Задержание в Киеве Дениса Куликовского (он же «Палыч», он же «Аид»), которого подозревают в организации пыток в бывшем заводе изоляционных материалов Донецка, вновь напомнило о знаменитой «Изоляции». Нет, не тюрьме, а культурном пространстве, которое просуществовало в городе четыре года, пока туда не пришла война.
О том, как захватывали арт-пространство, почему всем сотрудникам фонда пришлось оставить родной город и чем «Изоляция» занимается сейчас, «КП в Украине» поговорила с директором фонда «Изоляции» Михаилом Глубоким.
Знаковое для Донецка место
- Никогда не забуду то утро, когда к нам пришли вооруженные люди с бумагой, в которой говорилось, что теперь помещения завода принадлежат им. Территорию бывшего предприятия они планировали использовать для хранения гуманитарной помощи, - вспоминает Михаил Глубокий. - Нам великодушно разрешили: можете не уходить, здесь просто будет храниться гуманитарка. Но на следующий день вооруженные люди никого из сотрудников уже не пустили внутрь.
Потому большинство экспонатов так и осталось там, и скорее всего их уже нет. Сотрудники смогли спасти лишь часть вещей и немного картин, которые в тот последний день уходя забрали с собой.
На территории завода изоляционных материалов, который до банкротства производил минеральную вату, арт-пространство «Изоляция» появилось в 2010 году.
- Это было знаковое для Донецка место. Наши посетители могли совершенно бесплатно находиться у нас с утра до вечера. Здесь всегда было чем заняться. Ежедневно на территории «Изоляции» проходило по 2-3 выставки. Утром посетители могли побывать в выставочном зале, затем посмотреть кино, посидеть в библиотеке, сходить в ресторан, заглянуть в книжный магазин, - говорит с ностальгией Михаил. - У нас был вай-фай, поэтому в «Изоляцию» можно было просто прийти поработать. В 2012-2013 годах это было довольно необычно.
Взорванная инсталляция
- В 2012 году проходила большая выставочная работа совместно с итальянской галереей. Мы приглашали известных европейских художников. Один из них, Паскаль Мартин Тайю из Бельгии, установил на трубе завода огромную помаду, которую посвятил женщинам Донбасса, - продолжает рассказ наш собеседник.
Иностранного художника поразила история о том, что после Второй мировой войны Донбасс восстанавливали женщины: они трудились на заводах и в шахтах вместо мужчин.
- А в 2015 году мы узнали, что наша инсталляция исчезла. В социальной сети попросили местных жителей сделать фото заводской трубы, чтобы убедиться в правдивости слухов. В ответ нам прислали видео, на котором оккупанты взрывают инсталляцию, смеются и комментируют происходящее, - с горечью вздыхает Михаил. - Многие инсталляции порезали на металлолом. О судьбе книг ничего не известно. Захватчики говорили: мы соберем ваши плохие книжки и отправим на Майдан, а другие настаивали на их уничтожении.
Например, в 2014 году на территорию завода пустили российских журналистов «Дождя» и «Форбс». Им показали книгу известного харьковского фотохудожника Бориса Михайлова (Михайлов выступал против гламурного фото. Он показывал жизнь без прикрас, снимал бездомных, уставших и плохо одетых людей).
- Журналистам показывали работы фотохудожника и говорили, что такие книги унижают славянскую расу и их нужно сжечь, - уверяет директор «Изоляции».
О судьбе похищенного дорогостоящего цифрового оборудования «Изоляции» известно больше: производители лазера отследили его местоположение, он подключался к интернету из Крыма.
Книга о трех годах в тюрьме
После захвата территории завода весь коллектив «Изоляции» покинул родной город.
- Вопрос - уезжать или остаться? - даже не стоял. Многие коллеги оказались в списках на «подвал» (такие списки вывешивали на стенах обладминистрации. - Авт.). Видимо, мы представляли угрозу для «другого» Донецка как независимые деятели культуры. А это не те люди, которые поддерживают тоталитарные режимы, - продолжает Михаил Глубокий. - Я тогда был на конференции во Франции. Узнал, что домой попасть не смогу: аэропорт уже захватили. Мой самолет приземлился в Киеве, здесь я и остался. Позднее ко мне присоединились коллеги. С тех пор никто из нас не бывал дома.
Так из культурного пространства донецкая «Изоляция» превратилась в тюрьму.
- Первый человек, от которого мы об этом узнали. – Дмитрий Потехин, проведший в «Изоляции» около месяца. Он не был нашим сотрудником, - отмечает Михаил. - Мы стараемся поддерживать связь с людьми, которые вышли из «Изоляции», и оказываем им помощь. Например, юридическую. По словам освободившихся, в тюрьме находятся очень разные люди - и российские военные, и члены незаконных вооруженных формирований, и обычные местные жители.
Наш собеседник припоминает судьбу некоего Монгола, который принимал участие в захвате «Изоляции». Через время его самого арестовали: инкриминировали нелегальное хранение оружия и посадили туда же в «Изоляцию». Говорят, что там он и сгинул.
Проблема нелегальных тюрем в том, что они недоступны для международных наблюдателей. Ни Красный Крест, ни ОБСЕ не могут туда попасть, нет возможности узнать, что там происходит. И, конечно, никто ничего не может проконтролировать. Если кто-то погибнет, об этом вряд ли узнают.
Стасу Асееву инкриминировали создание террористической группы. Просто потому, что он написал слово «ДНР» в кавычках. Стас провел в «Изоляции» 3 года, пока его не обменяли. Оказавшись на свободе, Асеев выпустил книгу, в которой рассказывает об ужасах, творившихся в той тюрьме. По его словам, там происходят изнасилования, избиения и другие страшные вещи.
Из Киева в глубинку
Сейчас главный офис «Изоляции» находится в небольшом городке Соледар в Донецкой области. Из Киева пришлось уехать.
- Первое время было сложно: большая часть предприятий наших спонсоров закрылась. Мы открыли IZON – креативное пространство на территории Киевского судоремонтного завода. Прибыль шла на проекты «Изоляции», - рассказал Михаил. - Но с началом пандемии потребность в этой территории отпала: почти все события перешли в онлайн-формат. Мы два года не могли приглашать людей. А потом переместились в регионы, поскольку в столице и без нас проходит немало интересных событий.
Последние пару лет «Изоляция» вкладывается в проекты культурной децентрализации в маленьких городах, где нет доступа к современной культуре и образовательным проектам. В 2019 заработал проект «Гуртобус». Американское посольство купило фонду автобус, который переделали в мобильный культурный центр.
- Внутри машины разместили галерею, библиотеку и оборудование для проведения воркшопов. В 2019 году за 3 месяца «Гуртобус» побывал более чем в 30 населенных пунктах Украины. После начала пандемии мы тоже путешествовали по Украине, но уже не столько, сколько хотелось бы. Сейчас большую часть своих мероприятий проводим онлайн, - рассказывает Михаил. - С довоенных времен наши цели не изменились: мы стремимся менять общество к лучшему. Отличие в том, что раньше мы хотели влиять в основном на Донецк, а теперь наши амбиции расширились.
Не только искусство
- Искусством или культурой мы не ограничиваемся. Все наши выставки, перформансы и конференции – это ответ на вызовы современного общества. Нас интересует влияние человека на природу, экологические вопросы, - продолжает наш собеседник. - Особенно это актуально для Донбасса, где много шахт, заводов, где есть риск экологической катастрофы. Например, если заводы подорвут или шахты затопят...
Кроме того, «Изоляция» уделяет внимание вопросам развития небольших городов и самореализации их жителей. В Донбассе многие города возникали вокруг какого-то предприятия.
- У местных - не слишком большой выбор, куда пойти работать. Как шутит донецкий режиссер Александр Ратий: «Мне повезло: в моем родном городе два завода, и потому был выбор, куда пойти работать», - смеется Михаил. - Многие заводы в Донбассе закрывают, они теряют свою актуальность, и людям некуда идти. Наш фонд показывает альтернативные пути, знакомит с направлениями в сфере креативной экономики. Человек, который живет в Авдеевке и работает в сфере креативных услуг, может зарабатывать такие же деньги, как и человек, который в этот момент сидит в Нью-Йорке.