Недавно я общался с грузинами, они моложе меня, и мы говорили по-английски, потому что они не знают русского. Ну, это просто кайф!
– Кого из комиков вы слушаете?
- Я, да и многие комики, отвечая на такие вопросы, просто называем самых близких друзей. С кем я дружу, тот и мой любимый комик (улыбается). Комики все разные, и все зависит от настроения. Если хочу послушать шутки о русне, выплеснуть свою ненависть к ним, пойду на концерт Насти Зухвалой.
Если захочу послушать шутки интеллигентные, семейно-бытовые, без мата, включу выступление Бекира Мамедиева или Саши Лопушанского. Или выпустила сольник Аня Кочегура, я посмотрел с удовольствием. Мне всегда приятно послушать Васю Байдака, Дениса Думу, есть в Ужгороде молодой комик Ваня Бонь - тоже мне нравится.
– После нашей Победы какими будут шутки? Над чем будем смеяться?
- Жизнь будет продолжаться, и жизнь сама будет подкидывать темы комикам: что комику болит, то, что ему интересно, то он и будет рассказывать со сцены независимо от того, есть война или она закончилась.
После Победы, думаю, мы будем накрывать шутками разваливающуюся Россию. Будем, как бы это парадоксально ни звучало, по-хорошему злорадствовать, шутить о мертвом Путине, когда он сгинет, это все будет, это все доставит нам удовольствие. Но строить карьеру на этих шутках, наверное, комики не будут.
Думаю, все вернется на тот уровень, который был у каждого комика до войны. Конечно, война повлияла на каждого комика, на зрителей, мир, поэтому будут какие-то новые стартовые позиции. Вспомните, когда у нас президентом был Янукович, шутили о нем, потом стал Порошенко, шутили уже о нем.
Мы все выдохнем, а когда вернемся к нормальной жизни, нормальным реалиям, будем об этих реалиях шутить. Главная история стендапа – чтобы люди выходили после концерта с хорошим настроением и чтобы комик шел на поклон к зрителю с хорошим настроением. А какой инструмент он для этого использует, это уже его дело.