Мы минуем лермонтовские места, где он написал знаменитый «Мцыри»: «Там, где, сливаясь, будто две сестры, струи Арагвы и Куры…». Проезжаем мимо сгоревших танков, столкнувшихся бронетраспортеров (представьте себе, обычная авария!), помятых и заросших щетиной грузинских военнослужащих, уныло бредущих в сторону столицы. Частных автомобилей на трассе нет. В Гори ехать никому не хочется. Все, кто мог, оттуда сбежали. Навстречу нам несутся только машины МЧС и пожарников.
Два злополучных жилых дома, в которые 9 августа угодили первые бомбы, стоят сразу при въезде в город. Рядом из груды искореженного железа торчат колеса машины - в ней во время взрыва погибли муж и жена. Спасатели говорят, что их останки были похожи на обожженный кокон…
Все магазины закрыты, почта и банки - тоже. Света и горячей воды нет. Связь с внешним миром только по мобильным телефонам. Но сеть все время «падает». Госпиталь эвакуирован. Там оставался один врач, но он погиб во время бомбежки. В общей сложности в городе, где проживали около 50 тысяч граждан, осталось не более 100 человек. В основном пенсионеры. За едой они ходят в церковь. Батюшка на свой страх и риск (на трассе от падающих с неба бомб спрятаться негде) привозит из Тбилиси еду. Бесплатно раздает людям хлеб и молоко.
|
- А куда я поеду? - говорит 55-летняя Ольга Геловане. - Я здесь родилась. А вот мама у меня родом из Иваново. Что же это получается, нас свои уничтожают?
Сын Ольги воюет в грузинской армии. Она не спит ночами. Молится за Георгия и за родственников в России. Зла ни на кого не держит.
- Во всем политики виноваты, - говорит она. - А русский народ здесь ни при чем. Я его не виню.
Во время бомбежек местные жители уже привычно забираются в подвалы. Но не глубоко. Так, чтобы видеть происходящее на улице. Страха почти нет. Война стала привычным делом.
- Сегодня (12 августа) около 14 часов дня обстреляли центральную площадь, - говорит 66-летняя Зура. - Мимо как раз проезжала легковушка. Во время взрыва ее отбросило на дерево. Водитель погиб. Кстати, неподалеку от него стоял с камерой голландский оператор. Он, говорят, тяжело ранен… (Потом стало известно, что журналист погиб. - Прим. ред.)
Здание мэрии смотрит на мир пустыми глазницами. Стекла выбиты, стены обожжены.
|
Рядом возвышается огромный памятник вождю всех времен и народов. Интересно, что сказал бы Иосиф Виссарионович, если бы стал свидетелем происходящего? Местные полицейские об этом не задумываются. Вальяжно покуривают около разгромленных пивных киосков. Но у каждого из них в руках автомат. Спокойствие в Гори обманчиво. Беда может прийти в любую минуту.
- Мародеров у нас сейчас много, - жалуется полковник в отставке Дгемаль Кашедзе. - Выносят из опустевших квартир все до последней нитки. Но ко мне они не суются. Знают, что сразу стрелять буду. Я и в Советской армии служил, и в Абхазии в 90-х воевал.
Большинство тех, кто остался в городе, - ярые коммунисты. Культ Сталина здесь в силе, как в советские времена. Но сил ругать действующую власть у людей уже нет.
…Два часа в городе-призраке выворачивают мою душу наизнанку. Страшнее всего не бомбы, а молчаливое смирение местных жителей. Эти люди похожи на живых мертвецов. Они никому не верят и хотят только одного - скорей бы этот кошмар закончился…
Спецкор «КП» в Украине» Инна ЗОЛОТУХИНА продолжает сообщать последние новости из зоны конфликта.