Помню, пошли с лесником мы в дубраву, где в крепях возле воды держались олени и кабаны. Я занял позицию в кустах у поляны, а лесник в обход подобрался к воде, и я услышал хлопок ладоней. Почти сразу при этом звуке на поляну шагах в двадцати от меня выскочили два подсвинка и следом четыре оленя. Такие удачи бывают нечасто. Я успел аппаратом щелкнуть два раза, прежде чем звери скрылись в облетевшем лесу.
Возбужденные, мы сели с лесником на поваленный ветром ясень - обсудить происшедшее. «Откуда олени?» - «Завезли. И они прижились. А кабаны - старожилы, хозяева этих мест».
Оказалось, в Займище живут также и лоси. Это было почти что чудо. Каким образом северяне по сухим, почти безлесным степям добрались до волжских низовий? Чуть позже я получил снимок с берегов Азовского моря - лось ходил среди лежавших на пляже людей. То было время обилья лосей. В Подмосковье я мог их увидеть, когда хотел. Но это в местах для лося «родных». Тут же у Волги - степь на восток и на запад. И все же дошли сохатые и сюда - так велико стремленье всего живого к расселенью и освоению новых пространств.
«А как теперь?» - спросил я проводника Сергея. «О, все в прошлом! Оленей извели бесконтрольной охотой, к тому же с новейшим оружием. Двух лосей, слухи ходят, в Займище видели, но два-три зверя - это свеча догорающая».
А куропаток я снял в ту же давнюю осень. Спугнули мы стайку на водопое у Волги нечаянно. Взлетев, они тут же сели за гривой кустов. Я ползком добрался к этому месту и увидел птиц на залитом солнцем пятачке берега - беспечно чистили в пыли перья.
ПОДОБНЫХ счастливых встреч на этот раз не было. Но, победнев, Займище все же служит приютом многим некрупным животным. Обычны тут черепахи, ужи и гадюки. Нам приходилось останавливаться, давая возможность этим животным покинуть дорогу. Обычны в этих местах лисицы и зайцы. Прижились завезенные с Дальнего Востока енотовидные собаки, везде тяготеющие к воде. Живут в Займище повсюду ставшие исключительно редкими выдры. Но нет бобров. Этот зверь, обычный сегодня на лесных речках, сюда самостоятельно посуху добраться не мог, да и условия здешние не для бобров. Зато царствует рыбоед-норка.
Мир камышей и воды - это стол, дом и убежище для кабанов и волков. Об их присутствии можно догадаться по следам на грязи да еще по шороху камышей. И если на кабанов охотникам облавы все-таки удаются, то волка даже увидеть тут можно редко - мгновенно скрывается в зарослях. Молодь у кабанов и вольно живущие тут домашние свиньи, овцы и коровы с телятами - легкая добыча для хищников. А обилие рыбы дает при нужде серым неопасный и легкий промысел.
На кордоне в Лещевском лесничестве я, помню, увидел на цепи молодого волка, выращенного любознательным лесником из слепого щенка, взятого в логове. Волчка отпускали с цепи побегать, сопровождал он хозяина также во время лесных обходов, ел во дворе со свиньей из одного корыта. Но в полном согласии с известной пословицей все же больше всего любил лесные прогулки, и в выросшем звере проснулись инстинкты хищника - начал с охоты на кур, а потом порешил и ягненка, за что неизбежной для него стала «высшая мера».
А вольные волки, опасаясь людей, грабить их не стесняются - часть овец, свиней и телят осенью во дворы не возвращается. И приходится с этим мириться. Стая волков, порешившая ночью в Грачах более сотни овец, ушла в камыши ненаказанная.
|
НО ГЛАВНЫМИ персонажами в своеобразном мире равнинного междуречья являются птицы, большей частью те, кому непременно нужна вода. Проезжая в пойме, часто видишь неподвижно стоящих на мелководье цапель. В камышах живут и выводят потомство множество уток, изредка видишь залетевшего с дельты Волги баклана или парочку летящих невысоко лебедей. Повсюду редкая скопа и тут встречается нечасто. Ее присутствие выдают гнезда на приплюснутых вершинах деревьев.
А самым знаменитым героем птичьего царства считается тут орлан-белохвост. Эта птица, везде исключительно редкая, тут живет всюду, где есть высокие дерева. Гнезда орланов - где брошенные, где жилые - достигают в высоту более двух метров. Их видишь издалека и сразу начинаешь искать глазами птицу, сидящую где-то поблизости.
Все виды орланов (белохвостые, белоголовые, белоплечие) держатся возле воды. Рыба, чаще всего снулая и ослабленная, - основа их пищи. Но может орлан схватить и ослабшую утку, прищучить ондатру, зайца на суше и всех, кого под силу ему догнать.
Зимой, весною и летом орлану живется вольготно. Еды вдоволь, и чаще всего видишь его отдыхающим на дереве или мерно махающим широкими крыльями над камышами. Он выглядит тут царствующей особой. Сверху орлану все видно - какая из уток ослабла, где спит лисица, где волки пируют, где снулая рыба сверкнула боком на солнце...
Но вот опускаются в Займище холода. Рыбу скрывает лед, птицы - здешние и пролетные - подаются на юг. Орланы же остаются зимовать в Займище. А это испытанье большое при морозах до тридцати градусов. Но холод - лишь половина беды. Главное - «нечего кушать». Пристально наблюдает рыбоед замерзшие воды - не показалась ли где на закраинах снулая рыба, не обнаружит ли место, где пировали волки, где с осени лежит падаль. Ничем не брезгует гордая птица зимой. Спешно глотает мерзлое мясо в обществе сорок и ворон. А если туша падшей скотины или дикого кабана велика, к этому месту слетается много орланов. Ссорятся - голод не тетка! - но держатся этого места, привлекая новых сородичей.
Нужда заставляет орланов приближаться к людским селеньям - могут щенка унести, но чаще интересуют охотника птичьи дворы - хватает все, что спрятаться не успело. Все знающий лесник в селенье Грачи со смехом рассказывал, как орлан соблазнился закогтить индюка. «Ноша почти неподъемная, но орлан с посадкой на отдых все-таки сумел унести ее в камыши». За подобное воровство ранее птиц стреляли. Сейчас не трогают. Редкими стали орланы. Их и закон охраняет. А курица или индюшка - потеря не слишком большая. И чаще это сюжет для рассказа соседям.
Осилив зиму, орланы еще при снеге начинают гнездиться и в марте уже выводят птенцов.
А ВЕСНОЮ и осенью Займище заполняется караванами пролетающих птиц. Разливы воды указывают перелетным стаям дорогу, дают приют, пищу, убежище. А для многих это место гнездовий. Мы проезжали по Займищу в дни, когда движение птиц с севера на зимовку еще лишь чуть обозначилось. Видели бойкую стаю чибисов, которым предстояло лететь до центра Европы, видели клин пролетающих журавлей. Но вал пролетов приходится уже на ненастное время осени. Тогда уже надо спешить. Последними на юг (уже из-под снега) с севера летят лебеди, объединяясь с теми, что гнездились тут, в Займище, граничащем с дельтою Волги.
(Продолжение следует.)