Писатель Юрий Поляков: Когда было больше секса - в СССР или сейчас?

Знаменитый прозаик написал "Веселую жизнь" - новый хулиганский роман.

Фото: Евгения ГУСЕВА

- Юрий, вот вы вдруг решили написать про секс в СССР. А разве он был?

- Был! О чем и написан этот роман.

- Что-то с трудом верится, если опираться на знаменитое высказывание одной нашей соотечественницы, которая громко и очень уверенно сказала, что в СССР секса нет.

- Я помню тот телемост с США, я был в студии. И я как раз вернулся из поездки по Америке. Должен восстановить справедливость: фразу той прославившейся советской труженицы вырывают из контекста. А она сказала, что в СССР нет секса, у нас - любовь. Но окончание фразы потонуло в смехе и комментариях ведшего телемост Познера. А дама-то была права! Действительно, в Советском Союзе не было ни стриптиза, ни журнальной секс-индустрии, ни порнокино… А дети рождались. Даже больше, чем сейчас. Это в 90-е, когда страна хлебнула порно на всю катушку, демография пошла под откос. Поэтому, может, секса в СССР и не было, но любовь и дети были.

"Это в Америке боятся подать пальто девушке - засудят!"

- А почему вы взяли в свой роман секс-истории именно той короткой эпохи, когда генсеком ЦК КПСС после кончины Брежнева стал глава КГБ Андропов?

- На самом деле этот роман, конечно, не про секс…

- Не разочаровывайте…

- Наоборот, хочу заинтересовать. Мой герой вовлечен в очень сложную политинтригу андроповских времен. И у него бурлит интимная, личная и семейная жизнь. А как иначе? Мне хотелось показать, какой на самом деле была та эпоха, которую ныне именуют застоем. Когда мне сегодня говорят, что тогда все жили, не поднимая головы, боялись выказать к девушке симпатию… Это в Америке сейчас боятся подать женщине пальто - уволят за сексизм! А мы не боялись… Нравы царили раблезианские, девушки были гораздо бескорыстнее, а мужчине совсем не надо было иметь гараж "Мерседесов", чтобы влюбить в себя юную актрису. Я восстанавливаю ту эпоху скрупулезно, по часам. Даже газетные заголовки там реальны. Многое я сверял с документами. Ну, может, кроме постельных сцен.

- А не идеализируете ли вы позднюю советскую эпоху?

- Нет, там было полно недостатков. Но не больше, чем сейчас. А может, в чем-то и меньше. Тогда журналисты были внешне ограничены, но внутренне свободны. Теперь наоборот.

- Не от того ли, что сегодня мы идеологически разные? Идет размежевание: наш - не наш, рукопожатный - не рукопожатный.

- Согласен. Мы расколоты вдоль и поперек, а трещины доходят уже до кипящей магмы. У меня в романе борьба литературных почвенников и западников, но она тогда была такая домашняя - знаете, дружба-вражда. А сегодня борются с оппонентами "на вычеркивание". Писатели относятся друг к другу, как "бандеровцы" к "ватникам".

Кадр из фильма "ЧП районного масштаба" ("Ленфильм", 1988 г.), снятого по повести Полякова. В роли любвеобильного комсомольского вожака Игорь Бочкин. Фото: Кадр из фильма

"Зачем вам шмон в пивбаре?"

- В романе точно указано время действия - осень 1983-го.

- Еще точнее: с 28 сентября по 5 октября 1983 года. Андропов уже заболел, за месяц до этого СССР сбил корейский "Боинг", Рейган обозвал нас "империей зла", и разрядка кончилась. Именно тогда и началось решающее наступление на Советский Союз, все эти звездные войны и обвал цен на нефть. Начало краха советского проекта. Хотя он имел, по-моему, интересную перспективу.

- Это был период какого-то тяжелого ожидания. Люди СССР хотели перемен.

- А они и сейчас хотят перемен.  Тогда ждали их от Андропова. Но что он успел сделать? Ничего. Только сказал, что мы не знаем общества, в котором живем. Еще он дал народу дешевую водку "Андроповка". А потом устроил облавы на прогульщиков. Сцена шмона в пивбаре в моем романе есть.

- Сын Андропова Игорь рассказывал, что спрашивал у отца: зачем эти облавы? И Андропов говорил, что не давал таких указаний. Исполнители неправильно его поняли.

- Возможно. Но мой герой, 30-летний советский человек, не допущенный к тайнам власти. Он живет мифами всего народа, а народ считал: Андропов затягивает гайки, и правильно делает. Но и я в романе едва не пропустил ляп.

- Что за ляп?

- Влюбленная медсестра напевала песню Аллы Пугачевой "Паромщик". И вдруг, в десятый раз читая этот кусок, я подумал: а когда "Паромщик"-то был впервые исполнен? Опа, оказывается, мой покойный товарищ Коля Зиновьев написал эти стихи в 1985 году! Пришлось срочно менять мелодию.

- И что она поет в итоге?

- "Мы с тобой два берега у одной реки".

"Вижу по рэпу - культура улетучивается…"

- Некоторые прототипы в вашем романе легко узнаваемы, как, например, поэт с абхазской фамилией… И, надо сказать, некоторые кумиры предстанут в неожиданном свете…

- Ну что делать! Вокруг кумиров всегда мифы. Если кому-то хочется эти мифы продолжать - ради бога. Но я реалист - пишу то, что знаю.

- У вас к каждой главе придан стихо­творный эпиграф. Например:

Вчера у знакомых на видео

Порнухи навиделся всласть.

За что же ты нас так обидела,

Рабоче-крестьянская власть?

Вы эти стихи где откопали?

- Из той самой эпохи. Такие тексты не печатались, они ходили по рукам. Я работал в газете "Московский литератор" с 1979 по 1986 год, и к нам однажды пришла безымянная рукопись стихов. Но вещи оказались настолько лихими, что мы друг другу их читали. Вот я и вспомнил стихи этого анонима:

Нет в прошлое возврата,

Нет на башке волос.

Теперь зовем развратом,

Что юностью звалось…

"Почему мой герой - верный муж?"

- Нет ли опасения, что читатель, особенно молодой, решит, что мы в то время беспробудно пьянствовали. И любовью занимались направо и налево…

- Нет, герой у меня жене так и не изменяет…

- Это потому, что ваша жена Наталья прочитывает все еще в рукописи?

- Жены писателей относятся к нашим произведениям, как прокуроры к следственным делам, не имеющим срока давности! Поэтому, даже описывая далекую молодость, приходится соблюдаться. Но рукописей моя жена давно уже не читает. Зачем заранее расстраиваться?

Кстати 

Самые известные произведения Юрия Полякова

  1. Сто дней до приказа
  2. ЧП районного масштаба (публикация в 1985)
  3. Козленок в молоке
  4. Небо падших
  5. Грибной царь