Сорок тысяч пленных
Весной 1915 года Киев встречал Пасху в условиях Первой мировой войны, будучи крупнейшим центром тылового снабжения, помощи раненым и беженцам. Cитуация на фронте внушала оптимизм. Буквально за пару недель до праздника капитулировала после долгой осады крупнейшая австрийская крепость Перемышль. Русская армия вела успешные бои в Карпатах. В ходе этих сражений австро-венгерские войска массово сдавались и складывали оружие. Пресса сообщала, что только в первые три дня пасхальной недели в Киев были доставлены многочисленные партии военнопленных - в общей сложности 484 офицера и 40 784 нижних чина.
В это же время наметилась реальная возможность для русского флота осуществить десант через Босфор и захватить столицу враждебной Турции - Константинополь (Стамбул), в славянской традиции - Царьград. Там уже началась паника, многие жители покидали Константинополь. Газета "Киевлянин" в день Пасхи опубликовала передовицу, где буквально говорилось: "Наступил Светлый Праздник, и с высот киевских первым прозвучал колокол старого храма Св. Софии, много видевшего, много пережившего на своем историческом веку… Но безмолвствует цареградская София, хотя вся дрожит в трепетном ожидании близкого возрождения".
Однако радужные ожидания не сбылись. Спустя несколько недель германские дивизии, снятые с Западного фронта, составили ударную силу мощного контрнаступления в Польше и Галиции. Оно привело к серьезному поражению русских войск, откатившихся далеко на восток. И в августе 1915-го уже в Киеве из-за неприятельского прорыва господствовали панические настроения, был даже эвакуирован ряд учреждений…
|
Неудачная отписка мэра
Празднование православной Пасхи столетней давности пришлось на самую раннюю из ее возможных дат - 4 апреля (22 марта по старому стилю). К этому времени весеннее потепление еще не началось, город остро нуждался в дровах. Ведь общегородских теплоцентралей тогда не было, так что подавляющее большинство помещений отапливалось по старинке - печами.
Поскольку в Киеве размещались многие десятки госпиталей, казарм, военных школ и прочих оборонных учреждений, снабжение дровами велось организованно. На станцию Киев-Товарный ежедневно прибывали десятки вагонов с топливом, которое потом расходилось по потребителям. Часть его предназначалась для городских заведений.
Как раз под Пасху из-за нераспорядительности получателей на станции начали скапливаться невывезенные дрова и неразгруженные вагоны. Это вызвало прямо-таки коллапс, и железнодорожники вынуждены были приостановить подвоз топлива. Без малого полтораста вагонов с дровами не удавалось доставить по назначению. Легко представить последствия для киевских потребителей, которым стало нечем топить печи. Исполняющий обязанности начальника Юго-Западной железной дороги, опытный путеец Иван Хижняков послал по этому поводу телеграмму киевскому городскому голове Ипполиту Дьякову, а копию передал для публикации в газеты.
Дьяков не замедлил отписаться. Пытаясь сохранить лицо, он заявил, что городские власти отвечают лишь за вагоны с дровами для муниципальных служб. Но Хижняков быстро внес ясность в спорный вопрос. В следующем послании он напомнил Дьякову, что еще в феврале на представительном совещании Городской управе было поручено подгонять всех киевских получателей дров с тем, чтобы ежедневный вывоз со станции составлял не менее 50 вагонов. Как раз на Пасху к диалогу подключился губернатор Николай Суковкин. Он сделал киевскому мэру суровое внушение, после чего дрова быстро исчезли со станционных платформ.
Полиция на страже
Как это нередко бывает, даже в праздничные дни кому-то приходится заниматься будничной работой. На Пасху 1915 года в таком положении оказались киевские полицейские. Накануне их начальник - полицмейстер Сергей Горностаев - издал распоряжение о порядке службы в пасхальные дни. Он предписал незамедлительно доставлять в участки "лиц в нетрезвом виде и нарушающих порядок". Полицмейстер также настрого запретил городовым "ходить по дворам с поздравлениями с праздником" (обычно это приносило им "бакшиш" от состоятельных жильцов и дармовую выпивку). В помощь чинам полиции мобилизовали дворников, которые должны были в праздники с 6 часов вечера установить тщательное дежурство. Ведь иначе пустые квартиры, чьи обитатели уходили на пасхальное застолье, могли привлечь нежелательных "гостей".
Увы, повышенная бдительность полиции все равно не обеспечила полной безопасности горожанам. В уголовной хронике на пасхальную ночь пришлось несколько досадных инцидентов. К примеру, когда одноконный извозчик Феликс Комарницкий добрался домой на Соломенку, на беднягу напали трое неизвестных и отобрали дневную выручку - 4 рубля 85 копеек.
|
КСТАТИ
Свет не видел этакой дороговизны
Тяготы военного времени серьезно сократили в 1915 году обилие пасхального стола. Рыночные цены на продукты первой необходимости значительно выросли. Хотя городские власти требовали у торговцев соблюдения предписанной им твердой таксы, те норовили продать свои товары дороже или просто припрятывали их. Особенную проблему составила покупка яиц, спрос на которые перед Пасхой традиционно увеличился. Недобросовестные барышники нагло наживались на дефиците. Фельетонист киевской газеты "Южная копейка" под псевдонимом Зоин описывал эту ситуацию в стихах:
Пасха… С неба, пролетая,
Веселей щебечут птички.
И, обычай уважая,
Мы должны дарить яички.
Никого б я не обидел,
Яйца дать сынам отчизны
Я бы рад, но мир не видел
Этакой дороговизны…
Еще одно огорчение киевлянам доставил сухой закон, принятый в Российской империи вскоре после начала войны. К Пасхе наших земляков обнадежили слухами, будто власти собираются вернуть в обиход хотя бы пиво и напитки крепостью не выше 16 градусов. Однако вскоре поступило разъяснение, что для Киева как города, приближенного к зоне боевых действий, такая льгота не будет введена вплоть до конца войны.