Прорыв в стан противника
Стиснутый двумя осетинскими военными, трясусь в «уазике». Едем в район села Сарабук. Здесь в 2004 году были самые ожесточенные бои. Утихомирили бойцов российские миротворцы - выставили пост на высоте. Но грузинские и осетинские окопы остались там же, где и были.
- Если война начнется, то отсюда, - уверен Вадик - здоровенный спецназовец, который постоянно сопровождает южно-осетинских министров. Он и за штурмана, и за телохранителя.
Вадик что-то громко говорит водителю. Тот на развилке газует. Вадик клацает затвором.
- Все нормально, - белозубо улыбается он мне. За тонированным стеклом мелькает сельский магазин. Успеваю разглядеть вывеску. Грузинские буквы! «УАЗ» резко тормозит. Перед нами - остолбеневший дежурный под бело-красным флагом Грузии. Едва я тянусь за фотоаппаратом, водила рвет с места. Промчаться сквозь вражеский анклав - знак особой доблести для осетинских джигитов.
- Мы грузин четыре года назад здесь на колени ставили, - хвалится Вадик и показывает в мобильнике кадры из новостных выпусков того времени: под прицелами осетин тогда в Цхинвал вывезли более 20 грузинских заложников-полицейских.
А на мины попадают коровы
По глинистой просеке ползем вверх. Над Сарабуком стоит батальон ополченцев. Загорелые ребята роют окопы, раскладывают мешки с песком. Именно это наблюдатели называют незаконными вооруженными формированиями.
- У грузин там тоже регулярные войска, а не полиция. Мы даже знаем, какие именно подразделения.
Бух!.. Бух!.. - два коротких взрыва гонят ополченцев к своим расчетам.
- Мины, - нервничает комбат.
На грузинских закладках рвутся в основном коровы. Хотел написать «к счастью, только коровы», но рогатые для селян - основные кормильцы.
Под обстрелами рождаемость только растет
Спускаемся в село. Те, что роют окопы, - местная молодежь.
Меня везде сопровождали осетинские ополченцы. Да, жалко стариков, говорят они. И громко начинают рассуждать:
- Грузины себе не блиндажи строят, а гробы! Пускай, пока не поздно, грузинские матери забирают отсюда своих сыновей.
- Значит, такая судьба у нашего народа, - говорят они, провожая братьев и мужей на передовую, как на работу.
Невероятная тяга к продолжению рода (в приграничных осетинских селах на удивление особенно высокая рождаемость) здесь сочетается с шокирующим фатализмом. Вот такой осетинский парадокс.