В свой труд Марк Анатольевич включил воспоминания о коллегах, собственных фильмах и театральных постановках. С разрешения издательства "ЭКСМО" публикуем фрагменты из нее.
Фразу "Стареет наш королек" убрали
После окончательного приема на "Мосфильме" моего фильма "Обыкновенное чудо" один из телевизионных руководителей, взяв меня под локоток, вывел из просмотрового зала в коридор. Там он сказал:
- Как же я все-таки рад за ваше творчество!
Я было нацелился на обцеловывание, но поклонник моего таланта добавил:
- Вот только фразочку у Андрея Миронова "Стареет наш королек" давайте уберем. Лично для меня, по-дружески.
- Но ведь ее придумал не я, а сам Шварц! - подавил я спазм в горле.
- По-дружески, - улыбнулся ласковый друг. - Просьба сугубо личная. Ну, в общем-то, и не совсем личная.
За время съемок, как назло, Брежнев как раз постарел. С "корольком", плача и стеная, я расстался и потом даже смирился. Во-первых, потому что вскоре собирался снимать "Того самого Мюнхгаузена" по пьесе Григория Горина, а во-вторых, потому что мой телевизионный друг, обладая известным обаянием и сочувствием, после долгих дискуссий, раздумий и мучительных сомнений все-таки оставил столь смущавшую всю редактуру "Мосфильма" песенку Миронова о бабочке, которая крылышками бяк-бяк-бяк-бяк, и за которой рванул воробушек.
- Чего это воробушек с ней сделал? - спрашивали меня редакторы "Мосфильма", сощурясь.
- Воробушек возжелал дуру-бабочку как бы скушать, - отвечал я со всей доступной мне искренностью.
- Нет, - говорили мне наиболее умные редакторы. - Он от нее другого захотел, поэтому и погнался.
- Что вы! - махал я рукой на редактуру. - Тема чисто гастрономическая.
- Сексуальная.
- Гастрономическая.
Конечно, я лукавил, изворачивался, двурушничал, позорно лгал. Песня Андрея Миронова про воробушка была не просто песней - то занималась заря грядущей в России сексуальной революции...
|
Вечная пионерка Татьяна Пельтцер
Наше знакомство с Татьяной Пельтцер началось в Театре сатиры, где она проработала 30 лет. Она еще не знала тогда, что ей суждена дорога вместе со мной в Театр имени Ленинского комсомола, поэтому однажды она слушала меня, слушала, да и говорит: "И чего это вы в режиссуру-то подались? Как только человек ничего не умеет делать - так сразу в режиссуру! Писали бы лучше свои рассказы!"
Я, помню, долго думал, как быть: отнестись к сказанному как к шутке или затеять кровавую дискуссию? Остановился все-таки на первом. Постепенно атмосфера на репетициях улучшалась. Хотя я попросил в одном эпизоде Татьяну Ивановну бросить с размаху об пол сразу две сковородки, и одна из сковородок подлым образом угодила ей в ногу; Татьяна Ивановна схватилась за нее и очень громко рассказала всем, что она думает о "современной" режиссуре. Рассказ был преисполнен большой разоблачительной силы.
Актерского образования у нее не было, не уверен, было ли вообще какое-нибудь. Она весело, незло ворчала по поводу того, "чему там могут научить в театральном". Спустя много лет я решился повторить ее шутку сыну Маши Мироновой, девятикласснику Андрею. "Знаешь, как говорила бабушка Пельтцер? - спросил я его. - Учиться, чтобы стать актером, совершенно ни к чему. Бери бумагу, пиши заявление, отнесешь в отдел кадров и будешь артистом". Все посмеялись, а на следующий день позвонила Маша: "Марк Анатольевич, из-за ваших шуточек у нас дома скандал - ребенок не пошел в школу, сказал, что и так будет артистом".
Татьяна Пельтцер сбежала к нам в "Ленком" в 73 года - отчаянный шаг! Когда я пригласил Леонида Броневого в "Ленком", тот поначалу удивился: "Как я буду выглядеть рядом с комсомольцами?" Но, подумав, сказал: "А с другой стороны, у вас же там служит вечная пионерка Татьяна Пельтцер! Рядом с ней я за октябренка сойду".
Пельтцер была как бы полпред своего поколения. Когда мы выезжали на гастроли в Сибирь, за Урал, люди плакали от восторга - эта женщина сыграла тех наших бабушек, которые прошли войну, страшные предвоенные годы, все тяготы послевоенного созидания, но сохранили бодрость, остроумие, веселость. У нее была сумасшедшая популярность.
В телефильме "Формула любви", когда встал вопрос, кто же должен сыграть антипода Калиостро, мы со сценаристом надолго задумались. По идее это должен был быть мужчина - столь же харизматичный, как и сам Нодар Мгалоблишвили (Калиостро). Но сколько ни мучились, подходящая кандидатура не находилась. И тогда мы с Григорием Гориным неожиданно решили, что это будет... Татьяна Пельтцер, которая сыграла в фильме роль тетушки Федосьи Ивановны. И все встало на свои места. Это только она сумеет совершенно естественно оставаться веселой и живой в гротескных ситуациях и противостоять магическим проискам заезжего итальянца.
...В нашей стране часто большие актеры уходят не очень складно и не очень красиво. У нее было тяжелое заболевание - потеряла память, потом сознание начало меркнуть. Хотя она до последнего держалась и играла с Абдуловым финал "Поминальной молитвы", роль, специально написанную для нее Григорием Гориным. К Саше у нее было особое отношение. Они как-то очень весело дружили. Когда они в "Молитве" выходили на сцену, Саша ее незаметно щипал - тогда она говорила свою реплику. Иногда невпопад, что тоже было смешно. Она появлялась в финале ненадолго, ей было далеко за восемьдесят, но мы безумно радовались, ликовали зрители, и многие действительно не стеснялись слез, понимая, что прощаются со старым русским театром.
КСТАТИ
Беда с биде
Особый случай, негласно вошедший в историю советского театра, случился с парторгом Московского театра сатиры Георгием Ивановым. Даже спустя годы старожилы наперебой рассказывали, как их поселили в Париже в очень скверной гостинице с очень низкими потолками. Именно это обстоятельство, возможно, сыграло свою роковую роль в поведении парторга, когда он, вошедши в санузел, увидел впервые в жизни диковинную вещь - биде. Такое разнообразие в зарубежных возможностях взволновало парторга, и он решил... как бы это помягче выразиться... справить туда большую нужду. Последствия были непредсказуемыми. Резким движением парторг до упора открыл краник - ударил непривычно сильный напор воды - и содержимое биде прилипло к металлическому потолку. Испуг был настолько велик, что артист, оставив открытой дверь в коридор, встал на стул и сувенирной ложкой стал соскребать с потолка следы преступления. Именно в этот момент в его номер заглянул Анатолий Дмитриевич Папанов, который, подивившись случившемуся, спросил голосом мультяшного Волка: "Жора! Как тебе это удалось?"
5 самых известных фильмов Марка Захарова
- "Двенадцать стульев"
- "Обыкновенное чудо"
- "Тот самый Мюнхгаузен"
- "Формула любви"
- "Убить дракона"