В селе Лишня Кременецкого района священник ПЦУ Тернопольской епархии Андрей Любунь строит Всеукраинский храм-пантеон в честь погибших воинов в украинско-российской войне. Храм будет располагаться около возведенной в 2014 году часовни, рядом с которой бережно хранятся гранитные плиты с именами погибших защитников Украины.
Отец Андрей рассказал, почему важно строить храм, несмотря на войну, какие настроения царят среди военных, о чудесах на фронте и о том, чем он помогает бойцам.
Доказать на деле, что мы верим в победу
- Отец Андрей, расскажите о храме, который вы строите.
- Наша часовня построена в 2014 году. Тогда никто не знал, как долго будет длиться война. Мы думали, что места, выделенного на часовню, хватит для гранитных плит с именами погибших защитников. К сожалению, еще до начала полномасштабного наступления многие плиты лежали на земле: их уже было некуда крепить. При этом у нас пока нет плит с именами погибших из Запорожской, Винницкой, Одесской, Полтавской областей и части Киева. Поэтому сначала я хочу построить храм, а потом изготавливать плиты.
- Как вы решились на строительство храма во время военных действий?
- Многие люди, в том числе священники и даже военные, отговаривали меня от строительства. Говорили: неизвестно, что дальше, мы не знаем, где будут проходить военные действия. Ты построишь храм, а потом придут россияне и все разбомбят.
Нет! Даже если я не смогу закончить, я должен показать как священник и украинец: не нужно опускать рук, не нужно разочаровываться! Что будет дальше – только Бог знает, а мы должны верить не только на словах. Мало говорить о том, что мы верим в победу Украины: вера должна подкрепляться делами.
- Откуда вы достаете информацию о погибших?
- Работа со списками довольно сложная: встречается много ошибок, неточностей. Так, плиты по Луганской области мы переделывали три раза: в списках оказывались имена тех, кто воевал на стороне РФ. Не везде нам давали списки погибших, поэтому мы обращались к семьям, которые доставали их через администрацию. Важно было проверить, чтобы одни и те же люди не встречались в разных областях.
Местная власть игнорирует проект
- Вам кто-то помогает в работе?
- Мне не помогает ни церковь, ни наша епархия, ни митрополия. Способствуют неравнодушные люди, предприниматели и родители погибших. Например, отец воина из Бахмута, который был у нас на «проще» (другое название паломничества. – Прим. ред.) в прошлом году, увидел стройку и сказал: «Каждый месяц я буду выделять 1000 гривен на счет вашей каплицы». И сейчас он, пребывая как беженец на Тернопольщине, ежемесячно переводит нам средства.
Мама Андрея Дремина из «Азова», который погиб в 2014 году, живет в Италии, папа тяжело болел. Но родители Андрея приехали ко мне и сделали пожертвование. Есть люди, которые останавливают меня на улице со словами: «Мы видели, что вы строите храм, возьмите», и дают деньги - кто 100 гривен, кто 500.
Но я нигде не афиширую строительство храма, не имею морального права просить помощи, ведь идет война. Ребята должны быть всем обеспечены, чтобы противостоять врагу.
- А что местная власть?
- К сожалению, местные власти нас игнорируют. Предыдущую каплицу мы строили при свете от генераторов: освещения ведь у нас нет. Спалили два позаимствованных: они не выдержали нагрузки. Теперь мы строим храм, который будет в разы больше предыдущего, и снова эксплуатируя генераторы. Но сколько я ни обращался к предыдущей и к нынешней власти за помощью – все без толку!
В предыдущий год власть всеми способами препятствовала проведению «прощи» из-за коронавируса - семьи приезжали на свой страх и риск. В этом году семьи погибших с Донетчины и Луганщины приехали на всеукраинскую «прощу», а чиновники из областной администрации проигнорировали это событие.
Местная власть сказала: «В лесу стоит какая-то каплица. Что в этом интересного?». Теперь говорят, что строительство не ко времени. Мол, мы не просили вас строить, не можем помогать религиозным общинам, не имеем на это права.
«На фронт езжу подзарядиться»
- Вы, как капеллан, бываете на фронте почти каждую неделю. Что вам рассказывают бойцы и что говорите им вы?
- Когда я отправляюсь на фронт, всегда говорю своей жене, что еду подзарядиться. Там такая атмосфера! Да, стреляют, да, сложно, но среди ребят царит такой дух! Когда устаешь от несправедливости и равнодушия властей, когда приходят депрессивные мысли – отправляешься на передовую и понимаешь: все твои проблемы не стоят внимания. Там – настоящая жизнь! На фронте нет серого цвета: есть белый, есть черный. А тут, на гражданке, есть серый: живем в суете.
- Значит, поддерживать дух бойцов не приходится: он и без того на высоком уровне?
- Ты как священник все равно нужен: бойцы понимают, что в любую минуту они могут потерять жизнь. Когда к ним приезжаешь, они смотрят на тебя не только как на товарища и побратима, но и как на человека, который стал мостиком между ними и Богом. Они говорят со священником – и появляется вера, что Господь их услышал, что они получили защиту от Бога. Для них ты своего рода амулет, талисман. Многие верят - если ты рядом, с ними ничего плохого не произойдет.
- А что вам рассказывают военные? Бывали ли чудеса на фронте?
- Недавно был случай… С 2014 года я - военный капеллан батальона «Айдар». Мои бойцы, защищающие южное направление Донетчины, позвонили и рассказали одну историю. На линии соприкосновения из-за прилетов разрушено множество домов. В одном из них оставалась 91-летняя бабушка. По словам ребят, во время обстрелов старушка все время сидела около окна и молилась. Когда они ни зайдут, чтобы принести еду, - бабушка все сидит и молится. Забрать ее некому: женщина осталась без сыновей (оба умерли), без соседей, невестка где-то в Германии. Бойцы мне говорят: «Нужно вывезти бабушку, найти ее внука».
Мы нашли внука, бабушку вывезли, передали родственнику, а через день-два звонят бойцы и говорят: «Ты не поверишь, капеллан! Как только мы увезли бабушку, в ее дом прилетело! Пока бабушка молилась – дом стоял, перестала молиться – и дома нет!». Они сделали такой вывод сами.
- А становятся ли неверующие верующими на войне?
- Нельзя говорить, что, когда солдат боится умереть, он начинает взывать к высшим силам и из-за этого становится верующим. Вера – это нечто гораздо более глубокое. Тот, кто был верующим до войны, остался таким и после.
Есть ребята, которые нормально относятся к тому, что я - православный священник, есть язычники, кто-то верит в украинские традиции и предков, есть бойцы, которые разочаровались в церкви в молодом возрасте. С последними важно много общаться и говорить, как с ранимыми детьми, которые получили не только телесные травмы, но и духовные. Эти травмы исцеляются словом, хотя такие бойцы тяжело идут на контакт: к ним очень трудно подобрать ключ, они никому не доверяют.
- Бойцы верят в победу?
- Конечно! Сомнений у них нет. Они говорят: «Нам некуда отступать, за нами – наши близкие, наши семьи. Это россияне могут отступать, а мы - нет. Если мы покинем окопы и блиндажи – Украины не будет, родных и близких тоже не станет». Никто не воюет за власть или чьи-то интересы. Люди воюют за то, чтобы сберечь свою землю и тех, кого они любят.
В ТЕМУ
Каждый год в селе Лишня возле часовни происходит трехдневное Всеукраинское паломничество семей погибших в украинско-российской войне. В этом году оно запланировано на 5 августа. Из-за военного положения паломничество продлится только один день.