Владимир Михайлович Зельдин был единственным артистом, кто в 101 год выходил на сцену и играл. Он - реальный пример физического долголетия и душевного здоровья. Отрывки из книги Зельдина "Моя профессия: Дон Кихот" мы публикуем сегодня с разрешения издательства "АСТ-Пресс" в память об артисте.
"Будем считать, что я сочиняю эту книгу из эгоистических соображений. Не для того, чтобы итожить то, что прожил (я никогда не любил, не умел и не хотел жить прошлым), а для того, чтобы еще раз испытать изумительное волнение, которое вспыхивало во мне всякий раз при столкновении с настоящим искусством. Чтобы вернуть тени великих людей, с которыми сталкивала меня жизнь. Мне и самому в это иногда странно поверить. Я видел однажды из-за кулис выступление Бухарина. Я слышал живьем Маяковского. Сама Ахматова переступала порог моей гримерки! Я видел спектакли Таирова и Мейерхольда. На съемочной площадке общался с Иваном Пырьевым, Мариной Ладыниной, Николаем Крючковым, Борисом Андреевым, с Кешей (он был для меня Кешей) Смоктуновским, с Сергеем Бондарчуком. И сколько еще их было, прелестных талантливых людей, которые оставили меня одного в этом мире.
Всегда был рыцарем
|
Во мне с детства воспитано уважение к женскому полу. Женщина для меня - чудо природы. На сцене я научился понимать прекрасное, отличать правду от лжи, чувствовать зло и добро. Но так и не избавился от главного своего порока. Мой порок - это женщины. Я так распознал этих нежных, слабых созданий, что могу размышлять о них часами. Однажды на заре своей театральной юности я пришел заступаться за какую-то актрису, несправедливо, на мой взгляд, обиженную. Заступался я, видимо, очень страстно, потому что режиссер меня внимательно слушал, а потом, пообещав разобраться, сказал: "У женщины есть одно преимущество - она женщина". С таким простым и ясным отношением к женщине я и прожил свою жизнь. Обо мне говорили, что я рыцарь. Да, я чувствовал себя рыцарем. И хотел бы остаться им как можно дольше. С самого начала, еще со времен Театральной студии, где я учился, со времен студенческого спектакля "Доходное место", студенческого отрывка "У речки", когда я впервые испытал вдохновение, у меня с актрисами всегда были "отношения". "Отношения" по роли - с женщинами, которым я объяснялся в любви и которые мне объяснялись в любви. Поздравляя меня с 70-летием, Людмила Касаткина, как всегда темпераментно (иначе она не умеет), вдруг по-военному скомандовала: "Женщины, игравшие с Владимиром Михайловичем Зельдиным на сцене, встать!" И, к моему великому изумлению, встала почти вся труппа. По крайней мере лучшая ее половина. Каждой из этих женщин, каждой из моих партнерш, отдавших мне на сцене частицу себя и вдохновлявших меня "на подвиги", я благодарен. Помню всех.
О женах
Впервые я женился, когда мне было 24 года. Ее звали Люся Мартынова, она тоже была актрисой, на пару лет старше меня. Мы так и не расписались, брак наш продлился недолго. Мы хорошо жили, но потом она увлеклась кем-то другим и от меня ушла. Подбадривая себя, я иногда шутил, что, если бы Люся предвидела, каким успехом будет пользоваться моя первая картина "Свинарка и пастух", никогда бы меня не оставила. (Владимир Зельдин и Людмила Мартынова прожили вместе с 1939 по 1940 год. В этом недолгом союзе у пары родился сын. В 1941 году, уже после отъезда Людмилы в Украину, малыш умер. Других детей у Зельдина не было. - Ред.).
Моей второй женой стала талантливая актриса Генриетта Островская - или просто Гися, как звали ее в Театре армии. Впервые мы повстречались как раз на сцене, в спектакле "Учитель танцев". Она приехала в Москву из Одессы во время войны. Была очень красива, жгучая брюнетка, пользовалась большим успехом у мужчин.
|
Мы прожили вместе, не расписываясь, 15 лет. У нее уже был большой сын от первого брака, Алеша, и мама. Первое время наша семейная жизнь выглядела довольно странно. Пока мы оба были бездомны, я жил в театре, а она с Алешей и мамой - в гостиничном номере, который снимал для нее театр. Когда мы расходились, я оставил ей все. Тогда у нас была уже и квартира, и дача. Я считаю, что мужчина должен поступать именно так. Я слишком хорошо помнил, как трудно мы начинали.
А с моей нынешней женой, Иветтой Капраловой, нас познакомил Володя Сошальский (коллега по Театру Советской армии, дело было в 1964 году. - Ред.). Вета к тому времени окончила МГУ, факультет журналистики, и работала в Бюро пропаганды киноискусства редактором. Бюро это давало нам подзаработать. И это была существенная прибавка к зарплате в театре. Однажды она организовала нам поездку, кажется, в Рыбинск. После чего я пригласил ее в ресторан "Националь". У ресторана меня встретила, как сейчас помню, очаровательная девочка в малиновых гетрах. Ее светлые волосы сияли вокруг головы, и сама она тоже сияла. Мне казалось, что Вета всегда улыбается. Уже потом девочка мне призналась, что была немного разочарована моим внешним видом - старым тулупом и шапкой-пирожком. А тогда, за обедом, я узнал, что школьницей Вета много раз смотрела спектакль "Учитель танцев", что она была замужем и недавно развелась.
|
После первого свидания я проводил ее домой. Жила она у мамы, в крошечной квартирке в начале Якиманки, с видом на кинотеатр "Ударник". Вернувшись домой, Вета, как она мне потом рассказывала, радостно поведала маме: "Угадай, с кем я была в ресторане?" Мама, естественно, не догадалась, а узнав, что дочь ее кутила с Владимиром Зельдиным, не сумела скрыть разочарования: "Так он же старый!" Мне было тогда 47 лет. В общем, теща приняла меня не сразу. Но дочь к ее комментарию не прислушалась.
Один размер на двоих
Ухаживая за Ветой, я часто бывал в этом доме. Какое-то время потом мы жили все вместе. А потом у нас появилась собственная, тоже маленькая, квартирка на улице Коштоянца, в конце проспекта Вернадского. Из окон виднелся унылый пустырь, где по вечерам квакали лягушки, и я, становясь зимой на лыжи прямо у подъезда, без проблем "бегал дистанцию" до заброшенной церквушки у будущего метро "Юго-Западная", туда и обратно. Двери в нашем доме просто не закрывались. Кто здесь только не бывал: Алеша Баталов, Юрий Визбор, Слава Тихонов, Махмуд Эсамбаев.
|
...Теперь мы 40 лет вместе. Вета - мое рулевое колесо, моя правая рука. Мои глаза, наконец. Как и прежние мои жены, Вета, я считаю, умнее меня, образованнее и эрудированнее. Знает мои привычки, мои недостатки, желания. Умеет скрашивать и сглаживать конфликты. Меня часто спрашивают: "Кто вас так шикарно одевает?" Это Вета, ее заслуга. Все не может, наверное, забыть мою "ужасную" шапку-пирожок. Мои пестрые элегантные жилеты, бабочки всевозможных цветов - этот стиль появился и узаконился вместе с Ветой. Вета всегда много ездила и привозила мне из разных зарубежных поездок красивые вещи. Однажды призналась, что делает это с особым удовольствием, потому что "на Зельдине все хорошо сидит, он умеет все это носить". Ну, может быть. Я до сих пор иногда некоторые роли в театре играю в своем, хожу на спектакль с кофром. Кстати, Вета никогда не ошибалась с размером, долгое время он у нас с ней был одинаковый. И мы точно знали: если на Вете брюки сидят в обтяжку, то мне будут в самый раз.
Балерина Уланова умоляла пощупать ее коленки
Однажды на чьем-то юбилее в Большом театре я оказался рядом с двумя великими балеринами, Мариной Тимофеевной Семеновой и Галиной Сергеевной Улановой. Мы стояли за кулисами, о чем-то болтали. И вдруг Уланова, рассказав, как до сих пор каждый день по два часа занимается станком, хватает меня за руку и совершенно серьезно, как девочка, которой не верят, просит: "Нет, ты пощупай, Володя, какие у меня еще сильные ноги!" Я, доложу вам, не без смущения, но и не без удовольствия пощупал коленки великой Улановой, а потом подумал: "Все-таки забавные мы старички. Таких уже не будет. Мы последние могикане. Профессия: Дон Кихот. И мы молодцы, если в наши годы нам еще так хочется жить..." Еще жив праздник в душе моей. Еще так трудно оторвать взгляд от женских ног, еще пытаешься казаться умнее, еще мечтается перед сном и хочется петь по утрам. Еще не утолена вся жажда..."
КСТАТИ
Хотел стать артистом балета
В детстве Зельдин мечтал о балете, в 12 лет пытался поступить в Хореографическое училище Большого театра на отделение характерных танцев, но отец помешал осуществлению этой мечты, так как видел в сыне музыканта.
Через четыре года Володю посетила новая мечта - профессия военного моряка, привлекшая своей романтикой. Однако в военное училище его не взяли из-за плохого зрения.
ДОСЛОВНО
"Такого поколения больше не будет"
Несколько месяцев назад мы общались с Зельдиным. Владимир Михайлович жаловался на легкую усталость, но старался держаться бодро.
- Владимир Михайлович, какое самое сильное потрясение осталось в памяти? - спросила я тогда артиста.
- Самое сильное потрясение оставила у меня Великая Отечественная война. А 9 мая 1945 года так и остался самым счастливым днем моей жизни. Война застала нас в экспедиции, во время съемок музыкальной комедии Ивана Пырьева "Свинарка и пастух", где снимались Марина Алексеевна Ладынина, Николай Крючков и я, начинающий актер. Мы с коллегами были мобилизованы на фронт. Однако через некоторое время был получен приказ, согласно которому съемки картины должны были продолжаться. Фашисты уже стояли под Москвой, бомбили столицу СССР, а мы работали. Чуть услышав воздушную тревогу, уходили в укрытие, после отбоя возвращались, ночами дежурили на крышах, тушили зажигательные бомбы.
- Когда вам было интереснее жить - сейчас или в советские годы?
- Сравнивать трудно, многое изменилось. Но то была великая эпоха! Законопослушные, мы верили в то, что будем жить при коммунизме, как обещал Никита Сергеевич Хрущев. Я не ругаю советское время, напротив. Тогда мы жили в едином порыве и ждали, что завтра будет лучше, чем сегодня. Я принадлежу к поколению, которое прошло дорогами войны, которое теперь уходит. Такого поколения больше не будет.
О СЕКРЕТЕ ДОЛГОЛЕТИЯ
Сила воли и любопытство к жизни
"В сотый раз меня спрашивают о секрете моего долголетия. И в сотый раз я объясняю, что секрета тут нет. Есть комплекс причин. Родители, спасибо им, наградили меня здоровым организмом. А я научился этот организм рационально эксплуатировать и не дергаться по пустякам. Правда, чтобы следовать этому рецепту, требуется некоторая сила воли. А она далеко не всегда, увы, придается таланту. Свое дело артист Зельдин всегда любил больше себя самого. А себя любил исключительно ради дела. Вот и весь секрет.
Немаловажное качество - и мое любопытство к жизни. Оно тоже способствует омоложению, отодвигает старость в сторону. Надо ощущать жизнь "в пальцах", какой бы она ни была, радостной или печальной. Завтра все может перемениться. Надо заниматься своей профессией с увлечением. Нужно не превращаться в обывателя, который смотрит на жизнь либо через окно своей квартиры, либо через окошко трамвая. Жизнь проходит мимо, трамвай проходит мимо. Из трамвая надо иногда выпрыгивать. Иначе самого интересного в жизни вы как раз и не узнаете.
Я не оставил студенческой привычки ходить на спектакли в театры, которые мне интересны. Как только человек замыкается на себе и своих проблемах, прислушивается не к пульсу жизни, а считает собственный пульс, каждое утро измеряет давление, становится рабом своего капризного желудка, он нередко обнаруживает у себя даже те болезни, которых нет. Я очень легок на подъем. Может быть, это выглядит как-то по-детски? Но это мое убеждение. Каждый человек, особенно творческий, должен сохранять в себе до седых волос что-то от ребенка.
Ну и спорт, конечно, его я любил с детства, еще когда в Твери гонял на коньках по реке Тьмака. Никаких секций я не посещал, о рекордах не думал. Занимался спортом ради собственного удовольствия. Плавал в бассейне, кажется, лет до 80. Плаваю до сих пор в море, бывая на фестивалях. Плаваю, даже когда температура воды 18, а то и 15 градусов. У меня старая закалка, на даче я все лето, независимо от погоды, принимаю холодный душ.
Мне приходилось постоянно держать форму, иногда даже сидел на диете. В день спектакля ел только утром - бульончик, кусочек курицы или бифштекс. Днем - обязательно поспать. А после двух часов дня - никакой еды. На сытый желудок играть Альдемаро (в "Учителе танцев") просто невозможно. Ну и, естественно, никаких возлияний. Это как раз было самое легкое. Я же не пил никогда. Но нельзя было ни холодной воды, ни сока, ни кваса, чтобы связки не застудить и не хрипеть потом на сцене в любовном дуэте".
СПРАВКА КП
Владимир Зельдин родился 10 февраля 1915 года в городе Козлов (ныне - Мичуринск, Тамбовская область), в семье музыканта Михаила Евгеньевича и учительницы Анны Николаевны Зельдиных. Отец был тромбонистом, дирижером, военным капельмейстером. Владимир Зельдин освоил трубу, рояль и скрипку, что очень пригодилось ему в жизни.
В январе 1946 года дебютировал в роли Альдемаро в спектакле Владимира Канцеля "Учитель танцев" по пьесе Лопе де Вега на сцене Театра Красной Армии. В этом театре Зельдин служил до самой смерти.
Самые известные фильмы артиста - "Свинарка и пастух", "Семья Оппенгейм", "Карнавальная ночь", "Сказание о земле Сибирской", "Дядя Ваня", "31 июня","Десять негритят".
До своей кончины Зельдин оставался старейшим действующим актером планеты. Свой 101-й день рождения артист встретил на сцене родного театра, где сыграл главную роль в посвященном ему спектакле "Танцы с учителем".