Дуэль между следствием по убийству Павла Шеремета и защитой подозреваемых продолжается. Адвокат хирурга Кузьменко Владислав Добош опубликовал в своем "" полный текст телефонного разговора Юлии о "сакральной жертве", фрагмент из которого был представлен на пресс-конференции в МВД ка улика. "И пусть мне кто-то скажет, что это не политическое дело и не расправа", – резюмировал защитник.
Тем временем коллеги Владислава Добоша обсуждают его ну очень эмоциональное поведение после того, как суд зачитал решение оставить арест для Кузьменко в силе. "КП" в Украине" поинтересовалась у адвоката, чем вызван такой нетипичный для представителя столь уважаемой профессии душевный взрыв.
- Владислав, вы утверждаете, что следствие без всяких оснований очернило Юлию Кузьменко. А насколько вы имеете доступ к материалам уголовного производства?
- Знаю только то, что они публично открывают. Нас всячески ограничивают в нормальном доступе к материалам дела. Публично открыли разговор в суде, вырвали фрагмент из контекста, чтобы очернить Юлю. А я открыл все материалы: вот вам – читайте: обычные женские разговоры.
- Представители полиции все время говорят: мы не можем вам все показать, все рассказать. Намекают, что вне публичности находятся серьезные аргументы и козыри.
- Очередная ложь, у них ничего нет. Если бы было, то показали бы. Помните эту противопехотную мину, которую нашли у Антоненко и все время мусолили? Показали монтаж, видео. А потом оказалось, что это обычный муляж. Они пытаются что-то искать, надеялись при обысках. Ничего!
- Сейчас вы вместе с вашей подзащитной оказались в центре внимания. Обсуждают, а кое-кто и осуждает, вашу эмоциональную реакцию на решение суда. Вы всегда такой вспыльчивый?
- Нет, я спокойный человек. Такая реакция была на несправедливость и заказное судилище. Плюс эмоции на то, что я аргументирую, представляю доказательства, а они в ответ порют явную ложь. Прокурор заявляет: у нее (Кузьменко) нет алиби. Встает муж Юли и говорит, что алиби есть. Они были вместе в ту ночь (ночь на 20 июля 2016 года, – Ред.). Тем более, что я знаю: были проверены биллинги Юли и ее супруга. Их телефоны находились в квартире, муж и жена были рядом. Они (следователи) это знают, но они это не показывают.
- Звучало, что телефоны были отключены.
- Они не сказали "отключены". Они сказали: не проявляли активности. Я на своей странице выложил скрины месенджера Кузьменко. С 19.00 она была активна. А какой активности хотели ночью, когда человек спит?
- Она сама открыла вам месенждер?
- Да, и мы ходатайство заявили, чтобы следствие проверило переписку. Если на странице сохраняется дата, то в месенждере и время. Юля готова была предоставить пароли. Ходатайство приняли, без меня провели осмотр страницы, этот протокол есть, я знаю. Но они не хотят его показывать, потому что понимают: это подтверждает алиби.
- В суде вы позволили себе пару крепких словечек.
- Это моя ответственность, и пусть рискнут меня тронуть за это. Я никого конкретно не называл, я высказался только о ситуации. Я в прямом эфире готов повторить: да, они суки! Такую заказуху делать и лепить людям в глаза неправду. Да, суки. А как еще назвать?
- А кого имели в виду, когда говорили: "Вы ответите за это!"
- Каждый прокурор, каждый следователь, каждый судья, который вынес неправомерное решение, каждый эксперт, который сфальсифицировал дело, ответит по закону. Это я тоже заявляю в прямом эфире.
- Почему из миллионов людей, которые в Киеве, из тысяч, которые исповедуют радикальные взгляды, следствие выбрало именно этих людей?
- Зрите в корень, кому это выгодно. И президента пригласили на тот брифинг, чтобы и его запачкать. Но больше не могу комментировать, это дело чисто политическое. Тут нет юриспруденции. Когда придет время, страна все узнает и увидит.
…Жаль, что многих больше интересует не судилище и нарушение прав человека, а мои эмоции. Черт с ними. Юлия не просто моя клиентка. Она моя подруга, которую я знаю давно. Это человек, спасающий сотни тысяч людей. По своему психоэмоциональному складу и человеческим качествам она никогда бы не причинила умышленный вред. Юля может жестко говорить о политике, но никогда бы в жизни не пошла на такое страшное преступление. Я без оружия – потому что юридические факторы не работают - готов идти на любую броню.
- Когда встанет вопрос о продлении меры пресечения, вы будете так же эмоциональны?
- Да что вас так эмоции мои интересуют? Это было после решения суда - несправедливого и незаконного. Я в суде эмоционально не выступал. Все моя дальнейшая работа будет зависеть от поведения следствия и суда. Если они будут хоть немного закона придерживаться, мне будет достаточно. По характеру я уравновешенный человек. Но когда я вижу ложь, обман, вижу, что и люди это глотают, я не могу терпеть.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ