Мы давно поняли, что надо уезжать из Донецка. Ради себя, ради детей и родителей, ради нормальных условий жизни. Донецк практически уже убит, он пытается выжить без воды, и совершенно непонятно, будет ли отопительный сезон. В черте города стоит тяжелая артиллерия и военная техника, обстрелы идут ежедневно, поэтому о полноценной учебе школьники и студенты могут даже не думать. После семи часов вечера город становится призраком. Мы все время ждали изменений к лучшему, но не дождались – и решили уезжать. Понимая, что дорога будет тяжелой…
Дорого и долго
В местных телеграм-каналах сообщения об обстрелах перемежаются рекламой шашлыка со скидкой. Среди этого сумасбродного потока информации проскакивают картинки с красивыми автобусами: перевозчики готовы везти куда угодно: Ростов, Москва, Варшава, Киев… Нет границ, были бы деньги.
Ценовая политика у разных перевозов одинаковая – видимо, договорились не демпинговать. До Латвии – 150 долларов/евро с человека, до Варшавы – $200, до Киева (и вообще по Украине) – $250. Валютный курс у перевозчиков свой: 1 доллар или евро – 40 грн или 80 рублей, но кто хочет ехать – того этот факт никак остановить не должен. Три человека – соответственно 750 долларов. И почти 70 часов в пути. Потому что попасть из Донецка в Киев можно только через территорию РФ, Латвии, Литвы и Польши.
Главное, не вспоминать, что когда-то путь из Донецка в Киев занимал от силы 12 часов, если поездом, и часа полтора – если самолетом. Воспоминания гнетут, а надо настраиваться на долгую поездку. И искать деньги.
Найти 30 тысяч гривен было задачкой со звездочкой. Мы заняли почти у всех родственников, даже дальних и тех, с кем виделись последний раз до войны, в 2013 году. Даже российские кузены, с которыми мы практически не общались, откуда-то узнали о нашем путешествии и прислали 5 тысяч рублей со стыдливой припиской «Хорошей дороги». Можно было бы гордо отправить эти деньги назад, но мы посчитали это некоей компенсацией-контрибуцией за предоставленные нам с 2014 года "неудобства".
Остальным нашим попутчикам, как мы узнали, деньги пересылали всеми возможными способами дети и друзья из-за границы и со свободных территорий Украины. Для обычного жителя Донецка все-таки 250 долларов – это практически неподъемная сумма.
На поездку можно записаться в любое время, операторы ведут диалог в мессенджерах, тактично выясняя, есть ли среди будущих пассажиров мужчины мобилизационного возраста и имеется ли на руках у них бронь. Среди нас таковых не было: ехали три женщины в возрасте.
Вопрос «как переносят такую поездку пожилые люди?» волновал каждого второго участника Viber-чата с перевозчиками. "Выжившие" делились своим опытом: «мужчина 80 лет, доехал нормально», «мужчина 70 лет, на полпути отправился в больницу с инсультом», «женщина 66 лет, ехавшая в Варшаву, снялась с рейса в Москве из-за плохого самочувствия (слава богу, было кому встретить)"… Ясности эти рассказы не вносили, поэтому в путешествие надо было брать мешочек с лекарствами. Только не в торговых объемах, иначе замучают на всех границах.
Начитавшись советов бывалых, мы взяли с собой обезболивающее, успокаивающее, теплые вещи, зонты и несколько подушечек под голову. В автобусе можно было обходиться без них, но они нам здорово пригодились на границе. И еще – мы почистили свои телефоны, оставив лишь фото собак, детей и вайбер с контактами «Мама» и «Подружка Оля». Все остальные фото, записи, банкинги и мессенджеры – долой! Лучше перестраховаться, вокруг много неадекватных.
Куда и зачем?
Итак, выезд состоялся в полдень. Первый отрезок пути: Донецк – пункт пропуска "Успенка-Матвеев Курган", граница с Россией. Занимает часа полтора, больше времени тратится на то, чтобы забрать пассажиров где-то между Макеевкой и Харцызском. Еще работает местный мобильный оператор, еще можно созваниваться с родными, мол, подъезжаем к границе, пройдем – отзвонимся.
Граница, прости господи, «ДНР». Всем выйти из автобуса со своими вещами и пройти проверку документов.
- Куда едете? Зачем? – вопросы из кабинки от хмурого мужчины неопределенного возраста летят каждому.
- В Москву. В Питер. В Псков. К дочери. К друзьям. К крестной маме, - бодро докладывают в окошечко все, кто потом выходил в Варшаве, Львове и Киеве. Сообщать, что едешь на территорию «враждебного государства», - себе дороже.
В руках у пассажиров мелькают паспорта – украинские и российские. В миграционных картах все бодро пишут «частный визит в Москву» и ставят срок три месяца.
- Транзит! Транзит, а не частный визит! – кричит перепуганная стюардесса нашего автобуса, и мы подчеркиваем еще и пункт «транзит». В дальнейшем на наши писульки никто не обратит внимания, а нервов они заберут много, особенно у стариков, которые не могут разобрать мелкий шрифт миграционных карт.
Теперь Россия. Те же вопросы, сканирование багажа. Господи, зачем кто-то везет с собой набор ножей? Мы задерживаемся на час, пока пограничники решают, это холодное оружие или мельхиоровое ненаточенное ретро может ехать дальше? У кого-то достают из чемодана глиняную тарелку. Очередь стонет и закатывает глаза, а пограничница выясняет, не произведение ли это искусства и не пресекла ли она только что тяжкое международное преступление.
В тусклом свете ламп наконец находится фабричный штамп на дне глиняного шедевра – и тарелка едет дальше.
- Зайдите в туалет, - шепотом предлагает стюардесса, когда все прошли досмотр и выдыхают на улице. – Следующий будет только через четыре часа!
Мы бы с радостью, но уже приехали другие автобусы с пассажирами, томимыми той же нуждой. Договариваемся с водителем о неурочной остановке. Больше всех просят счастливые после досмотра владельцы ножей и тарелки. Мы понимаем: им действительно надо!
Проклятые "Бурачки"
Дальше автобус катится бесконечными объездными дорогами, среди полей и одиноких домов Ростовской области. Замечаем, что строятся дороги и развязки. Посматриваем: не едет ли где-то военная техника, чтобы зафиксировать. Увы, нас везут окольными путями, ничего интересного.
Останавливаемся каждые четыре часа на заправках и круглосуточных кафе. Стоимость растворимого кофе «три в одном» после девяти часов вечера сравнивается со стоимостью какой-нибудь «лаваццы» в хорошем кафе. Жуем припасы, взятые с собой, иначе пропадут – в автобусе душно, хотя работает кондиционер. И слава богу, есть интернет! Обладатели российских сим-карт звонят по телефонам, мы отписываемся в мессенджерах: живы, относительно здоровы, сериал в автобусном телевизоре уже нет сил ни смотреть, ни слушать.
Через 20 часов после отправления из Донецка мы заезжаем на окраину Москвы, автостанция Новоясеневская. Стоим недолго и в уголке, ибо нас тут на автовокзалах не ждут. Отмечаем про себя, что пробки, грязь, застройка каждого свободного пятачка киоском по продаже шаурмы и неимоверное количество узкоглазых людей – это реальность, а не шуточки юмористов.
Еще полдня – и к вечеру мы прибываем в Псковскую область, в деревню Бурачки. Мы даже не сразу находим ее на Гугл-карте. Если бы в Бурачках не было пограничного перехода в Латвию – в жизни бы не знали об этой географической точке.
И тут начинается та самая "мякоть". Собственно, на пункт перехода, за шлагбаум, мы не попадаем более двух часов. Мы просто стоим, рады тому, что не жарко и не холодно. Вспоминаем, что несколько дней назад группа такого же автобуса простояла всю ночь, глядя на огни пункта пропуска и не имея разрешения войти в периметр.
Радость тускнеет вместе с солнцем. Сидеть негде, стоять в окружении леса интересно, но спина начинает давать о себе знать. Старики сидят прямо на земле, кто-то уже лежит – тут и пригодились подушечки. Ни лавочки, ни буфета, ни тента. Пограничник в будке, как только увидел украинские паспорта, изменился в лице, приказал всем стоять и скрылся в своей конуре. Делегации от пассажиров, посланные к нему узнать, какого черта мы просто так стоим, возвратились поникшими.
- Он говорит: «Просто стойте и ждите», - доложили делегаты.
Перед нами никого, мы единственные у шлагбаума. За нами подъезжает второй автобус, оттуда выходят вымотанные долгой поездкой попутчики.
- Тут могут держать просто так, потому что паспорта Украины, - шепотом говорит один из новоприбывших. – Мстят нам, наверное. Мы слышали, что несколько дней назад тут группа таких же, как мы, простояла 15 часов!
Через два часа наша очередь уже голосит, требуя объяснений. Пограничник, почесывая круглый, как мяч, живот, запускает десять человек, остальные двадцать ждут еще несколько часов. «Бурачки» мы будем помнить долго, намазывая диклофенаком еще долго ноющую поясницу. Вспоминаем истории о стариках, которые уехали прямо отсюда в больницу. Ненавидим эту страну с еще большей силой.
Вода и счастье
На самом пункте пропуска «Бурачки» легче не становится – у нас забирают паспорта и отправляют ждать в тесном помещении. Десяток сидений занимают пожилые и инвалиды, остальные ходят и сидят, не зная, куда приткнуть гудящие ноги и отламывающуюся спину. Полтора часа мы ждем, на дворе за полночь – на пункте проверяют чемоданы и задают вопросы. Когда нам вынесли паспорта, в которые влепили штампы о выезде из России через трижды проклятые нами "Бурачки", пассажиры просыпаются и мчат в Латвию на своих двоих со страшной скоростью.
До Латвии метров пятьсот – пограничный пункт «Терехов». Неспешный, слегка сонный пограничник в круглой будочке вручает нам «бегунки» на паспортный и таможенный контроль и отправляет вперед. Мы немножко бестолково бегаем между домиками, не понимая, куда сначала, а куда – потом. Нас оформляют спокойные, как кедры, латвийские пограничники. Господи, они даже улыбаются! В час-то ночи! Кого-то успокаивают: женщина потеряла бумажку-«бегунок» и уже готова разрыдаться.
- Да никаких проблем, держите новый. Вам салфетку дать? Не надо плакать…
- Палдиес! – говорит женщина, вызывая еще больше вежливых улыбок. По-латышски «спасибо», по-нашему - "дай вам бог здоровья, золотые люди, и не становитесь похожими на "Бурачки".
Дальше была очень долгая поездка по Латвии, Литве и Польше. В Евросоюзе границ нет, и о том, что мы на территории другого государства, нам сообщали лишь дорожные знаки. На заправках и в придорожных кафе весь пассажирский состав нашего автобуса несся к кранам с водой (практически везде визит в туалет был бесплатным, разве что в одном месте пришлось заплатить пол-евро), повизгивая от радости: вода! Горячая! В кране! Много!
«Мы из Донецка, друзья, простите», - объясняли мы другим посетителям этих благодатных мест.
Ехали опять целый день. С польской границы (пункт пропуска «Гребенне») в Украину («Рава-Руська») мы въезжали ночью. Польский пограничник смешно здоровался и тщательно изучал документы на пассажира-кота неопределенной породы. К слову, весь тяжелый путь Мурка спал в своей переноске. «На капельках», - шепотом пояснила его хозяйка. Мы кота жалели, прикидывали, хватит ли ему лотка, когда он решит сбросить с себя груз последних трех дней. Пограничник что-то ласково прошептал спящему мурлыке, мельком глянул на документы пассажиров и вышел из автобуса.
- Все у порядку, шановні? – послышался вопрос через пять минут, когда автобус въехал на украинскую территорию и к нам заглянул офицер. Сзади нас кто-то счастливо всхлипнул и сказал, что вот теперь да, теперь все в полном порядке.
В Киеве мы были ближе к полудню. Уставшие до потери пульса, вымотанные, но счастливые. Во-первых, мы вырвались из ада, во-вторых, мы выжили в 70-часовой поездке, которая началась в пятницу и закончилась в понедельник. Впереди нас ждал статус переселенцев, поиски квартиры и попытки обустройства в новой реальности, но три дня мы провели лежа и отмачивая ноги в холодной воде. Спасибо, что живы, как говорится…